Каапо открыл глаза, вздохнул и погрузился в чтение – а что еще оставалось здравомыслящему человеку?
Уруру к тому времени дорисовала новую акварель – очень похожую на предыдущие, тоже не отличавшиеся разнообразием. Бучьи картины представляли собой листы, от края до края испещренные темными полурастекшимися кляксами. Алиса зевнула, Майкки вздохнула. Сторожевые тойтерьеры устали.
Уруру неуклюже поднялась и пошла вывешивать на просушку новый шедевр.
– Наверное, дома ей не давали рисовать, – шепнула Алиса.
– Уруру, может, поделаем что-нибудь другое? – предложила Майкки.
Бука старательно прицепила прищепками рисунок и, рассыпая пыль, повернулась к соседней веревке. Утренние акварели трепетали на ветру, они уже высохли, но не стали намного красивее. Уруру сняла прищепки и аккуратно собрала листы.
Майкки и Алиса переглянулись. Это было что-то новенькое. До этого Уруру только рисовала и развешивала, снова и снова, а теперь вот решилась снять. Со стопкой листочков в руках бука вернулась на поляну, села и принялась внимательно разглядывать свое творчество. Часть рисунков она отложила в сторону и придавила большим камнем.
– Что она делает? – не поняла Алиса.
– Понятия не имею, – отозвалась Майкки. – Пойдем посмотрим.
– Уруру, можно тебе помочь? – спросила Майкки, подходя.
Бука устремила на Майкки круглые желтые глаза и утробно буркнула. Майкки засмеялась и опустилась рядом с ней на траву.
– И что нужно делать?
Спустя пару часов с пляжа, весело шумя, вернулись остальные.
– За обед сегодня отвечают Оскар, Минни, Альва, Хенни и Лео, – объявил папа. – Пойдете к Лео варить суп? Вот и замечательно. По кухне дежурят Элиэль, Эли, Анна, Емина и…
Папа взглянул на уснувшего в гамаке Каапо. Бедняга. Пусть спит.
– …и Хилла, – закончил папа. – Все остальные до обеда свободны.
После визита ведьм папа осознал, что он тут – единственный взрослый, то есть начальник лагеря. Деваться было некуда, и папа принял возложенную на него почетную обязанность.
Шел четвертый день папиного начальничества, и за это время папа здорово продвинулся. Выучил детей по именам. Не забывал про еду – как минимум, помнил, что приемов пищи должно быть больше одного в день. Понял, что детям надо давать поручения. Что детей нельзя отпускать купаться одних. Папа был доволен и даже горд своими успехами. Он обвел глазами лагерь, ища Майкки и Алису. Неужели до сих пор сидят с букой за палатками? Папа дошел до леса и услышал голос Майкки:
– Сюда? Нет? А куда?
Папа остановился рядом:
– Что это вы делаете?
– Уруру, кажется, складывает пазл, только на нем ничего не разобрать, – махнула рукой Майкки.
Папа молча смотрел, как его маленькая лохматая дочь раскладывает по поляне альбомные листы в строгом соответствии с указаниями буки. Собранная из кусочков картина занимала уже несколько квадратных метров. Похоже было, что в ней есть какой-то смысл и какая-то логика.
Уруру неуклюже перебирала листы и, найдя нужный, поддевала его пальцами и осторожно, как птенца, опускала на место.
– Алиса, давай камни, – скомандовала Майкки. Алиса подскочила и разложила по углам листа четыре маленьких камушка.
– Какие молодцы, – похвалил папа. – Знаете, если приглядеться, это напоминает карту. Смотрите, вот это – наша поляна, вид сверху. Тут лес, тут футбольное поле. Красные пятна, судя по всему, палатки. Видите? А рядом два дерева, одно заметно выше другого. Похоже, а?
Майкки поднялась на ноги и пригляделась. Похоже.
– Уруру, это карта? Ты нарисовала карту? Уруру заурчала.
– И что это значит? – поинтересовался папа.
– Это значит «возможно», – перевела Майкки.
– Как только ты ее понимаешь? – удивился папа.
– Да так же, как и тебя. Более-менее.
Папа усмехнулся и снова вгляделся в пазл. Грязные разводы перестали быть просто кляксами. Теперь в них можно было различить границы и цветовые переходы.
– Смотрите, это море. Вот причал. А вот тропинка, видите?
Девочки покивали.
– А это что? – Папа показал на маленькие белые точки над водой у берега.
– Звезды? – предположила Алиса.
– Летние звезды, – улыбнулся папа.
Уруру заурчала, тяжело поднялась и почесала правую руку, точно ища что-то у себя под шкурой. В воздух поднялось облачко пыли, Уруру протянула Майкки маленький серый шарик и коротко буркнула.
– Что это? Какая-то бумажка? – Майкки осторожно развернула ее и сразу узнала. – Фантик от эльфоконфеты! А почему ты мне его даешь?
Уруру забрала фантик обратно, наклонилась над картой и опустила его на белые точки.
– Эльфы там, на берегу? – догадалась Майкки.
Уруру угукнула.
– Вот так я ее и понимаю. – Майкки посмотрела на папу. Он кивнул.
– А где остальные буки, ты не знаешь?
Уруру обвела рукой всю карту целиком.
– Разбрелись повсюду, – перевела Майкки. – Ты поможешь нам их найти?
Уруру вдруг наклонилась и хлопнула ладонью по карте. Удар пришелся туда, где под бумагой была голая скала, и получилось громко.
Папа вздрогнул. Алиса взвизгнула.
Уруру опустилась на колени, нежно, словно котенка, разгладила получившуюся дырку и тихонько заурчала.
– Что это она? – тихо проговорил папа.
– Расстроилась, что листок порвался? – предположила Алиса.
– Нет, что-то другое, – покачала головой Майкки. – Уруру, тут на карте есть твой дом?
Уруру перестала гладить карту и подняла на Майкки желтые глаза. Большая темная лапа по-прежнему закрывала разорванный листок.
– Он здесь? Там, куда ты ударила?
Бука угукнула. Майкки, раскрасневшись от волнения, обернулась к папе:
– Надо позвать Каапо и Хиллу. Скорей! – А потом она снова повернулась к буке и торжественно произнесла: – Уруру, ты чудо-бука. Не волнуйся, мы придумаем, как вернуть тебя домой.
Глава 27
Темный лес, бучий лес
– Вон! – шепнула Хилла. – Видела?
– Нет. – Минни вгляделась в небо.
– Где? – переспросил папа.
