– Знаю из хорошего источника, – сказала Уно, – что Джей-Дог собирается здесь предложить руку и сердце Сердцеедке. Сегодня вечером. Во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. На этом лугу.
Но это же мой луг! Мой и Нейтана. Я была счастлива здесь, черт возьми, – эдак целых пять минут.
– Будьте так добры, давайте называть всех настоящими именами, – сказала я.
– Это будет буддистская церемония, – не унималась Уно, – потому что Сердцеедка практикует буддизм.
– А что такое буддизм? – спросила Камбуз.
Да не может быть, чтобы кто-то такого не знал!
– Древняя религия американских индейцев, – авторитетно ответила Уно.
Ну вот! Уже двое невежд!
Я покачала головой:
– Никаких обручений сегодня не будет. Это просто совершенно не к месту.
– Уж поверь мне, – возразила Уно. – Я никогда не ошибаюсь.
Она серьезно так про себя думает?
– По части буддизма ты чертовски ошибаешься, – сказала я.
– Ладно, – пожала плечами она. – Но только не в любви.
– Да они каждую ночь спят, друг к другу прижавшись, – вставила Доси.
«Они же в разных «палаточных группах»!» – хотелось возразить мне, но вслух я спросила только:
– И где же вы, детишки, такого нахватались?
– Я своих источников не раскрываю, – парировала Доси.
На меня накатила сумасшедшая паника, которую я не могла объяснить.
– Во-первых, им еще учиться и учиться, а во‐вторых, они всего неделю как знакомы.
– На самом деле две, – возразила Уно. – Считая до сегодняшнего дня, две недели.
– Иногда просто знаешь, и всё, – подтвердила Доси.
– Ты что, не слышала про любовь с первого взгляда? – возмутилась Камбуз.
– От нас ото всех слишком воняет, чтобы в нас кто-то мог влюбиться, – заявила я. – Они даже белья не меняли с тех пор, как познакомились.
– Бэээ, – сказала Доси, приоткрывая глаза, чтобы прищуриться.
– Никто не обручается через неделю после знакомства, – настаивала я.
– Две недели.
– Вообще-то, мои родители так сделали, – внесла свою лепту Камбуз, подняв руку, точно в школе.
– Когда что-то верно, то верно, – сказала Уно.
– От судьбы не уйдешь, – согласилась Доси.
Сделав глубокий вдох, я подняла руки, делая знак «стоп», и сказала:
– О’кей.
Я не могла помешать им планировать свадьбу, но мне необязательно было оставаться и слушать. Встав, я сделала вид, будто тянусь.
– Развлекайтесь. Я пойду пройдусь.
– Не хочешь поучаствовать в мозговом штурме? – спросила Доси.
– Может, поработаю над проектом свадебного букета из полевых цветов.
– Потрясно! – выдохнула Доси, и я кивнула, точно в знак согласия.
Уходя с края луга, моего луга, я на секунду задержалась, чтобы взять себя в руки. Это же чушь! В буквальном смысле чушь. Пять минут безмятежности? Это все, что я получила? Проблеск небес, который затем превратился в свадебный ад, полный любви с первого взгляда? От меня не укрылась ирония, что сам факт моего тут пребывания лишает меня безмятежности, за которой я сюда пришла. И единственные два человека, с кем я могла бы поговорить о том, как я несчастна, как раз те двое, что делают меня несчастной.
Довольно долго я делала вид, будто собираю цветы, потом спустилась на берег речушки, чтобы по нему выйти назад к лагерю. Я решила, что попрошу у Уинди почитать ее книгу про счастье. Но добравшись в лагерь, заметила Джей-Дога и Сердцеедку: они сидели по-турецки, соприкасаясь коленями и закрыв глаза в медитации, пока Уинди учила Джейка искусству буддизма американских индейцев. В преддверии надвигающегося бракосочетания.
Соприкасаясь коленями. Вот так я сидела с Джейком!
О, боже… Я явно схожу с ума.
Тут я увидела поблизости Беккета и нездорово ему обрадовалась.
– Эй, Босс, – сказала я, поворачивая в его сторону. – Дай мне какое-нибудь задание.
Он поднял глаза:
– Любое?
Я кивнула:
– Любое.
Поэтому он позволил мне провести инвентаризацию и перепаковать аптечку первой помощи, рассортировать и переложить пакеты с едой, заштопать порванный брезент, помочь вытащить занозу из большого пальца на правой руке.
– Мне нравится твой сегодняшний настрой, Гоп-Стоп, – сказал вдруг Беккет. – Поведение, достойное Сертификата.
Противно признавать, как воодушевили меня эти слова, но что было, то было.
– Что дальше? – спросила я.
Беккет пососал большой палец.
– Пойди набери одуванчиков для салата на вечер. – Он жестом указал на луг. Потом поглядел в противоположную сторону. – Я бы послал тебя за ягодами, но не хочу мешать голубкам.
Три хорошие вещи. Есть сегодня три хорошие вещи? А ведь, в сущности, при всем моем дурном настроении я могла назвать гораздо больше трех. С легкостью. Я проснулась под синим непромокаемым брезентом под журчанье бегущего ручья. Я сварила замечательный утренний кофе, пусть даже так утверждаю только я сама. У меня было целое утро, полное свободы. Я отдохнула. Я с упоением ящерицы понежилась под солнышком на горячем камне. Меня омывали сотни ветерков. Я постояла среди полевых цветов. Я видела облако в форме сердца. Я помогла Беккету извлечь занозу. И я в буквальном смысле увидела мельком рай – и почувствовала близость человека, по которому скучала больше всего на свете, близость такую, какой не чувствовала годами.
В общем и целом удивительный день. Пусть даже в настоящий момент я чувствовала себя немного несчастной.
Продвигаясь по полю и взаправду собирая одуванчики (а не понарошку – дикие цветочки), я пыталась составить план, как стать менее несчастной. В начале похода мне хотелось стать такой крутой и черствой, чтобы меня ничего не задевало, а вышло как раз наоборот: я круглые сутки купаюсь в сплошных эмоциях. Ну, может, это не так уж и плохо, ведь теперь я хотя бы отупения не испытываю. И сердце у меня разбито не из-за Майка, а из-за Джейка, что тоже казалось прогрессом – уж, конечно, прийти в себя после парня (даже не парня, а так, непонятно кого, с кем я даже не занялась сексом хотя бы раз) будет проще, чем после полноправного мужа, с которым я прожила шесть лет. Так, во всяком случае, казалось. «Будь храброй», – напутствовал меня Хью. А Уинди сказала: «Счастье больше связано со способностью ценить, чем с приобретением или наличием чего-то». Может, не иметь то, чего я хочу, заставит меня ценить то, что я взаправду имею. Это казалось хотя бы выполнимым. Надо только попробовать. Сама попытка, решила я для себя, может считаться проявлением храбрости.
