– Уруру. – Майкки тихонько погладила мохнатую лапищу. В воздух взвилась пыль. В солнечных лучах пылинки были похожи на стаю медуз в океане.
Бука очнулась, буркнула раз, другой. На третий раз это был уже рык, от которого зазвенели оконные стекла. Хилла с Каапо испуганно подскочили.
– Что случилось? – крикнула Хилла.
Бука рыкнула в четвертый раз, потише. Уронив книгу, она закрыла лицо руками и принялась выть.
– Она что, плачет? – спросила Хилла. – Что с ней? Почему она так зарычала?
– И почему у нее книга?! – возмутился Каапо. – Ты дала ей книгу? Вот дурочка!
– Сам ты дурак-дурак-дурак! – испуганно заверещала Майкки. – Я вас будила, а вы не просыпались! И почему нельзя ей показывать книгу? Ты-то сам читаешь книги про людей!
– Потому что она бука, – огрызнулся Каапо. – Во-первых, она небось и читать не умеет. Во-вторых, посмотри, какие у нее ручищи! Да она изорвет книгу в клочья.
– Ничего подобного! И вообще у нее есть имя. Ее зовут Уруру! Она сама так сказала.
Бука квакала и кашляла, прижав ладони к глазам. Широкие мохнатые плечи подрагивали.
– Перестаньте вопить, а? – попросила Хилла. – Смотрите, она плачет.
Огромные мутные слезы просачивались между букиных пальцев, стекали по рукам и исчезали в шерсти.
Майкки и Каапо притихли.
– Уруру, почему ты плачешь? – спросила Майкки.
– С чего ты взяла, что ее так зовут? – поинтересовалась Хилла.
– Она сама так сказала! – воскликнула Майкки. – Она бы и вам сказала, если бы кто-то ее слушал. Смотрите, на полу лужа!
Хилла с Каапо глянули под ноги. Лужа росла на глазах. Слезы, оказывается, никуда не исчезали, а подшкурными ручейками стекали прямо на пол.
– Принесите полотенца, скорее! – скомандовала Майкки.
Хилла и Каапо побежали к шкафу с бельем. Одного полотенца явно было недостаточно. Бука рыдала, урчала и раскачивалась. Слезы прибывали.
– Почему ты плачешь? – снова спросила Майкки и погладила буку. Бука не ответила.
– Когда она успела сказать тебе, как ее зовут? – Хилла расстелила полотенце по полу.
– И как ты додумалась показать ей книгу? – Каапо вытер лужу у буки под ногами. («Ну и грязные же лапы», – успел подумать он.) – Надеюсь, она ее не порвала. Небось вся книга теперь серая от пыли.
Каапо притащил в гостиную таз и сложил в него мокрые полотенца. Майкки не отвечала на вопросы, только гладила буку и ласково спрашивала:
– Почему ты плачешь, Уруру?
Бука Уруру подняла серые от слез глаза на Майкки, тихонько взвыла и показала на лежащую на безопасном расстоянии книгу.
– Ты хочешь книгу?
– Еще чего! – возмутился Каапо.
– Я ей только покажу, можно?
Каапо вздохнул.
Майкки открыла книгу на картинке и поднесла ее к букиным глазам. Хилла с Каапо забыли про пол и воззрились на буку. Та больше не рыдала, только тихонько скулила, разглядывая рисунки.
– Это твой знакомый? – Майкки уже с трудом удерживала тяжелую книгу.
– А у тебя голова варит, – с уважением заметил Каапо.
– Конечно, – с достоинством кивнула Майкки. – Если бы я была глупая, халат бы со мной не разговаривал.
– Ну только не начинай снова про халат! – взвыла Хилла.
Не обращая на сестру внимания, Майкки продолжила опрашивать буку:
– Это твой друг?
Бука покачала головой и всхлипнула.
– Твоя мама? Или папа?
Бука печально помотала головой.
– Твоя… племянница? Соседка? Одноклассница?
Бука все отрицала. Майкки обернулась к сестре и брату: кто бы это мог быть?
– Кто-то из твоей футбольной команды? – предположила Майкки.
– Из футбольной команды! – усмехнулся Каапо. – Ну ты даешь!
– Откуда мы знаем, чем буки занимаются в свободное время? – пожала плечами Майкки. – Уруру, это твой коллега с работы?
Бука снова помотала головой, а потом похлопала себя по груди.
– Уруру, – пробурчала она. – Уруру-руру.
– Это я поняла, тебя зовут Уруру, – согласилась Майкки. – Но кто же на картинке?
Бука грустно оглядела ребят и снова постучала себя по груди, а потом указала на книгу.
– Погодите-ка, – спохватилась Хилла. – Уруру, хочешь сказать, что на картинке – ты?
Бука помотала головой.
– Уруру, – сказала она, похлопав себя по груди. – Уруру-руру, – показала на книгу.
– Выходит, это некий Уруру-руру, – заключила Хилла.
Бука снова закрыла лицо руками и зарыдала. Хилла побежала за полотенцами. Майкки принялась гладить темную пыльную спину.
– Ну что ты, не плачь. Это же здорово, что Уруру-руру попал в книжку! Твой друг теперь знаменитость.
Бука обрыдала еще три полотенца и наконец успокоилась. Каапо и Хилла вытерли последние лужи и понесли полотенца в стирку – такие серые и мятые, точно ими вытирали двор.
– Теперь небось пить хочет, – заметила Хилла. – Столько воды нареветь!
– Надо вывести ее на улицу попить из какой-нибудь канавы, – сказал Каапо. – Но не сейчас, а когда стемнеет. Подумать только, наша Уруру знакома с этой старой букой из книги. Сколько же вообще на свете бук? Ничего-то мы не знаем.
– Ну ты давно подозревал, что они существуют, – ухмыльнулась Хилла (Каапо всегда боялся темноты).
Каапо швырнул в нее грязным полотенцем, но Хилла успела отпрыгнуть.
– Надо выяснить, не завелись ли буки у кого-нибудь еще, – продолжала Хилла. – Пойду-ка проведу маленькое расследование.
– Иди, – согласился Каапо.
– Эй! – закричала Майкки из гостиной. – Сообщение пришло! Наверное, от мамы. Прочитайте скорее! Телефон на кухне.
Каапо и Хилла, толкаясь, прибежали в кухню. Телефон лежал на столе посреди грязных вчерашних тарелок и объедков.
– Бука наша так себе хозяйка, – фыркнула Хилла, беря телефон. – И правда от мамы.
– Идите сюда читать! – снова закричала Майкки. – Я не могу сдвинуться.
– Почему?
– Уруру меня обнимает, – засмеялась Майкки. – И очень крепко!
– Значит, ты станешь вся серая, – заключила Хилла, входя в гостиную.
Майкки выглядела так, будто попала в песчаную бурю. А бука крепко держала ее мохнатыми лапами.
