Маркиз лениво потянулся, зевнул, спрыгнул с кровати. На полу потянулся еще раз и неторопливо пошел к двери. Все остальные еще спали. Ма-ма и Па-па будут рады тому, что он их встречает. Маркиз довольно замурчал.
Маркиз привык к тому, что два раза в год (за исключением того года, когда у них появились Ма-лыши) двуноги совершают странный ритуал.
Вначале Ма-ма и Па-па становятся страшно раздражительными, ссорятся по каждой мелочи. Затем складывают кучу своих вещей в два огромных чемодана (и даже не разрешают в них полежать). Потом отвозят его, Маркиза, к другим двуногам, которых зовут: Ба-бушка и Де-душка. Что не так и плохо, так как этих двоих легко провести: стоит лишь состроить жалобную мордаху, как они с радостью дают лишнюю порцию еды. Часто угощают вкусняшками со стола. Ба-бушка вечерами играет с шерстяными нитками и Маркиз частенько присоединяется к ней в этой игре — хватает моток шерсти и затаскивает его под диван (или пытается перекусить нитку). Правда порой Ба-бушка прикрикивает в самый разгар игры — видимо, ей больше нравится играть одной. Через неделю или две, Ма-ма и Па-па возвращаются и забирают Маркиза домой.
Ритуал был нарушен всего лишь раз — именно тогда у двуногов появились Ма-лыши. То было тяжелое время. Время перемен. А перемены Маркиз очень не любил.
Началось все с того, что Па-па и Ма-ма пришли вечером раньше обычного, жутко возбужденные, но при этом радостные. За ужином Па-па гладил Ма-ме живот и говорил с ней особенно ласково. При этом оба почти не замечали Маркиза. Пришлось целых два раза напомнить, что его пора кормить.
На следующий день все вроде бы пришло в норму. Завтрак был подан вовремя, как и порция чесания за ухом… и Маркиз счел произошедшее накануне лишь случайностью. Однако что-то изменилось. Па-па стал очень нервным. Затеял дома ремонт. Любимую комнату Маркиза, в которой он мог уединиться или посмотреть в окно, чтобы никто не мешал, полностью переделали. Оттуда убрали диван Маркиза (во всяком случае, Маркиз считал этот диван своим). Ах, как сладко было на нем спать после ужина… а когда хотелось побыть одному — в диване была чудная ниша, как раз такого размера, чтобы туда помещался один кот.
Как вы уже, наверное, догадались, Маркиз был котом. Вот, как он выглядел: круглая физиономия со слегка приплюснутым носом (из-за этого носа он частенько храпел во сне), густая пушистая шерсть кремового цвета, более темная, почти шоколадная, вокруг носа, на кончиках ушей, лапах и хвосте, похожем на пальму. Словом, вид у этого кота был самый что ни на есть благородный, и кличка ему была подобрана очень подходящая.
Под диваном обнаружился небольшой клад — куча конфет в блестящих обертках. Маркиз конфеты не ел, но ему нравилось, как шелестят обертки. Поэтому временами он утаскивал из вазы на кухне конфету или три. Что гораздо хуже — вскрылось, что заднюю часть дивана уже больше года Маркиз использовал вместо когтеточки. Наказание было самым суровым за все время, сколько Маркиз себя помнил, — целую неделю его держали без лакомств.
Комнату выкрасили в белый, вместо дивана поставили две крохотных и жутко неудобных на вид кроватки. А когда Маркиз запрыгнул в одну из них, чтобы опробовать, Па-па схватил его за шкирку (что само по себе было просто верхом неприличия) и сурово наказал больше туда не лазить.
Изменения коснулись и Ма-мы.
Она начала толстеть. Становилась все толще с каждым днем. Казалось, что в животе у нее появился воздушный шарик, который потихоньку надувается. Маркиз боялся, чтобы этот шар не лопнул. Ма-ма перестала ходить «на-ра-боту» и проводила почти все время дома, что Маркизу определенно нравилось. Однако, чем она становилась толще, тем делалась более нервной.
