Отпросившись ненадолго с урока, я начала дозваниваться Марку по мобильному. И вскоре услышала его сонный голос.
– Вик, ты?.. Ты чо?..
Я долго пыталась привести друга в чувство. Выложила все о своей неудачной шутке. Даже каялась.
– Так что, нет никакой санитарной обработки? – постепенно просыпался Марик. – Но мне папа сказал…
– Папа? – выпалила я. – Как папа? Какой папа?
– Ну да, папа. Он меня вчера с самого утра за уроки засадил. И телефон забрал, узурпатор, чтобы я не отвлекался. Так ты, Вик, вчера с моим папой и разговаривала!..
– Во дела, – протянула я. – Но как же он не догадался, что это первоапрельская шутка?
– Папа-то? – хмыкнул Марк. – Он у нас в шутках совершенно не рубит. И первое апреля для него лишь повод перелистнуть календарь. А про свободный день папа сказал мне уже сегодня, когда на работу собирался. Вчера напрочь забыл о твоем звонке, а утром отправил меня обратно в постель. Я спросонья и не подумал ни о каких подвохах, сразу же снова вырубился…
– Ладно, хватит трепаться. Дуй в школу!
Я отключила мобильный и подумала, что в противовес Агнессе Сафиной в этом мире существуют такие серьезные товарищи, как отец Марка. Кто-то готов в каждой житейской ситуации увидеть смешное. Другой же не разглядит шутку, будь она размером хоть со слона. Посмотрит на его бок и скажет: «Как-то все серо».
Да уж, денек выдался непростой – всегда мечтала, чтобы недели начинались со вторника. Теперь придется как-то заглаживать свою вину перед Мариком – он вышел безвинно пострадавшим. А уж как после вчерашнего смотреть в глаза его папе, я совершенно не представляла! И до того не была его любимицей – больно несерьезная. Наверное, он решит, что подруга его сына наглая хулиганка…
Уже после уроков я столкнулась в коридоре нос к носу с Катькой. Из-за всей этой утренней неразберихи мы так и не смогли пообщаться, что показалось мне очень странным. Если я сама не выуживала подругу на какой-нибудь перемене, то Катька уж точно готова была достать меня хоть из-под земли. И тут же заваливала новыми сплетнями, последними новостями или старыми анекдотами. Хоть чувство юмора и не являлось ее сильной стороной, Катька во всем старалась соответствовать полному комплекту современной девушки, которая просто обязана блистать остроумием.
Когда же Катька чуть не сбила меня с ног, побыстрее улепетывая из школы, я сообразила, что в последний раз видела подругу вышагивающей на шпильках под одним зонтом с Иваном. Она не позвонила мне в воскресенье, не нашла сегодня в школе – дело было нечисто…
– Катька, куда несешься? – выкрикнула я. – Сумасшедшая!
Катька остановилась и посмотрела на меня, будто вспоминая – кто такая.
– А, Вик, ты? – промямлила она. – Как-то сегодня все бегом…
Мне даже обидно стало. Выходит, Катя прошлась разок с Иваном, и я ей уже не нужна? Но любопытство взяло верх над огорчением, уж очень хотелось узнать, чем закончилось для ребят наше субботнее свидание.
– Притормози на минутку, – попросила я. – Расскажи хоть, как с Иваном все прошло? Что делали? О чем говорили?
Катька замялась. А потом поволокла меня к стене, чтобы не трепаться прямо на проходе, где каждый миг рискуешь быть раздавленной.
– Да так, ничего особенного, – отмазывалась она. – Мы и не говорили почти…
– Что, он просто молча проводил тебя и все? – я почему-то даже обрадовалась.
Катька внимательно разглядывала мое лицо, и при этом выражение ее глаз менялось. Она словно боролась с собой – рассказать мне что-то или нет. Видимо, победила болтливость.
– Слушай, Вик, – затараторила она. – Я не очень-то хотела тебе об этом рассказывать. Даже как-то избегала. Боялась, что начнешь выведывать. Но Иван о тебе столько гадостей наговорил…
– Что?.. – вспыхнула я.
И дальше уже не могла подобрать слов от возмущения. Все они ударили куда-то в макушку, а потом сразу же упали вниз и застряли в горле. Щеки начали полыхать, а из глаз готовы были брызнуть слезы. Иван же сам пошел на перемирие в тот день. И мне казалось, что я видела искреннее тепло в его глазах. Неужели все это была лишь маска? А оставшись наедине с моей подругой, он не постеснялся вылить на меня ушат помоев!
– Ну вот, – вздохнула Катя. – Я знала, что будешь переживать. Но ты же сама не переносишь этого парня. Что удивляться, если и он от тебя не в восторге…
С одной стороны, мне хотелось немедленно выудить из Катьки все те слова, что наговорил про меня Иван. Но в то же время я понимала – скорее всего, мне этого не выдержать – разревусь как дура! Поэтому я лишь стояла, молчала и, кажется, моргала чаще обычного.
И тут, к своему ужасу, увидела, что к нам приближается сам Ваня. Лицо его было, по обыкновению, непроницаемым. Катька тоже заметила Ивана и как-то затаилась. Видимо, она ожидала бурю.
– И кто бы мог подумать, что под маской смешной девчонки скрывается настоящая паучиха! – процедил сквозь зубы Иван. – Продолжаешь плести свои сети, Левицкая?
Он все еще смотрел мимо, будто разговаривал со стеною, а не со мной.
– Паучиха? – прошептала я. – О чем ты?
– Сама знаешь, – презрительно кинул Иван. – Надо будет Марика предупредить, что паучихи овладевают своими самцами, а потом сжирают их с потрохами! Марка ждет стра-а-ашная участь…
– Да что ты такое говоришь! – Меня стала душить злость. – Что за бред?
– Учи биологию, – отрезал Иван. – Пригодится.
А потом развернулся к Катьке и одарил ее таким ласковым взором, что я чуть по стенке не сползла. После чего Иван демонстративно обнял Катю, которая, кажется, тоже опешила.
– Хорошо выглядишь, – промурлыкал ей на ухо.
Я и подумать не могла, что он может быть так нежен. Только что смотрел на меня диким зверем, а теперь – ну просто ручной котенок.
– Спасибо, – выдохнула Катя.
Она явно не знала, радоваться ей или переживать из-за нашей ссоры. Но Иван не дал долго думать. Неожиданно склонил голову и начал целовать Катю как сумасшедший. Только музыки не хватало и голубого неба вместо школьного потолка. Тогда Катька обхватила Ваню за шею, и они прилипли друг к другу, точно скотч к бумаге. Я подумала, что самое время убежать куда подальше, пока ребята так увлечены друг другом. Но ноги совсем отказались слушаться. Я не могла пошевелиться. Школа стала вдруг какой-то пустой и совсем чужой. Ребята давно разбежались по домам: совершенно некому было прервать это буйство чувств шуткой, пинком или замечанием. А Катя с Иваном все целовались и целовались, казалось, этому не будет конца… Я уже решила по стенке доползти до учительской, чтобы этим голубкам разъяснили – школа не дом свиданий!..
– Проводить тебя? – спросил наконец Иван, отпуская Катю. – Сумка, наверное, тяжелая?
– Ага, – Катька явно была не в себе от счастья.
