Конечно, Шура, была ведьмой. Сходство с Ласкиной не случайно. Одна порода. Только про Ласкину все было ясно с самого начала, да и функции у нее совсем другие, а про Шуру он понял слишком поздно, подпустил к себе слишком близко.
Очень долго он не мог привыкнуть к ее ночным визитам. Когда переехал, наконец, из коммуналки в отдельную квартиру, осторожно, по-тихому, позвал попа, освятить. Поп сделал все, что положено, взял червонец.
Следующей ночью Влад увидел Шурин силуэт, отраженный в стеклах новенького полированного серванта. И даже обрадовался. Да, ведьма, но как ни крути, она много значила в его жизни. Только с ней он узнал, что такое настоящее мужское удовольствие, от одних лишь воспоминаний бросало в жар. Больше ни с кем ничего подобного не испытывал. Все прочие связи казались пресными, диетическими, часто вообще не получалось, и с годами становилось все хуже. Ведьма успела наложить на него заклятие.
Впрочем, эта проблема давно отошла на задний план. На фоне его миссии – мелочи, пустяки.
* * *
Федор Иванович открыл своим ключом дверь на третьем этаже старого дома в Горловом тупике, бесшумно прошел по коммунальному коридору, проскользнул в одну из комнат, включил карманный фонарик, разглядел окно, холодильник, стопку книг на табуретке, торшер, единственный стул, заваленный чем-то, узкую тахтенку у стены, силуэт спящего человека.
Спящий завертелся.
– Тихо, Руслан, это я, – прошептал Федор Иванович.
Руслан резко сел, спросил шепотом:
– Иван Олегыч, вы? Че случилось? Который час?
– Половина второго. – Федор Иванович включил торшер, погасил фонарик. – Извини, что разбудил. Поговорить надо.
– Ага, ага! Да вы раздевайтесь, располагайтесь.
Руслан, высокий, худой, кривоногий, слегка сутулый, в тельняшке и черных сатиновых трусах, прошлепал босиком к стулу, сгреб с него наваленную грудой одежду. Маленькие, припухшие со сна глазки щурились, тревожно косились на генерала.
– Вот уж не ждал такого гостя, да вы присаживайтесь. – Он кашлянул, пригладил короткие жидкие волосы цвета мешковины. – И угостить-то нечем.
– Спасибо, Руслан, я сыт. Кто там у тебя за стенкой?
– Толян. Спит как убитый.
– Хорошо. – Генерал снял дубленку, повесил на крюк у двери, подвинул стул, сел.
Руслан включил электрический чайник, достал пачку печенья.
– Сахар кончился, а заварка свежая, сегодняшняя.
– Сядь, не суетесь! Вика сюда кого таскает?
– Кто?
– Тошка, – уточнил Федор Иванович. – Кого она сюда таскает и зачем? – Он сунул руку в карман джемпера, включил диктофон.
– Так Захарыч сказал, вы курсе, с вами все согласовано.
– Мг-м. – Генерал скривился, помолчал, процедил сквозь зубы: – Я-то в курсе, хочу тебя послушать.
– Звать Антон, фамилия Качалов, артист.
– Зачем он здесь бывает?
– Так он зять ее, ну, номера пятьдесят три. – Руслан принялся разворачивать печенье, громко зашуршал оберткой.
– Сядь! – повторил Федор Иванович и кивнул на тахту. – Ты вообще, понимаешь, кто такая номер пятьдесят три?
– Понимаю. – Руслан оставил в покое печенье, сел, зашептал: – Она микробов изобрела, которые только русских заражают, а для евреев безвредны. Расовое оружие. Русские заразятся и умрут, кто выживет, попадет в жидовское рабство. Заражение русских микробами – часть глобального заговора сионистов. Они планируют к двухтысячному году захватить мир. На самом верху все жиды. Андропов чистокровный, у Брежнева жена. Кроме нас, никто их не остановит. Высший уровень конспирации. Знаем только мы, посвященные, Белая Сила.
Уралец в очередной раз мысленно обматерил Любого: «Вот такая, значит, у тебя тут осознанность и идейная сплоченность. Мудозвон! Сам ты и есть микроб, расовое оружие!»
Вслух он спросил:
– Зять тоже посвященный?
– Не-е, Тосик не при делах. – Руслан шмыгнул носом. – Тошка его охмурила, крутит им как хочет.
– Как на него вышли?
– Так Тошка и вышла. Захарыч координаты дал, у Тошки знакомых куча, выяснила, с кем он тусуется, и вперед. Через него ключи от квартиры и телефон домашний-рабочий…
– Звонили зачем?
– В целях психологической обработки, ну, вы же в курсе…
– Да-да, Руслан, я в курсе. Дальше.
– Звонили по очереди, молчали. Потом Захарыч велел текст озвучить. Толян на работу ей дозвонился, озвучил.
– Что за текст?
Руслан надул щеки и важно, будто отвечал у доски, продекламировал:
– «Ты, ведьма, жидовская сука, думаешь, выкрутилась, ускользнула? Не надейся, все еще впереди!»
Закипел чайник. Руслан выключил, убрал книги с табуретки. Мелькнули знакомые обложки: В. Бегун «Сионизм – орудие реакции», Ю. Иванов «Осторожно, сионизм!», Т. Кичко «Иудаизм без прикрас». Из запрещенных Федор Иванович заметил Ю. Емельянова «Десионизация» и «Протоколы сионских мудрецов». Вспомнил, что «Протоколы» Влад недавно перевел на арабский, сделал новую адаптированную версию специально для палестинцев.
Руслан сложил книги в стопку на полу, подвинул табуретку, поставил чашки, фаянсовый чайник.
– Так все-таки, зачем зять-артист тут ошивается? – Генерал усмехнулся. – Хороша конспирация!
Руслан налил заварку в чашки, пожал плечами:
– Оперативная необходимость.
– В чем конкретно необходимость?
– Ну, Тошке надо где-то с ним трахаться, – он оскалил серые зубы в кривой похабной улыбке. – Тошка ваще неуемная, присказка у нее: мужиков и шмоток много не бывает. Когда в квартиру проникла, кофту там какую-то сперла, хвасталась: боевой трофей!
«Ох, Славка, Славка!» – вздохнул про себя Федор Иванович, а вслух спросил:
– Не боялась микробами заразиться?
– А, – Руслан махнул рукой, – ей все по приколу.
– Бумаги тоже Тошка взяла?
– Не-е, она в этом ни хера не понимает. Рекогностировку провела, ключи добыла. Бумаги сам Захарыч взял, недавно, перед Новым годом. Потом ночью сюда пришел, с Амилем. Собрал нас, показал сионистскую листовку, зачитал нам по-русски, Амилю – на арабский перевел. Листовка напечатана на машинке номера пятьдесят три. Захарыч сказал, наступает решающий этап борьбы. Час Икс. Мы должны быть готовы.
У Федора Ивановича пересохло во рту, он сглотнул и сипло спросил:
– Готовы к чему?
– К Часу Икс.
– Что значит – Час Икс?
– Решающий этап борьбы.
– А конкретней?
– Конспирация высшего уровня. Вслух об этом вообще нельзя, у стен есть уши, и на улице нельзя, у домов, у деревьев тоже уши. Сказал, в Час Икс мы сами поймем. Все поймут.