Наконец в один день Ма-ма уехала очень-очень рано, еще до рассвета. Па-па обнял Маркиза и сказал, что теперь настанет «но-ва-яж-изнь». Маркиз не знал, что ответить, поэтому просто мяукнул.
А через пять дней Ма-ма вернулась с ними. Двумя Ма-лышами, размером с батон хлеба каждый, красными и орущими. Па-па был прав. С этого момента действительно наступила новая жизнь. Теперь Маркиза частенько забывали покормить, с ним почти не играли, крики Ма-лышей мешали спать, а процедура по расчесыванию перестала быть ежедневной и начала проводиться от случая к случаю. Признаться, Маркиз не слишком любил это занятие, но все же это было его время, а теперь двуноги постоянно возились с этими орущими головастиками. К тому же, если расческа отдыхала слишком долго, на шерсти появлялись колтуны, которые приходилось выстригать, и Маркиз становился похож на плохо сложенное птичье гнездо.
Но едва он стал привыкать к новым порядкам, все снова изменилось. Ма-лыши научились ползать.
Это был просто кошмар. В квартире не осталось мест, где можно было укрыться от краснощеких карапузов, которые норовили схватить Маркиза за усы или дернуть за хвост. Однажды несчастного зажали в углу и пытались накормить соской. Ситуацию спасла прибежавшая на жалобные вопли Ма-ма. В другой раз дети наелись кошачьего корма. С тех пор миски Маркиза переехали на подоконник.
Время шло, дети росли. Они научились ходить и говорить (конечно, на глупом и неудобном языке двуногов, но иногда удавалось их понять). Менялся и интерес Ма-лышей к Маркизу. Порой все втроем даже неплохо проводили время — играли в прятки или бегали за цветными мячиками… но все же большинство игр Маркизу совсем не нравилось. Ну как порядочному коту может быть по душе, когда на него напяливают чепчик и запихивают в кукольную коляску? Или как, скажите на милость, он должен реагировать на попытку сделать из него сторожевого пса? А после того случая, когда дети исписали его фломастерами, потребовалось целых три линьки, чтобы вернуть привычный окрас.
Так что, когда двуноги собрались в очередное «Впу-тешествие» (так они это называли), Маркиз совершенно не расстроился. В конце концов в это время можно было отдохнуть от Ма-лышей. Вот только Ма-ма и Па-па оставили Ма-лышей дома. А Ба-бушка и Де-душка, которые приехали в квартиру Маркиза, чтобы присмотреть за ними, позволяли сорванцам почти все. Естественно, росло и количество шалостей, которые устраивали дети. Стоит ли упоминать, что во многих из них поневоле приходилось участвовать и коту?
Маркиз определенно был рад возвращению Ма-мы и Па-пы. Он сел прямо напротив открывающейся двери.
— Мау, — поприветствовал Маркиз своих двуногов.
— Ма-ркиз, дру-жи-ще, — отозвался Па-па с порога.
— Де-тей раз-бу-дишь, — цыкнула на него Ма-ма, но сама тут же наклонилась и погладила кота по голове, — Ма-ркиз, как мы-по-тебе-со-ску-чи-лись, — потихоньку произнесла она.
Маркиз довольно замурчал.
Тут Па-па присел на корточки.
— Смо-три, что у-меня есть! — громко прошептал он, засунул руку в сумку и вытащил что-то, спрятав в своем большом кулаке.
Маркиз с любопытством подался вперед.
Па-па разжал кулак…
Вначале Маркиз решил, что Па-па принес ему подарок — игрушку, мягкий шерстяной мячик — коричневый с темными полосками. Так здорово будет катать его по полу. Кот даже успел обрадоваться — последний подарок он получал еще до того, как появились Ма-лыши. Маркиз благодарно мяукнул, но тут шерстяной «мячик» сел и открыл глаза. Прямо на Маркиза уставились две черных бусинки. Затем «мячик» пошевелил носом. Маркиз чихнул.
