Надо снять с него рюкзак, решила я. Расстегнула плечевые лямки, но когда просунула руки ему под бедра, чтобы расстегнуть нижний ремень, Хью очнулся с криком:
– Нет, Нет! Не надо!
Я все равно это сделала.
Его рюкзак упал наземь.
– О’кей. – Переводя дух, я отступила назад. – Встать можешь?
С секунду он обеими руками пытался оттолкнуться от ствола, потом по его телу прошла судорога боли.
– Нет.
Вот в чем заключалась проблема. Пусть он и казался самым хрупким из парней, но все равно был намного крупнее меня. Я повернулась к Сестрам.
– Снимайте рюкзаки, – велела я. – Надо его переложить.
– Нет! – закричал Хью.
Он висел вниз головой.
– Тебе нельзя так оставаться, – сказала я.
– Не трогайте меня! – взмолился Хью.
– Разве раненых можно перемещать? – нахмурившись, спросила одна из Сестер, но рюкзак сняла.
– Не знаю, – ответила я. – Но я знаю, что нельзя его оставлять вниз головой.
Девочки кивнули. Они поняли, о чем я.
– Вы двое берете за плечи, – велела я. – Я – за нижнюю половину. Просто перевернем его как оладушек и посадим вот туда. – Я указала на свободный от стволов участок тропы.
Каждая девочка взяла за плечо, а я обеими руками обхватила Хью за бедра – все это время Хью орал.
– На счет три! – крикнула я. – Раз! Два! Три!
Он орал так громко, что я думала, у меня лопнут барабанные перепонки. И, господи, какой же он был тяжелый! Но нам помог адреналин, и мы умудрились более-менее скоординированно перевернуть его и как можно мягче уложить на ровном месте.
На полпути Хью перестал орать, поскольку опять потерял сознание.
– Чертовски больно, наверное, – сказала Доси.
Тогда я провела ладонью по его бедру и ляжке. Я даже не знала, что нащупываю. Торчащие кости? Огромные гематомы? Я не только понятия не имела, что ищу, я понятия не имела, что буду делать, когда это найду. Но я ничего не нашла. Просто самая обычная нога. Может, все не так плохо?
И вот тут одна из Сестер, которые отступили на шаг, спросила:
– У него правда одна нога длиннее другой или так только кажется?
Я встала посмотреть. Да. Так и есть.
– Это плохо, – сказала другая Сестра.
Но Хью приходил в себя.
– А ну, тихо! – велела я Сестрам и повернулась к Хью: – Ты меня слышишь?
– Черт, черт, черт… – откликнулся Хью.
– Надо полагать, ты в сознании.
– Что-то сломано, – сказал он. – Я слышал треск.
– Ты вообще ногой шевельнуть можешь? – спросила я.
Он покачал головой.
– Даже не попробуешь?
– Я пытаюсь, – сказал он, и мы уставились на ногу. Абсолютно ничего.
– О’кей, – сказала я. – Значит, возможно, нога сломана. Или бедро. Или тазовая кость. – Тут я наклонилась и надавила ему на грудную клетку. Он снова завопил. – Или, возможно, ребра.
Хью, задыхаясь, закрыл глаза.
– С чего ты вообще стал наступать на деревья? – сказала я, роясь в рюкзаке в поисках тайленола, самого сильнодействующего болеутоляющего, какое у нас было. – Разве не помнишь, как Беккет меня в первый же день унижал?
– Он вечно из-за чего-нибудь бухтит, – сказал Хью.
– Ну, теперь мы знаем почему.
Я заставила его принять тайленол, хотя он едва им не подавился.
Выглядел Хью скверно. Кровь отлила от его лица. И хотя на ощупь он был холодным, лицо покрывали капельки пота.
– У него начинается шок, – сказала я.
– А кто бы не был шокирован? – сказала Доси.
– Кто пойдет за помощью? – спросила я, пропустив мимо ушей глупую реплику.
– Ты, – ответили Сестры хором.
Я не стала спорить. Пусть даже я была тут самой компетентной, это все равно немного. Достав карту, я задумалась, стоит ли брать с собой весь большой рюкзак или только маленький. Я решила, что, хотя с меньшим грузом пойду быстрее, но в случае, если потеряюсь, поранюсь или на меня нападет медведь (что казалось не столь уж невероятным), чем больше у меня будет при себе, тем лучше. Я взвалила на себя рюкзак и как раз застегивала его на бедрах, когда девочки меня остановили.
– Что нам делать? – спросили они.
Я покачала головой.
– Не знаю. – Но они были почти так же бледны, как сам Хью, и я поняла, что надо хоть что-то сказать: – Давайте ему почаще пить. Накройте чем-нибудь. Держите за руку.
Я протянула им малую аптечку с остатками тайленола.
– Записывайте все, что заметите. Разговаривайте с ним. Подбадривайте. Свадьбу планируйте.
Я уже собралась уходить, но Доси последовала за мной и схватила за руку.
– Что, если он умрет? – шепнула она.
Я потрясла головой с уверенностью, которой не чувствовала.
– Он не умрет.
Она все еще не отпускала мою руку.
Я сжала ее пальцы.
– Держитесь, – сказала я. – Я приведу помощь.
Она стояла на тропе и смотрела мне вслед, но довольно скоро я начала замечать, что тропа, по которой я иду, нисколько не походит на то, что я нарисовала у себя в голове, когда в прошлый раз изучала карту. Конечно, это было задолго до того, как мы начали анализировать, насколько сильно Джейк влюблен в Уинди. Надо полагать, обсуждение отвлекло меня гораздо больше, чем я думала, потому что вдруг до меня дошло, что мы спускались в пологий овраг, тогда как должны были идти по ровному участку. Остановившись, я сверилась с картой. И совсем как на уроке Беккета, увидела в трехмерной проекции, как должна выглядеть тропа, по которой мне полагается идти. А еще поняла, что место, на котором стою, совершенно на нее не похоже.
Я вдруг поняла, что мы шли неправильным путем, причем уже какое-то время – что в этом походе случалось нередко. Маркеры маршрутов, которые встречались в последние дни гораздо реже, были гораздо незаметнее, чем, наверное, следовало бы. В конце концов, где еще указатели столь важны, как в недрах глухого леса?
Жалобу подам в службу лесопарков, когда домой вернемся! Если выживем.
Развернувшись, я проделала весь путь назад, миновав Сестер и Хью.
– Мы неверной тропой пошли, – весело крикнула им я, прибегнув к тону Мэри Поппинс.
Девочки выглядели пораженными.
– Скоро вернусь! – крикнула я, не сбавляя шагу. – Возможно, завтра! – добавила я, когда была уже настолько далеко, что ни у кого не хватило бы энергии меня догонять.
Двадцать минут спустя я миновала развилку и двинулась по нужной тропе.
