– Ну вот. Уже в черном списке.
– Все вы одинаковы. Да! – Он взмахнул рукой, потому что один из игроков забил гол.
– Возможно, я окажусь другой, – сказала Элла, стараясь не обижаться.
– Вы все задаете одни и те же вопросы. «Почему вы ушли из CyberSeal? Почему вы еще не женаты?» О, черт! – выругался он в сторону экрана, когда другой игрок сделал удар и промазал.
– Так почему же вы не женаты? – осмелилась Элла поддразнить его. Пальцем она поглаживала уголок своей салфетки.
Не отвлекаясь от игры, он отхлебнул из своего стакана и ответил:
– Брак делает несчастным не недостаток любви, но недостаток дружбы. И это все, что вы услышите от меня. Моя личная жизнь – не предмет обсуждения.
Элла выгнула спину и подняла брови.
– Вы сейчас цитировали Ницше?
Дэмьен отставил стакан и обернулся к ней лицом.
– Впечатляет. Не так уж много людей знают о нем.
– Или изучали его. Я провела учебный семестр в Германии.
– Где вы учились?
– В Университете Фрайбурга. А окончила я Университет Сан-Франциско. А вы сделали степень бакалавра по компьютерам в Беркли и магистра по бизнесу в Стэнфорде, – перечислила она факты его публично известной биографии. – Но у меня есть важный вопрос.
Она хлопнула рукой по барной стойке возле его локтя.
Он неуверенно улыбнулся:
– Это какой?
– С какой стороны стадиона вы садились на футбольных матчах? – Два его университета издавна были злейшими соперниками.
Он сделал длинный выдох. Уголок рта приподнялся в добродушной усмешке.
– Трудный вопрос. В зависимости от того, с кем я приходил на матч.
Они обменялись улыбками, и Элла сделала глоток. С минуты, как она спросила про философа, Дэмьен ни разу не взглянул на экран. Она решила, что это хороший признак.
– А знаете, ваша цитата говорит сама за себя.
– Да?
– Вы обижены на бывшую жену. – Она нарочно решила говорить прямо. Это было рискованно, но он процитировал Ницше. Занятия по политической философии, где она изучала труды этого немецкого философа, вечно нагоняли на нее сон. Но личная жизнь Ницше была ей интересна. Женщины предали Ницше дважды, при жизни и посмертно. Женщина, которую он любил и которой сделал предложение, вышла замуж за его друга, а после его смерти сестра, которая стала его наследницей, истолковала его работы к своей личной и политической выгоде.
Лицо Дэмьена осталось невозмутимо.
– Вы приступаете прямо к делу.
Она пожала плечами:
– Это во мне говорит репортер. Дурная привычка. Мы можем вместо этого поговорить о ваших отношениях с отцом.
Она шевельнула ногой, позволив туфле от «Кристиана Лабутена» упасть на пол.
– Или… – опустив подбородок, он проводил взглядом упавшую туфельку. – Мы можем поговорить о том, что вы делаете тут, в Вегасе.
– Выходные с подружкой.
– Но вы же здесь. Одна.
– Дейви в номере.
– Дейви это?..
– Моя лучшая подруга из университета. Она пошла в номер, когда я сказала, что собираюсь представиться вам.
– Так я с самого начала был вашей намеченной жертвой… – Казалось, он разочарован.
Элла помешала соломинкой в бокале, отряхнула ее о край и положила рядом. Он очень быстро потеряет к ней весь интерес, если она не придумает что-то, что будет увлекательнее игры в телевизоре. И он должен доверять ей, иначе она ничего не узнает. Честность не всегда лучшая политика, но честность вызывает доверие. И сейчас честность может пойти ей на пользу. Она приведет к интервью, к материалу, достойному обложки.
– Я буду откровенной, – начала она.
– А до сих пор вы что, не были?
– Верно, но… – она сделала глубокий вдох. – Вы очень красивы, и, если бы вы мне не понравились, меня можно было бы считать мертвой. Вы действительно мне очень нравитесь, и я бы хотела провести с вами время. И я была рада, что у меня есть шанс с вами познакомиться. – Ее лицо горело от собственной смелости. Никогда раньше она не была настолько откровенной с мужчиной. Это было даже слишком. Она чувствовала себя открытой и уязвимой. Но она хотела, чтобы он точно знал, что она чувствует, что ее привлекает к нему не только профессиональный интерес. Осмелившись дотронуться до него, она провела пальцем по лацкану его спортивной куртки. Мускулы внизу напряглись, и Элла заставила себя убрать руку. Она сможет трогать его всю ночь. – Но если серьезно, то взять у вас интервью я тоже хочу.
У него вырвался понимающий смешок:
– А я‐то думал, у нас завязался интересный разговор.
– Конечно. Но я готова поставить на то, что вам понравится поговорить со мной еще раз, под запись и без нее.
– Готова поставить, говоришь? – Он провел пальцем по губам. – Между прочим, мы в Вегасе.
– Да.
Он поднял бокал и сделал большой глоток, не отводя от нее глаз. Затем медленно поставил его обратно и отер уголки рта большим и указательным пальцами. – Хорошо.
Она моргнула:
– Хорошо? Вы согласны?
– С двумя условиями. – Он показал ей два пальца. – Мы не говорим о моем отце, и я куплю тебе еще выпить.
– Заметано, – просияла она, одновременно соображая, как бы заставить его сказать ей все, что нужно.
Дэмьен взял ей еще один бурбон со льдом и рассказал, что привело его в Вегас. Он был основным докладчиком на конференции по сетевой безопасности. Элла поделилась впечатлением от КА, шоу цирка Дю Солей, которое они видели с Дейви. Они обсудили любимые рестораны в Сан-Франциско – Элла настаивала, что в Fog Harbor Fish подают лучший в мире суп из ракушек – и свои путешествия. У Дэмьена была квартира в Лондоне. Один коктейль следовал за другим, и все это привело их к лифту и в его номер, откуда Элла послала сообщение своей подружке.
Элла: Не жди меня
Дейви: Утром жду отчета. Развлекайся.
Их разговоры с Дэмьеном в баре были будто наэлектризованы и подпитывались то взглядом, то касанием. В лифте он положил жестом собственника ей руку пониже спины, и в ту же секунду, как за ними закрылась дверь его номера, их губы соединились. Поцелуй, начавшись неспешно, становился все более жадным.
Это был не первый раз, когда Элла очаровывала объект интервью настолько, что он делился с ней своими секретами на простынях, но она не была уверена, не станет ли Дэмьен последним. В нем было нечто, страшно притягательное для нее, хотя она не могла точно определить, что именно. Может быть, она чувствовала, что они родственные души? Но она не была уверена в этом, и у нее не было никаких доказательств. Это было скорее инстинктивное ощущение. Но когда тебя столько раз бросают, как это было с Эллой, ты начинаешь постоянно ощущать внутри некоторое одиночество. Она почувствовала то же самое в Дэмьене, и ей захотелось не просто вытянуть из него рассказ про отношения с родителями и про бывшую жену. Она захотела его.
