– Роскошное вино, – сказал Джейк, изучив этикетку.
– Я слишком устала, чтобы пить.
– Только не для этого.
Закатив на эту реплику глаза, я плюхнулась на кухонный стул.
– Что ты вообще понимаешь в вине?
– А вот и понимаю. Я уроки брал.
Я недоуменно нахмурилась.
– Зачем?
Но тут я и сама догадалась, и, когда он раскрыл рот, я ответила тоже, так что мы произнесли хором:
– Чтобы кадрить девчонок.
– Вот именно, – сказал он. – По этой же причине я научился жонглировать. И брал уроки свинга. И прочел «Миф о красоте»
1.
– Ты читал «Миф о красоте», чтобы кадрить девочек?
– Ну да.
Я прикрыла рукой глаза:
– Ты использовал «Миф о красоте» во зло?
– Не во зло, – ответил он, поднимая на меня взгляд. – Ради благих целей. Ради уймы благих целей.
– Я ложусь спать, – сказала я.
– А вот и нет, – возразил он. – Мы будем ужинать.
И с этими словами он – на манер заправского официанта – ухватил одной рукой стопку тарелок и исчез за дверью во двор. Увидев, что я не последовала за ним, он снова просунул голову на кухню.
– Давай же.
– Ты куда? – спросила я, но он уже исчез.
Минуту спустя он вернулся за вином.
– Устроим пикник, – сказал он и за руку потащил меня через черный ход во двор, а оттуда к старому домику на дереве, который мой дедушка построил, еще когда моя мама была ребенком.
Остановившись у дерева, я задрала голову. Порог был чуть ниже моего плеча, совсем не так высоко, как я помнила, но все равно выше, чем мне хотелось бы карабкаться.
– Я туда не полезу.
Не успела я произнести эти слова, как Джейк наклонился и закинул меня на плечо на манер пожарника. Я даже возмутиться не успела, как он поднял меня и ловко посадил на крылечко. Секунду спустя он приземлился рядом со мной, протянул мне тарелку и бокал вина, точно мы каждый вечер так ужинаем.
– Что-то ты слишком уж бодрый, – сказала я.
– Я люблю этот дом на дереве, – откликнулся он. – Мы с Дунканом когда-то целые уик-энды тут проводили. Здесь я впервые поцеловался.
– Не с Дунканом, надеюсь.
– С Лией Пирсон. Помнишь ее? С рыжей. Я попытался по-французски, а она укусила меня за язык.
– Она уже мне нравится.
Еда была теплая, ночь – прохладная. От свежего воздуха я проснулась. Взяв бокал, я подняла его в тосте.
– За кусачих, – сказала я, мы чокнулись и пригубили.
– За первые поцелуи.
– За чертовски быструю езду.
– За то что разрешаешь занозе в заднице, другу своего младшего брата, ехать с тобой через полстраны.
– Я не против, – сказала я и вдруг осознала, что это правда.
Несколько минут мы помолчали, рассматривая дом Джи-Джи. Это был самый настоящий дом Франка Ллойда Райта в стиле вестерн, который дедушка с бабушкой купили за бесценок, когда в шестидесятых его выставили на рынок под снос. Дедушка, который умер еще до моего рождения, был архитектором, и они с Джи-Джи сохранили дом в изначальном виде, таким, каким он был на момент его постройки в 1912 году, только добавили кое-что современное на кухне и в ванных. Джи-Джи вырастила тут четырех детей, прежде чем взять к себе нас с Дунканом. В нем чувствовалась величавость старого дома, который много всякого повидал на своем веку.
Я давно тут не была и, слушая стрекотанье сверчков, болтала ногами, как ребенок. Взошла луна, на небе показались звезды, из кухонного окна во двор лился теплый свет. Даже до того, как мы переехали сюда насовсем, я часто ночевала у Бабули Джи-Джи, и этот двор хранил практически все связи с детством, какие у меня остались.
– Спасибо, что вытащил меня сюда, – сказала я через некоторое время. – Я совсем забыла про дом на дереве.
– А знаешь, что еще я помню про этот дом?
– Что?
– Тебя, – сказал он. – В твоем окне.
– Отсюда можно заглянуть в мое окно?
– Ага.
– Вы что, ребята, за мной следили?
– Пытались, – кивнул Джейк. – Всякий раз, когда ты приезжала погостить. – Он сделал глоток вина и добавил: – Не Дункан. Только я.
– Почему?
Стемнело уже настолько, что наши лица казались лишь скоплениями теней. Но он все равно всмотрелся в мое.
– Потому что был в тебя влюблен.
– Вот как? Я и не знала.
Он кивнул.
– Без памяти влюблен.
Я покачала головой:
– Но я же была замужем.
– Знаю. Я познакомился с тобой у тебя на свадьбе.
– Помню. Тебя в числе приглашенных не было.
– Дункан привел меня как свою половину.
– Дункан сделал это, чтобы меня взбесить.
– Я потом это узнал.
– Я потом годами на него злилась.
– Ну, на меня это оказало противоположное воздействие.
– Ты о том, что пришел ко мне на свадьбу?
– Это просто очень сильно, – сказал Джейк, – когда впервые видишь женщину, когда на ней шелковое подвенечное платье, фата и подвязки. Особенно если тебе шестнадцать и ты совсем желторотый. И твоя мать всего год как умерла.
– Мне очень жаль, – сказала я.
– Не стоит. Ты разбудила меня в тот день.
– Если бы я знала, была бы с тобой повежливей.
– Ты была достаточно мила.
– Наверное, мне надо было тебя отвадить или еще что.
– С влюбленностью такое не срабатывает.
– Пожалуй, нет.
– А как по-твоему, почему еще я все время пялился на тебя, разинув рот?
– Наверное, я просто решила, что у тебя нос заложен.
– Нет, это паралич влюбленности.
Как-то так вышло, что в бутылке осталось только на донышке. Я подняла бокал с остатками вина в последнем тосте.
– За влюбленность.
– За женщин в свадебных платьях.
– И подростков, которые на них пялятся.
Мы снова чокнулись, и Джейк на лишнюю секунду задержал мой взгляд, прежде чем залпом допить свое вино.
