– Съешь это. Тебе нужно топливо. – Он ждал, пока она не доест. – Так лучше?
Волна глюкозы вошла в ее организм.
– Да, гораздо. Спасибо. – Там, наверху, она не доела свой бутерброд, потому что была слишком занята вопросами и ответами Натана.
– Это высота на тебя действует. Почему ты не сказала, что у тебя кружится голова?
Она потрясла головой, глядя для баланса на ствол дерева.
– Нет, она не кружится. По крайней мере, теперь. Я просто устала и замерзла.
– Это ничего. Как ты думаешь, ты сможешь идти или тебе надо еще отдохнуть?
– Нет, я в порядке. Пошли.
Они продолжили путь. Солнце уже начинало садиться, и вскоре его яркий шар скрылся между деревьев, а потом и вовсе исчез, окрасив небо в розовый и лиловый. Они подошли к дому Натана около пяти часов, и, увидев, как тропа выходит на его участок, Элла не хотела больше ничего, кроме горячей ванны и пописать в нормальном туалете. Господи, неужели она действительно провела в походе пять дней подряд?
– Можно, я перед отъездом зайду в туалет? – спросила она.
Он нахмурил лоб.
– Не уезжай. – Он подошел так близко, что ей пришлось откинуть голову, чтобы взглянуть на него. – Я хочу сказать, тебе не надо прямо сейчас садиться за руль. Отдохни. Поужинай со мной.
Элла поглядела на свою машину. В животе у нее бурчало. Она была голодна, а кроме того, если она останется, они смогут записать еще пару часов интервью.
– Конечно, я останусь.
Глава 15
Натан передвигался по кухне, готовя на ужин стейк с картошкой и спаржей. Он переоделся в выцветшие джинсы и зеленую фланелевую рубаху. Густая копна темных волос падала ему на лоб, когда он наклонялся, посыпая мясо специями и солью. Он мурлыкал, подпевая музыке, которая играла на заднем плане, «Light My Fire», и, казалось, был весь в своем внутреннем мире. Он явно привык жить один. Элла сомневалась, что он часто принимает гостей.
Она наблюдала за ним, сидя за столом, и пыталась сложить цельный образ из кусочков, которые успела собрать за те часы, что провела вместе с ним вчера и сегодня. Тот, с кем она ходила в поход, был более осторожным и закрытым, чем тот, с чьей холодной грубостью она столкнулась вчера. А сейчас он казался расслабленным, в своей тарелке. И все три версии сильно отличались от его экранного образа и человека, которого она думала увидеть. На экране он был уверен в себе. В каждом эпизоде он четко решал поставленную задачу, руководя своими гостями вежливо, но твердо, демонстрируя большой опыт. Он никогда не упускал, что веревка зацепилась за что-то при спуске с горы, или что кто-то поскользнулся на мелком гравии, идя по дорожке не шире человеческой ступни над высоким провалом, потому что эти мелочи могли стоить им с гостем жизни. И, каким бы напряженным он ни был в этот момент, в следующий он мог выдать забавную шутку. И его сияющая улыбка освещала весь экран.
Сегодня же перед ней была лишь тень этого человека. Натан, который вел их сегодня по маршруту в горах, сомневался в собственных возможностях. И как он был зол на себя, когда ошибся в своем предположении, что она готова к походу.
Элла включила компьютер, ввела пароль от вай-фая, который дал ей Натан, и начала быстро печатать заметки о сегодняшнем разговоре. Она загрузила записи с диктофона и сохранила все в облаке. Она не собиралась лишиться своих записей во второй раз.
Натан понес блюдо со стейками и спаржей к раздвижной стеклянной двери на террасу. – Если понадоблюсь, я буду снаружи.
– Поняла, – ответила она, встав, чтобы помочь ему открыть дверь. Когда он выходил, в комнату ворвался порыв ледяного ветра. Она поежилась и обхватила себя руками. Закрыв за ним дверь, она осталась у окна, наблюдая за ним.
Натан поставил блюдо на стол и поднял крышку гриля. Оттуда поднялся столб дыма, быстро унесенный ветром. Он подготовил решетку, отскребая ее от сгоревших остатков предыдущей готовки, положил стейки, закрыл крышку и стоял там, на холоде и ветру, сложив руки на груди и глядя куда-то в лес. На что он смотрел? О чем думал?
Поднявшийся из долины ветер налетел на дом. Он ударил в окна, которые заскрипели и задрожали в ответ. Рубашка Натана надулась, волосы поднялись.
Как ему не холодно?
Элла снова поежилась, несмотря на включенное отопление.
Мазохист.
Слово возникло у Эллы в голове, и она быстро начала формулировать свои впечатления о Натане. Он ищет боли. Хочет прочувствовать ее острые грани. Хочет прожить и продышать свои потери. Но если он продолжит замыкаться в них, то рискует так и провести всю оставшуюся жизнь тут, спрятавшись среди гор. Забытым.
Элла поняла, что должна написать свой эксклюзив до того, как это произойдет. Иначе фанаты могут его потерять. Она может его потерять.
Ого.
Она отступила от окна, словно стекло обожгло ее.
Откуда взялась эта мысль?
Недостаток кислорода. Это все влияние высоты на мозг, решила она.
Она вернулась к своим заметкам и стала диктовать их, потому что это было быстрее, чем записывать.
Спустя какое-то время Элла была полностью погружена в свои мысли. «Я считаю, Натан…»
Дверь отползла в сторону, впустив струю холодного воздуха. Вошел Натан, пахнущий дымом, соснами и жареным мясом, и закрыл за собой дверь. Элла выключила диктофон.
– Не прерывайся из-за меня. – Натан поставил блюдо со стейками и укрыл его фольгой. Подошел, сел за стол напротив нее и наклонился, опершись на руки. – И что же ты думаешь обо мне? – Он кивнул на диктофон, побуждая ее продолжить. Это был вызов.
Подняв бровь, она нажала клавишу записи.
– Я думаю, Натан идеализирует жизнь, которую он вел с родителями. Он пытался восстановить ее в своей семье, со своей женой Стефани, но ему не удавалось.
Натан нахмурился, плотнее упираясь подбородком в руку.
– Жестко.
– Правда может быть жесткой.
– Ты жесткого мнения обо мне.
– Я не приходила к такому выводу раньше?
Натан нахмурился сильнее.
– Нет. – Он отвернулся. – Не знаю. Ты не диктовала у меня на глазах. Уходила подальше.
– Ну так, может быть, я думала так же, но не говорила тебе. А может, сказала, и ты из-за этого отозвал статью, – продолжила Элла, осененная внезапной догадкой. – Тебе не понравилось то, что ты услышал.
Он сложил руки на груди.
– Я не поэтому ее отозвал.
Глаза Эллы расширились. Так это был он, не она.
Ребекка сказала, что больше не даст Элле снова убить статью, но Элла даже ради собственной жизни не могла представить, почему она убила ее в первый раз, если только у нее не было какой-то очень важной причины.
