— Генерал, вы вынуждаете меня обратиться к охране…
Врач Наны попытался обойти меня, но кто бы ему позволил?
— Включаете томограф, — просипел я, сжимая пальцы на рукоятке пистолета.
— Какого черта?
— Я сказал — включайте томограф. Не заставляйте меня повторять! — меня вело, в затылке ломило, я едва себя контролировал.
— Вы с ума сошли! Разве это не преступление — то, что вы меня сейчас удерживаете? Я буду жаловаться в Военный совет…
— Отлично. Но для начала — включите этот чертов томограф!
Я не знаю, что, все же, подействовало на доктора Хе. Ярость, клокочущая во мне, или пушка, направленная ему прямо в голову. Как бы то ни было, он, наконец, выполнил мою просьбу.
— И дальше что?
— А дальше — делайте свою работу. После чего повторите мне, что положительной динамики нет, или же согласитесь с тем, что она наметилась! А после засуньте дерьмовое решение вашего консилиума об убийстве моей жены в жопу этим уродам.
С трясущимися руками доктор Хе подошел к прибору, вывел на проекцию результаты старых осмотров и наложил на них новые картинки. Я в этом ни черта не смыслил — знал только лишь, что поражённые участки мозга выглядели, как участки затемнения, и теперь, невольно затаив дыхание, наблюдал за действиями врача. Сначала, никакого интереса к происходящему тот не проявлял, было видно, что он просто выполняет мой приказ, ни на секунду, не поверив в то, что увидит для себя что-то новое. Но спустя каких-то пару минут его поведение резко изменилось. Плавные движения его рук стали нервными и хаотичными. Он вскинул лысую голову, бросил на меня быстрый, немного растерянный взгляд и снова вернулся к картинкам. Сместился, изменил угол обзора, вывел трехмерную проекцию.
— Не понимаю… — бормотал он, — не понимаю, как такое вообще может быть…
— Объясните, — приказал я, чувствуя, как струны внутри меня натягиваются до хрустального звона.
— Опухоль… Она уменьшилась… Незначительно, но… уменьшилась. Никогда такого не видел! — он снова растерянно на меня посмотрел. В узких глазах пожилого корейца плескались миллионы вопросов, но отчего-то он боялся мне их задать.
Я вернул оружие в кобуру и отвернулся к окну. Ничего перед собой не видя, закусил пальцы на руках, чтобы не закричать. Эмоции душили. Накрывали с головой, рвались воем из глотки. Переживаний было так много, что в какой-то момент я не выдержал. Опустился на колени под их неподъемной тяжестью, в надежде на то, что сейчас уже можно… Можно позволить себе немного слабости. Медленно склонил голову, задыхаясь. Воздух царапал горло и рваными болезненными клочками врывался в легкие. Горячие слезы кислотой обожгли лицо, разъедая маску спокойствия, с которой я по необходимости сросся. Оголяя меня, делая беззащитным…
За время болезни Наны я прошел все круги ада. Все… абсолютно. Даже те, о которых Данте не слышал. И что-то мне подсказывало, что этой извилистой страшной дороге не было альтернативы. Всё случившееся стало толчком к заранее предначертанному. Болезненной, практически смертельной инъекцией самопознания — кто я здесь, и зачем?
— Немыслимо. Совершенно немыслимо! Генерал… полагаю, вы мне все равно не скажете, как это случилось?
— Почему же? Недавно вы сами ответили на свой вопрос… Это чудо, док. Настоящее чудо.
Собрав в кулак силу воли, я обтер соль с глаз и медленно-медленно поднялся.
— Полагаю, вы передумали выключать мою жену?
— Да… да! Я буду ходатайствовать перед консилиумом…
— Поторопитесь. Мне нужно отлучиться. И к этому моменту я хочу быть уверен, что с моей женой ничего не случится.
Я подошел к постели Наны, поцеловал ее в лоб и вышел за дверь палаты, не мешая доктору Хе работать.
В тесной квартирке уже не спали.
— Как Нана? — спросила Марина, завидев меня на пороге. Головы всех присутствующих повернулись ко мне.
— Опухоль уменьшилась.
— Есть! — вскинул кулак Мат.
— Она пришла в себя?
— Нет, не так быстро, Ной. Я… я решил, что теперь могу поехать в офис. Попытаюсь раздобыть схемы. Нам нужно спешить. Я председательствую в Совете в следующем месяце, а значит, смогу внести представление о снятии полномочий с Президента.
— А если мы не успеем?
— Тогда нам придется ждать целый год до моего нового назначения.
— Твою мать! Твою чертову мать…
— Ной, я понимаю тебя, как никто. Я знаю, как скручивает кишки бессилие. И я постараюсь раздобыть нужную нам информацию, клянусь! Но мы должны действовать осторожно.
Ной ничего не ответил. Только кивнул и отошел к крошечному окну.
— Я проведаю детей и вернусь ближе к ночи, — наконец сказал он.
— Идет. К этому времени я надеюсь хоть что-нибудь накопать.
— Звони, если что.
— Заметано.
— И слишком не светись. Сам сказал, что нам нельзя привлекать внимание.
— Есть, мамочка, — нашел в себе силы улыбнуться я.
А в офисе было не до улыбок. Облачившись в военную форму, я шагал по знакомым коридорам, сканируя взглядом пространство. За время моего отсутствия здесь ничего не поменялось, да и с чего бы это случилось? Кивнув нескольким знакомым статистам, прошел к служебному лифту. В толпе мелькнула лысая голова Александра. Он был одним из тех двух членов Военного совета, на которых я безоговорочно рассчитывал. Вместе мы участвовали во многих операциях, прикрывая спины друг другу. Такой опыт не проходит даром. Ему я доверял.
— Яков Гази… Редкий гость в нашей конторе!
— Привет, Лайза. Как поживаешь?
Напротив меня стояла настоящая темнокожая амазонка. Единственная женщина в Военном совете. Ее идеально выпрямленные волосы были заложены за уши, а на идеальных губах застыла идеальная в своей белизне улыбка. Я подумывал над тем, чтобы за счет нее добиться кворума в Совете. Помнится, она была той еще безбашенной сучкой…
— Отлично. Скучаю по тебе.
— Да, брось! — притворно улыбнулся я.
— Ну, почему же? — вернула мне улыбку Лайза и тут же резко переключилась, — как Нана?
Я проводил взглядом Александра, злясь, что из-за Лайзы упустил шанс поговорить с ним прямо сейчас.
— Нана в порядке.
— Надо же. А я слышала совсем обратное. Совсем люди озверели. Ничего святого — врать о таком!
— Бывает. Но, как я уже сказал, у нас все отлично. Спасибо, что спросила.
— Мы ведь не чужие люди, Яков… — хищно улыбнулась Лайза и провела длинными острыми ногтями по моему запястью. Я прекрасно понимал, на что она намекала. Несколько лет назад нам было неплохо вместе. Но те времена остались в далеком прошлом, и какой был смысл о них вспоминать? — Если что, я с радостью помогу залечить твои раны…
