— Понятия не имею, о чем ты.
— Спроси свою жену. Ее репортаж должен был быть посвящен исчезнувшим Избранным. Она проделала большую работу и вышла на одно из мест, где их предположительно содержали.
Я пытался осмыслить полученную информацию в свете того, что уже успел узнать из рассказов Ноя и Джека, и не мог поверить, что в это всё, в своё время, была вовлечена и Нана. Миллионы людей, миллиарды… И такой тесный мир в итоге.
— А что об этом известно тебе?
Анна развела худыми руками в стороны:
— Я наступила на горло собственным принципам и не стала лезть в это дело. Слишком плохо пахнет. Слишком много шансов окончить жизнь в сточной яме.
— Ты не побоялась вывести на чистую воду Бранчича…
— О, махинации с налогами этого неудачливого сенатора ничто в сравнении с тем, что вытворяют более могущественные люди за непроницаемыми дверьми криобанков.
— Яков… О чем толкует эта женщина?
Черт! Я и забыл, как бесшумно передвигается Ной! Анна резко обернулась. Отступила на шаг к окну, схватилась за горло…
— Тише-тише, Ной… не ори. — Я попытался урезонить парня, но зная его бешеный темперамент, не слишком надеялся на успех.
— Что ты говорила о криобанках? — схватив Анну за руку, требовательно поинтересовался Ной.
— Эй, какого хрена, парень? Ты что, не в себе?
— Ной. Немедленно ее отпусти! Это Анна, сестра Наны, да и твоя сестра тоже… Знакомься, Анна, это твой брат — Ной.
Молодые люди отскочили друг от друга, будто бы их током ударило.
— Планочный! — фыркнула девушка, морщась и растирая предплечье, на котором сильные пальцы Ноя оставили красные следы.
— Что… ты… говорила… о… криобанках? — медленно и по слогам повторил свой вопрос парень.
— Что, и никаких «приятно познакомиться»?! Ну, надо же…
— Послушай, Анна, у Ноя большая беда, поэтому твои слова взволновали его так сильно…
— Так что тебе известно?!
— Да ничего, мать твою! Я не лезу в эти дела!
— Ты только что говорила…
— Я озвучивала лишь догадки! Всего-то! — рявкнула девушка и, резко обернувшись ко мне, поинтересовалась: — Да что с ним не так?!
Переводя взгляд с Ноя на Анну, я размышлял о том, можно ли ей доверять. Сторону Ноя я принял безоговорочно.
— Ной, Анна — репортер. По долгу службы, ей известно о многих вещах, которые могли бы помочь тебе в поисках Кайи…
Выслушав меня, Ной резко повернулся к девушке.
— Ты что-нибудь знаешь о деле исчезнувших Избранных?
— А если и так?
— Где их нынче содержат?
— Ты серьезно? Думаешь, я в это дерьмо полезу?! Ничего я не знаю. Ничего. Я жить хочу, братик. Мне это не надо!
— Послушай, Анна… Это действительно важно! Если ты знаешь, хоть что-то, это поможет спасти сотни девушек, в числе которых находится жена Ноя.
Анна колебалась всего секунду. Потом медленно покачала головой и отступила вглубь коридора.
— Извини, парень. Я не лезу в это дело. Извини…
— Постой! — крикнул Ной, снимая серебряный медальон с шеи, — Посмотри сюда… это Николай и Мария. Дети исчезнувшей Избранной Кийи. Мои дети. Нику восемь. В последний раз он видел мать три года назад. А Маруська… она ее, считай, и не знала. Если ты что-то знаешь… Любую информацию… Помоги им… не мне. Им нужна мать…
Девушка сглотнула. Нервно заправила волосы за ухо, напомнив мне этим жестом жену, и прошептала:
— Я не могу. Однако Нана знает немало. Возможно, вам поможет она.
Ной резко ко мне обернулся:
— О чем она говорит?
Я пожал плечами:
— Анна утверждает, что еще перед нашим с Наной знакомством она вела журналистское расследование, посвященное, как ни удивительно, именно исчезновению Избранных.
— И ты до этих пор ничего об этом не знал?!
— Нет! С чего бы я стал об этом умалчивать?
— Может быть, с того, что ты, мать его, чертов Избранный?!
— Ты тоже!
— Я — Свободный!
— Ты себе льстишь! Свободные люди не маршируют! Ни под какими знаменами не маршируют, не идут строем, не орут толпой, и не взрывают криобанки! Я — свободен! Свободен и независим настолько, насколько мне того хочется. Мне никто не указ, до тех пор, пока я сам не захочу указов. А ты?!
— Да пошел ты!
— И пойду! Но станет ли тебе от этого легче?! Поможешь ли ты своей жене? Ты рассказал мне свою историю, но так и не стал доверять. Тогда зачем это все?
— Ты — Избранный, — как мантру повторил Ной.
— Ты тоже! — взорвался я. — Вопрос только в том, что тебе кажется, будто бы я несколько удачливее, не так ли? Но я бы жизнь отдал за то, чтобы моя жена не умирала там! За то, чтобы был шанс ее спасти! Гребанный шанс! Который есть у тебя! Есть…
Мы стояли друг напротив друга, как два боксера — злые и переполненные недоверием. Ярость сгущалась в воздухе.
— Сейчас не время и не место спорить об этом, — наконец сдался Ной, отведя глаза. Я видел, как тяжело ему дается все происходящее. Видел, но пока не знал, как помочь. Вчера я начал собирать информацию, однако ее было слишком мало, чтобы о чем-то судить. Я не нашел никаких зацепок, способных подтвердить слова Ноя. Я просто поверил ему. В то время как он все еще сомневался во мне. Да похрен! Мне и без этого есть, о чем переживать…
Не глядя на парня, я вернулся в палату Наны. Она спала, повернувшись на бок. В ее тонкую руку была воткнута капельница. Я хотел бы взять ее боль на себя. Я так бы хотел этого…
— Яков? — шепнула Нана, не открывая глаз.
Нана
Я чувствовала его присутствие. Но я так боялась открыть глаза. Вдруг… я его не увижу? Или увижу, но не его? Страшно. До дрожи страшно…
— Девочка моя… Маленькая… — Яков поцеловал мои волосы, скользнул губами по скулам и запавшим щекам. — Как ты? Я так по тебе скучал…
— Я так долго спала?
— Целую вечность, милая… Целую вечность…
— Как тогда, в нашу первую ночь? — я улыбнулась кончиками губ, вспоминая счастливое время. Волшебный момент зарождения чувства… Минуты узнавания и принятия своей второй половины.
— Почти…
Его губы у моих губ дрогнули. Он улыбался… Так редко теперь… Почему я, Господи?
Дверь в палату снова открылась. И, наконец, я подняла веки:
— Ной… — улыбнулась слабо. Вечер, который накануне мы провели вместе, почему-то казался таким далеким. Будто прошло сотня лет…
— Привет, Нана.
