Фельдфебель поднес ее ко рту, сделал глоток, довольно прищурился:
— Настоящий бразильский.
— Да, — ответил Ланге. — Как в старые добрые времена на Крите.
Допив кофе, Кранк отдал кружку унтеру, закурил и выбрался из кабины.
На плащ-палатках, вповалку, храпели его солдаты, а из чума доносились приглушенные всхлипы и рычание ефрейтора.
— Это наш Гюнтер ублажает саамскую девку, — рассмеялся бодрствующий Ланге.
Рано утром идущая след в след цепочка людей, в сопровождении навьюченных ранцами двух оленей, удалялась в безмолвие тундр, а у бронетранспортера остался водитель, провожавший ее взглядом.
Глава 6
Находка
Высоко в арктическом небе парил старый кречет — небесный хозяин этих мест. Он изредка взмахивал широкими крыльями и вглядывался все еще зоркими глазами в проплывающую под ним тундру.
Вся мелкая живность — полярные куропатки, зайцы, песцы и лемминги спешили укрыться в камнях, щелях и норах при появлении бесшумно несущейся по земле тени громадной птицы.
На очередном витке своего полета хищник что-то заметил у далекой гряды сопок и спланировал к ней. Затем мгновенно взмыл ввысь, заскользив обратно.
За свою долгую жизнь кречет не раз встречал то, что увидел. Это были двое бескрылых существ, способные метать громовые молнии. Одна такая давным-давно сразила его подругу, и хозяин небес помнил это.
— Санек, смотри, какой обед летает, — с тоской поглядел вслед удаляющейся птице, бредущий впереди Тим, волочивший за собой по мху давно бесполезный автомат. Плетущийся сзади продолжал слепо двигаться, пока не уткнулся ему в спину и не упал на изумрудный мох, такой мягкий и пахнувший свежестью.
— Все, Тим, я больше не могу, — прошептал он, закрыв глаза, в которых все плыло и кружилось.
Старшина устало сел рядом, утер изодранным рукавом ватника вспотевшее лицо и уронил голову на грудь.
За прошедшую неделю ребята еще больше осунулись и почернели — рыба в мелких озерцах больше не попадалась, да и ловить ее было не на что: кончилась наживка.
Питались молодым ягелем, изредка встречавшейся прошлогодней вымороженной морошкой и вызывавшими тошноту сырыми грибами, поскольку варить их было не на чем.
Выбираясь из зыбкого болота, куда они ненароком забрели, беглецы едва не утонули и лишились котомки с огнивом, кресалом и котелком.
К тому же Сашка вывихнул ногу, которая посинела и опухла, а Тим, постоянно жевавший всякого рода зелень и даже кору деревьев, мучительно страдал животом, часто отходя в сторону.
Все эти дни с пугающим упорством за ними следовали волки. Теперь их было два. Близко звери не приближались, но то и дело возникали на дальних сопках.
Через некоторое время Сашка со стоном приподнялся, морщась от боли в ноге, сел, бросил мутный взгляд на поникшего головой Тима и прислушался.
Откуда-то издалека, с простирающегося справа плато, едва различимо доносился волчий вой, низкий, протяжный и тоскливый.
Сашка вздрогнул, повернул на него голову.
В самом начале уходящего к горизонту массива белело какое-то пятно. И не такое, как остатки снега, тающего в его складках, — яркое и меняющееся.
— Тим, — хрипло прошептал он.
— Чего?
— Посмотри, что там, справа, за белое пятно, или мне мерещится?
Напарник поднял голову, потер руками лицо и стал бессмысленно озираться.
— Да справа, я тебе говорю. Вон, у плато, — показал дрожащей рукой в ту сторону приятель.
— И точно, Сань, что-то белеет. На снег не похоже, а? — широко раскрыл воспаленные глаза Тим.
— И мне так кажется.
Они с трудом поднялись, опираясь друг на друга, и стали пристально вглядываться в даль, затем, едва волоча ноги, побрели в сторону возвышенности.
Примерно через километр пятно увеличилось, показалось, что оно шевелится.
— Дак это ж купол парашюта! — внезапно прохрипел Тим и, спотыкаясь о кочки, заспешил к пятну. Едва поспевая, Сашка направился за ним, то и дело падая, но снова поднимаясь.
Спустя полчаса, тяжело дыша, напарники стояли у лежавшего на земле купола парашюта. Его шелк серебристо блестел в солнечных лучах и едва уловимо колыхался от порывов легкого ветра.
— А где летчик? — посмотрел Сашка на Тима.
— Хрен его знает, — мрачно пробурчал тот, — наверное, в тундру ушел. Чего ему тут делать?
Он видел, что парашют не такой, с какими приходилось иметь дело, и насторожился.
— Давай по-быстрому, сворачиваем купол. Шелка на портянки нарежем, а стропы на снасть распустим.
Сопя, парни потянули к себе неподатливый купол и обнаружили под ним наполовину ушедшее в мох тело человека.
— Вот он, твой летчик, — сказал Тим, опускаясь на колени, — совсем свежий.
Через секунду в его руке появился извлеченный из кобуры на поясе мертвеца пистолет.
— «Вальтер», — восхищенно прошептал моряк. — У меня такой был. — И выщелкнул из рукоятки обойму с блестевшими там патронами.
Загнав ее обратно, сунул оружие за пояс.
— А ну-ка, давай вытащим этого аса, — обернулся к стоявшему рядом с открытым ртом приятелю.
Вместе, путаясь в стропах, они с трудом извлекли из пропитанного водой мха неподатливое тело, оттащив чуть в сторону.
Вместо лица у немца была размокшая в воде бесформенная маска и пряди прилипших ко лбу волос.
— Ты смотри, какой был красавчик, — хмыкнул Тим, протягивая ему извлеченное из нагрудного кармана немца удостоверение пилота люфтваффе и пухлый кожаный бумажник с золотой монограммой.
С фотографии на документе на Сашку холодно смотрел молодой симпатичный парень с аккуратной прической и пробором на голове, чем-то похожий на артиста.
— Лейтенант Отто фон Вернер, — по складам прочитал матрос. — Ты слышишь, Тим? Целый «фон», это у них вроде нашего графа.
— Да, парень, видать, был не бедный, гляди, какие у него часы.
Сашка принял из рук приятеля отсвечивающие тусклым металлом необычно тяжелые часы с браслетом и внимательно стал их рассматривать. На задней крышке имелось клеймо — орел со свастикой, а также какая-то гравировка.
— Фельдмаршал Геринг, — разобрал он последние слова. — Ни хрена себе! Тим, эти часы от Геринга!
— Я ж тебе и говорю, что не простой это немец. Надо отсюда быстро валить, его могут искать. Стоп, а коль фриц дохлый, значит, НЗ у него цел. Как это я сразу не догадался?
Он отстегнул на груди немца карабины, а затем, перевалив на живот, стащил парашютный ранец. Потом, отщелкнув клапаны карманов, извлек две плитки шоколада, пачку прессованного изюма, небольшую ракетницу, таблетки сухого спирта и спички, в непромокаемой упаковке.
