— Успокойтесь, — сказал Энрике. — Даю слово принца, что, если я когда-либо взойду на трон Кастилии, первой я отниму у мавров Аиссу. А пока давайте побережем этот трон.
— Я жду приказаний вашей светлости, — сказал Молеон, едва сдерживая нетерпение.
— Вот и отлично, — заметил Энрике. — Я вижу, что вы солдат дисциплинированный и для вас же будет лучше находиться под моим началом. Мы офицеры и должны знать уязвимые места позиции. Спустимся в сад, осмотрим стены, а когда отыщем подходящее место, то перелезем.
— Послушайте, сеньор, — вмешался в разговор Мюзарон, — перелезть через стену будет нетрудно, потому что я видел во дворе лестницу. Поэтому все места у стены будут подходящими. Но за стеной караулят мавры с кривыми саблями, с лесом копий. Мой хозяин знает, что я не трус, но когда речь идет о жизни столь знатной особы и столь прославленного рыцаря…
— Не говори вместо графа, — перебил его Аженор.
— Мне нравится этот славный оруженосец, — сказал Энрике, — он осторожен и будет очень надежен в арьергарде. Перахо, вы с оружием? — громко спросил он, обращаясь к своему оруженосцу, который стоял в дверях.
— Да, ваша милость, — ответил тот, кому адресовался вопрос.
— Тогда идите за нами.
Мюзарон убедился, что возражать бесполезно. Он добился лишь того, что они вышли через дверь и спустились в сад по лестнице. Впрочем, как всегда, когда он принимал решение, Мюзарон смело принялся за дело. Во дворе действительно была лестница, которую он приставил к стене. Граф пожелал лезть первым, за ним последовал Аженор, потом Перахо; последним взобрался Мюзарон и убрал лестницу.
— Стереги лестницу, — приказал граф. — Своей осмотрительностью ты внушил мне полное доверие.
Мюзарон уселся на нижнюю перекладину; Перахо расположился шагах в двадцати поодаль, спрятавшись за смоковницей, а Энрике и Аженор пошли вперед в тени больших деревьев, которая, естественно, скрывала их от взглядов тех, кто мог стоять на свету.
Вскоре они подошли к дому так близко, что вместо умолкнувших звуков гузлы услышали вздохи музыкантши.
— Граф, подождите меня под сводом жимолости, — сказал Аженор, который был уже не в силах ждать, — не пройдет и десяти минут, как я поговорю с мавританкой и узнаю, зачем ее отец приехал в Бордо. Если на меня нападут, не подвергайте опасности вашу жизнь и возвращайтесь к лестнице. Я дам вам знать, крикнув: «На стену!»
— Если на вас нападут, — ответил Энрике, — то помните, шевалье, что, наверное, никто, кроме моего брата короля дона Педро и моего сеньора мессира Дюгеклена, не владеет длинной шпагой лучше меня. Тогда, шевалье, я докажу вам, что не хвастаюсь по-пустому.
Аженор поблагодарил графа, исчезнувшего в темноте, где глаза рыцаря не могли его разглядеть. Молеон направился к дому, который от леса отделяло пространство, озаренное луной. Он немного помедлил перед тем, как бросить вызов свету. Аженор уже был готов перебежать эту полосу, но в это мгновение боковая дверь дома со скрипом открылась и из нее вышли трое мужчин; они тихо беседовали. Тот, кто прошел совсем рядом с Аженором, который, оцепенев и затаив дыхание, прятался в тени платана, был Мотриль; его легко было узнать по белому бурнусу; рядом шел рыцарь в черных доспехах; третьему сеньору, в пурпурном плаще, прикрывавшем богатый кастильский костюм, предстояло пройти в двух шагах от дона Энрике.
— Сеньор, не надо сердится на Мотриля за то, что сегодня вечером он отказывается показать вам свою дочь, — весело обратился человек в пурпурном плаще к рыцарю в черном. — Он и мне, кто уже полтора месяца путешествует вместе с ним и ночью и днем, весьма неохотно позволил взглянуть на нее.
Рыцарь в черном что-то ответил, но Аженора нисколько не интересовали его слова. Он страстно желал знать лишь одно, что сейчас и узнал: Аисса осталась без присмотра. Услышав отцовский голос, она даже встала и, любопытствуя, высунулась из окна, чтобы проводить глазами трех таинственных мужчин.
Рыцарь выскочил из кустов и в два прыжка оказался под окном, расположенном на высоте двадцати футов.
— Аисса, ты узнаешь меня? — спросил он.
Сколь бы сильно девушка ни владела собой, она, невольно вскрикнув, отпрянула назад. Но тут же, узнав того, кто постоянно жил в ее мыслях, протянула руки и спросила:
— Это ты, Аженор?
— Да, любовь моя, это я. Но как мне влезть к тебе, когда я вновь обрел тебя столь чудесным образом? Нет ли у тебя шелковой лестницы?
— Нет, но завтра я ее достану, — ответила Аисса. — Мой отец проведет ночь в замке принца. Приходи завтра, а сейчас берегись, они бродят рядом.
— Кто они? — спросил Аженор.
— Мой отец, Черный принц и король.
— Какой король?
— Король дон Педро.
Аженор вспомнил об Энрике, который, наверное, окажется лицом к лицу с братом.
— До завтра, — тихо сказал он, убегая под деревья. Аженор ошибся лишь наполовину. К месту, где прятался
Энрике, направились все трое. Граф сразу же узнал Мотриля.
— Сеньор, ваше величество напрасно беспрестанно вспоминает Аиссу, — сказал Мотриль в тот момент, когда можно стало расслышать его голос. — Благородный сын короля Англии, прославленный принц Уэльский прибыл не для того, чтобы видеть бедную дочь Африки, а решать вместе с вами судьбу великого королевства.
Энрике, который, чтобы лучше слышать, наполовину высунулся из кустов, отпрянул.
«Принц Уэльский!» — пробормотал он, сильно удивившись и жадно вглядываясь в черные доспехи, столь известные в Европе после кровавых битв при Креси и Пуатье.
— Завтра я приму вас у себя, — сказал принц, — и завтра же, прежде чем мы разъедемся, все будет решено, и тогда дело можно будет предать огласке. Сегодня я должен исполнять желания моего гостя и не возбуждать любопытства придворных; поэтому мне нужно, перед тем как что-либо решать, точно узнать намерения его величества короля Кастилии дона Педро.
Сказав это, Черный принц учтиво поклонился в сторону кавалера в алом плаще.
Пот выступил на лбу Энрике, но ему стало гораздо страшнее, когда хорошо знакомый голос произнес:
— Я не король Кастилии, ваша светлость, а проситель, вынужденный искать помощи вдали от моего королевства, ибо мои самые жестокие враги находятся в моей семье: один из моих троих братьев посягал на мою честь, двое других посягают на мою жизнь. Того, кто посягнул на мою честь, я казнил; остались Тельо и Энрике. Тельо в Арагоне, где собирает армию против меня. Энрике во Франции у короля Карла и обольщает его надеждой завоевать мое королевство, чтобы Франция, обессиленная вашими победами, пожелала почерпнуть в Кастилии новые силы для борьбы с вами. Поэтому я подумал, ваша светлость, что в интересах вашей политики поддержать право законного монарха, продолжая в его стране, с теми ресурсами людей и денег, что он вам предлагает, войну против Франции, которую вам позволяет начать вероломное нарушение французами перемирия. Я жду ответа вашей светлости, чтобы знать, могу ли я питать надежду на защиту моего дела.
