«Интересно, куда подевался Глазурованный? – подумал Вячеслав Олегович. – В гостиной его нет. Может, на кухне? Обязательно надо что-то резать, не поросят, так хотя бы пироги».
Он отхлебнул пива, пожевал орешков и обратился к Уральцу:
– Слушай, Федя, а этот твой приятель, ну, который поросят резал, он профессор по званию или по должности?
– Пока только по должности, а по званию доктор наук.
– Каких?
– Исторических. Кстати, в этом году у твоей Вики в институте читает спецкурс по истории Ближнего Востока.
– Так он в Инязе преподает? – спросил Галанов.
– Бери выше! – таинственно прошептал Уралец. – В Иняз его пригласили спецкурс читать, так что повезло Вике. – Он икнул и продолжил громче: – Между прочим, хвалит ее, называет очень способной девочкой, любимой ученицей.
– Погоди, так он из МГИМО?
– Выше! – Уралец поднял палец к потолку. – Ты, Славка, можешь гордиться дочкой! Его похвала дорого стоит, он вообще голова, свободно владеет арабским и жидовским.
– Ивритом, – уточнил Потапов-младший и ухмыльнулся.
– Юрка наш тоже по-арабски свободно чешет, – задумчиво произнес генерал Ваня, посасывая рыбные ребрышки, – ну, и на сахлили, будь она неладна.
– Суахили, – поправил Сошников и спросил: – Почему неладна?
– А-а! – Ваня махнул рукой. – Из-за сухалили этой его к черножопым и услали.
Он открыл очередную банку пива и припал к ней, как голодный младенец к материнской груди.
– Вань, зря ты хороший коньяк пивком полируешь, зря. – Сошников щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. – Вот анекдотец неплохой. Значит, идет негр по пустыне, умирает от жажды. Вдруг видит – торчит из песка бутылочное горлышко. Он дрожащими ручонками раскупорил, а оттуда – бах-шарах, вылетает джинн и говорит: «За то, что ты меня освободил, исполню любые три твоих желания». Ну, негр, недолго думая, просит: «Хочу, чтобы рядом всегда была вода, хочу быть белым, хочу много женщин». – «Хорошо», – ответил джинн, и превратил его в унитаз в женском туалете.
Все дружно заржали. Вячеслав Олегович уныло подхихикнул. Он пытался вклиниться, уточнить, где именно Глазурованный занимает профессорскую должность, как его зовут, но гости болтали, перебивая друг друга, Потапов-младший рассказал анекдот про чукчу, Потапов-старший – про Сару и Абрама. Под взрыв хохота открылась дверь, вышла Зоя Уралец, волоча за руку сонного укутанного внука, следом – Галина Сошникова с близнецами в одинаковых цигейковых шубках и Оксана Васильевна в шали на плечах.
– Мам, ну ты чего? – хныкали близнецы. – Пап, скажи ей!
– Папа скажет то же, что и я. – Галина сурово взглянула на мужа. – Завтра к девяти на тренировку.
– Пусть хотя бы чаю попьют с пирогами, – предложила Оксана Васильевна.
– Ксанчик, солнце мое, какие пироги, о чем ты? – воскликнула Галина и добавила тише: – Отведу их, уложу и вернусь.
Близнецы с пяти лет занимались художественной гимнастикой, Галина, как цербер, следила за их диетой и режимом.
– Мы спать не хотим, в «Монопольку» не доиграли! – хором канючили девочки. – Время детское! Ну, пап!
Сошников молча, печально развел руками. Оксана Васильевна попрощалась с гостями и спросила:
– Слава, ты чай нашел, наконец?
– Искал везде. – Вячеслав Олегович затушил сигарету и поплелся в дом, следом за женой. – Ксанчик, ты посмотри еще раз на кухне в пакетах.
– Смотрела, там нет.
– Прямо мистика какая-то, – растерянно пробормотал Галанов.
Глава одиннадцатая
Управление лихорадило. Сам приказал готовить большой открытый процесс. Подсудимые должны публично, на весь мир, как когда-то, на процессах тридцать шестого – тридцать восьмого, признаться в своих злодеяниях, раскрыть шпионские связи.
Влад восхищался простотой и гениальностью замысла: сплести профессию врача с преступной нацией, сыграть на базовых инстинктах, на страхе болезни и смерти.
Открытый публичный процесс наглядно и доходчиво объяснит ширнармассам: вы болеете и умираете потому, что врачи-евреи нарочно лечат неправильно, заражают микробами, травят ядами. Все евреи – преступники, они устроили заговор против русского народа, задумали убить Самого Сталина. Только так удастся по-настоящему встряхнуть и пробудить ширнармассы от векового жидовского гипноза.
Пробуждение уже началось. Раньше неприятие евреев сводилось к привычному ворчанию, добродушному и безобидному: слишком любят деньги, слишком хитрые и пронырливые, не хотят заниматься физическим трудом, отсиживались в тылу во время войны и так далее. Теперь нарастала волна настоящей ненависти. Ходили слухи, что врачи-евреи прививают уколами рак, убивают русских младенцев в роддомах, в аптеках продают яды под видом лекарств. Они опасны для общества, их необходимо срочно выселять из Москвы и других крупных городов.
Сам установил конкретные сроки: первое заседание суда над врачами-убийцами состоится 5 марта 1953-го, то есть осталось чуть больше трех месяцев. Выселение начнется сразу после процесса. Мероприятие такого масштаба требовало подготовки. Она проводилась в режиме строжайшей секретности. Первые отделы штабов войск МВД и МГБ, областных управлений милиции, верхушка обкомов и крайкомов получили устные распоряжения о перерегистрации и взятии на учет всех без исключения лиц определенной национальности. Управление Дальстроя оцепило зонами огромный район тайги, зэки рубили сотни бараков «под жидов». Бараки особые, вроде скотопрогонных сараев под крышами из жердей, без печей и торцовых стен.
Слухи о раке и ядах работали как кнут. Слухи о выселении стали пряником: скоро в Москве освободится много хороших квартир. Уже выписывались ордера на эти квартиры.
Уралец поведал, как всегда, шепотом, что при переселении сложно будет сдержать волну народного гнева. Народ начнет стихийно расправляться с жидами в подворотнях, громить спецпоезда, устраивать аварии и взрывы на железной дороге, в итоге до мест назначения доберется меньше половины.
– Наступит новая эра в истории человечества, – радостно бормотал Федька в легком подпитии, – представляешь, вся Европейская часть СССР без единого жида! Вся равнина от Балтики до Кавказа – славянская и неделимая!
Любый заметил про себя, что для убогих Федькиных мозгов это чересчур умно, а для Дяди – слишком смело. Конечно, Дядя повторил слова Самого. Только гений способен смотреть в будущее и мыслить в мировых масштабах.
Массы пробуждались, а следствие крутилось вокруг своей оси, наступало на собственный хвост. Реальных фактов и доказательств – кот наплакал, структура заговора так и не раскрыта. Игнатьев на совещаниях бубнил по бумажке:
– Чудовищные замыслы врагов народа должны вскрыться в ходе суда. Враги Абакумов и Кузнецов, еврейская нация с американцами во главе, имели одну высшую цель: убить товарища Сталина. Необходимо шире применять меры физического воздействия с целью получения признаний в конкретных фактах вредительства, в шпионских связях с империалистическими рабовладельцами-людоедами, которые вознамерились иметь в СССР опорные пункты для своей разведки и антисоветской пропаганды.
