– Бедняжка, – сказала она. – Теперь ты разрушила его жизнь.
– Это он разрушил мою! Он пришел в себя. В походе. Он уже нашел себе другую.
– Так вот почему ты злишься.
– Нет! – вспылила я. – Я злюсь, потому что не получила того, что хотела. Я хотела подняться надо всеми этими дурацкими заморочками! Я хотела сделать что-то удивительное! Я хотела преобразиться! Я хотела полностью погрузиться в ощущения!
– Я бы сказала, ты очень даже погрузилась.
– Я не то имела в виду.
– Вот что я тебе скажу. Когда ты уезжала, ты была скорее призраком, чем человеком. А теперь ты снова из плоти и крови.
– Это все поход! И горный воздух! И солнечный свет!
– Как скажешь.
– И говорю тебе, теперь у него другая.
– Ни на секунду в это не поверю.
– Он поехал с ней в Колорадо. Она потрясающая.
– Ты тоже.
– Совсем нет.
– Ты слишком мало в себя веришь. И в Джейка тоже. – Джи-Джи занесла вилку в воздухе. – Помнишь, как он привез ту блондинку на День благодарения? Как ее звали? Пиппи? Пайпер?
– Нет, – сказала я.
– Это было несколько лет назад. Ты тогда еще была замужем. А та девушка была просто красавица. И очень милая! И знаешь что?
– Что?
– Джейк все равно переставил таблички за столом.
Я сколько могла задерживала дыхание.
– Это катастрофа.
Джи-Джи отпила вина.
– Любовь всегда катастрофа. Вот почему с ней так интересно.
– Я повела себя подло. Я его прогнала.
Она покачала головой:
– Ты годами дурно с ним обращалась.
Тут мне кое-что пришло в голову.
– Может, он просто любит злых женщин. Может, я ему нравлюсь, только когда дурно с ним обращаюсь.
Джи-Джи улыбнулась так, словно я сказала нечто ужасно забавное.
– Ты нравишься ему не потому, что дурно с ним обращаешься. Ты нравишься ему, несмотря ни на что.
– Мы не знаем этого. Может, у него с головой не в порядке.
Она встретилась со мной взглядом.
– Но это не так.
Да, не так.
– Ему просто нравишься ты. Ему всегда нравилась ты. Он видит в тебе все хорошее. У него есть дар, и это – волшебное зрение любящего.
– Джи-Джи, – сказала я вдруг, нарушая данное Джейку слово, но не в силах сдержаться. – Он слепнет.
Я думала, мне придется объяснять про палочковые и колбочковые, но она подняла руку:
– Я знаю.
Я нахмурилась:
– Откуда?
– Дункан мне рассказал. Он мне все рассказывает.
Дункан все ей рассказывает?
– Но сама знаешь, дар-то у Джейка останется. Даже если видеть он не сможет.
Я кивнула. Конечно, она права.
– Он же сердцем видит, дорогая.
При этих ее словах на глаза мне навернулись слезы. Я их быстро стерла, но слишком поздно. Полились новые. Мысли о Джейке, о том, через что он проходит и как стоически это переносит, меня пристыдили. По сравнению с этим мои проблемы выглядели ужасающе мелкими. Я предаюсь эгоистичной жалости к себе, я вообще ничего вокруг себя не вижу. Неудивительно, что он уехал в горы. Совсем неудивительно.
– Извини, – сказала я.
– Не стоит, – откликнулась Бабуля. – Ты всегда мне больше всего нравишься, когда ты в полном раздрае.
– Вот как?
Она кивнула и сказала уже мягче:
– Ты оправишься.
Но любое «оправишься» казалось таким далеким.
– Не уверена, что знаю как.
Наклонившись через стол, Джи-Джи взяла обе мои руки в свои.
– Тебе никогда не нравились мальчики, которым нравилась ты. Ты же это за собой знаешь, так?
Я покачала головой.
– Ты всегда игнорировала парней, которым нравилась, ради тех, кому не нравилась.
– Неправда!
– Как насчет Дэйва из старших классов? Он бросил тебя ради твоей лучшей подруги.
– Я ему нравилась!
– Но недостаточно. И как насчет того симпатичного поэта, который посвящал тебе сонеты? А ты что сделала?
– Проигнорировала его.
– Именно. И потом в колледже, когда тебе надо было выбирать между регбистом и тем мальчиком с глупым автомобильчиком.
– Дарт с «Доджем».
– Тебе бы следовало выбрать Дарта! Он тебя обожал. А ты что сделала?
– Ходила на матчи регби.
– Точно. – Она кивнула. – Тебе словно нужны были только те, кому ты была не нужна. Словно вызов себе бросала, что добьешься их внимания.
Джи-Джи была недалека от истины.
– А потом я вышла за Майка. Алкоголика.
Джи-Джи кивнула:
– Который любил тебя…
– Но выпить любил еще больше.
Джи-Джи снова кивнула.
Она была права. Я попыталась это переварить.
– Почему ты не заговаривала об этом раньше?
Она покачала головой:
– Нельзя рассказывать людям, как им жить.
Я закрыла глаза:
– Потому что они должны сами разобраться.
– Верно, – согласилась Джи-Джи. – И теперь ты разобралась.
– Но слишком поздно.
– Ты сломала шаблон. Это уже кое-что. Возможно, ты потеряла Джейка. Возможно, он никогда не вернется. Возможно, он женится на этой девочке и заведет сотню младенцев…
– Хватит.
– Но это нормально. Он кое-чему тебя научил. Он научил тебя, как позволить кому-то хотя бы чуточку тебя любить. Такого урока уже достаточно, чтобы изменить твою жизнь.
Почему-то эта мысль вызвала новый поток слез. Возможно, она права. Возможно, я изменю свою жизнь и, возможно, научусь лучше любить, и, возможно, когда появится кто-то следующий, я наконец все сделаю правильно. Но я не хотела следующего. Я просто хотела Джейка.
Усмехнувшись, я вытерла глаза низом футболки.
– Не велика важность. Надо только пережить бар-мицву, поехать домой, забрать собаку, склеить осколки и начать новую и улучшенную жизнь. – Перспектива вдруг показалась ужасно унылой, а потому минуту спустя я добавила: – Может, возьму пару уроков танцев.
Джи-Джи кивнула.
– Гениальная идея, дорогая, – сказала она, будто одна идея способна решить все проблемы. – Ты всегда фантастически танцевала.
