— Ты что, Оксанка, я же не больной, — улыбнулся Шаталов. — Я еще у Марии Тихоновны отлежался, отоспался, отъелся… Кстати, надо б ее навестить. Поблагодарить. Съездим вместе?
— Сегодня же! — вскочила Оксана. — Я ей пол-торта отвезу, мы ведь все не съедим, правда? И еще деликатесов соберу, у нас холодильник ломится.
Знаешь, Юр, я за два этих месяца так и не привыкла покупать еду для себя одной, все время на четверых запасалась…
Она всхлипнула. Юра прижал жену к себе.
— Давайте поскорее Юльку найдем, — произнес он, глядя на Алексея. — Задавайте ваши вопросы, я… мы справимся, правда, Ксанка?
Он поцеловал жену в макушку и отпустил. Они снова уселись за стол, Оксана отрезала всем по куску торта, налила чаю себе и мужу, кофе детективу.
— Вы помните, когда вышла статья о вашем так называемом хищении денег фирмы? — приступил Кис.
— Через несколько дней вроде бы после…
— Первого октября, — уточнила Оксана. — На четвертый день после того, как Юра покинул фирму. Правда, он еще пару дней пытался что-то доказать, разобраться… Бесполезно. Ему не верили, отказывались слушать. И он ушел. Подписал все, что они потребовали, и хлопнул дверью. Нам не хотелось думать о случившемся — это было слишком несправедливо, жестоко, какой-то нелепый поклеп, — но мы не знали, как с ним бороться. Мы чувствовали себя в тупике. Нам казалось, что все само вот-вот встанет на место, что кто-то вдруг воскликнет: это ошибка! Юра, прости! К тому же Юля ночью сбежала… Хоть мы сразу поняли, что она к своему парню подалась, к Тому. Ничего вроде бы страшного — но все равно было горько. Мы старались держаться. Старались успокоиться. И вдруг эта статья. Как по щекам отхлестали. Все началось сначала, только еще хуже, потому что поклеп на Юру возвели уже не в стенах фирмы, а озвучили на весь город.
— Они еще в тот день, когда обнаружилась утечка денег с моей подписью, сказали: уходи сам подобру-поздорову, не то опозорим на весь город, уничтожим твою деловую репутацию… Но я ведь согласился на их условия. Не понимаю, зачем они еще эту статью… — покачал головой Юрий.
— К тому же только на четвертый день. У меня возникло странное ощущение из-за этого разрыва во времени, — произнес Алексей. — Мне кажется, что ваши партнеры, если бы пришли в нешуточную ярость, то опубликовали бы сразу же.
— Почему вы говорите: «если бы»? — спросил Шаталов.
— Если деньги в самом деле пропали, то ваши компаньоны пришли, конечно, в ярость. А вот если они сами деньги вывели, а вас подставили, то они только изображали возмущение.
— Меня подставили мои друзья?! — поразился Юрий.
— Друзья, компаньоны, братья-сватья… — нахмурился Кисанов. — Бизнес, точнее, деньги, убивают и дружбу, и любовь, и самих людей. Вы разве не слыхали?
Конечно, Юра знал эту банальную истину. Но тут сработал известный психологический феномен: всякие ужасти-страсти-мордасти происходят где-то кем-то, но не со мной.
— Да, вы правы, — сконфузился Шаталов, — удивляться тут нечему. Я и сам об этом не раз думал, но каждый раз гнал от себя подозрения, не мог поверить. Мы ведь с юности дружим! Семьями общались, с женами и детьми, дни рождения справляли, на пикники ездили… И они вот так подло, по-тихому…
Алексей кивнул.
— Доказательства у меня только косвенные, но впечатляющие: они изрядно разбогатели после того, как выдавили вас из фирмы. У них новый офис, роскошный, в самом центре Энска. Укради вы в самом деле те миллионы, вряд ли бы дела у них шли столь хорошо.
— Вот как…
Юра с Оксаной переглянулись с выражением недоумения и брезгливости.
— Поэтому я и думаю, что их возмущение вашим «поступком» было актерской игрой, не больше. И тогда возникает вопрос: почему прошел такой интервал во времени между вашим обвинением статьей? Будто случилось что-то еще, дополнительно, из-за чего вашу семью решили снова наказать.
— Наказать? — ужаснулась Оксана. — Вы хотите сказать, что…
Это слово случайно вырвалось у детектива: он думал о Юле, о мужчине, который ее домогался. Но об этом пока рано говорить с ее родителями.
— Я неверно выразился, простите. Я имею в виду… может, вы с партнерами как-то жестко поговорили в этот промежуток времени? Грозили им судом, разбирательством? Мордобоем? Или не только грозили?
— Нет, — покачал головой Юрий. — Я ведь им поверил. Единственное, что меня бесило в их поведении, — это упорное нежелание разбираться, как попала моя подпись на документы. Они решили, что я лгу, пытаюсь выкрутиться, и ничего не хотели слышать. То есть они не решили — если, как вы говорите, сами меня подставили, то просто делали оскорбленный вид. Но очень убедительно. Мне незачем было скандалить.
— И, выходит, у них не было повода наносить вам новый удар… Тогда кто же мог скинуть в местную газету информацию? У кого был в этом интерес?
Юра покачал головой. Он не представлял.
— Ладно, — кивнул Алексей. — Я отправил туда своего ассистента, будем надеяться, что ему удастся выведать имя информатора. Хотя журналисты очень не любят раскрывать свои источники… Ну, посмотрим.
— А если никакого интереса у информатора, как вы выразились, не было? Просто он решил заработать? Пронюхал каким-то образом о нашем внутреннем скандале и понес в редакцию. В СМИ платят за «жареные» факты, я слышал, — произнес Юра.
Кис удивился. Такая простая мысль не пришла ему в голову. Привычка выискивать между событиями связь, выстраивать цепочки и гипотезы слишком въелась в мозг. А ведь и правда, какой-нибудь пле-мянник Юриных компаньонов, к примеру, услышал «хищении» и решил подзаработать на этом…
— Поэтому я и хочу узнать, кто за стоит за публикацией.
— Это так важно? — спросила Оксана. Алексей задумчиво посмотрел на нее.
— Видите ли, — начал он, и Юра, будто учуяв тяжесть следующей фразы, обвил рукой плечи жены, словно попытался защитить от нее. — Следует понять, отдавал ли себе «информатор» отчет в возможных последствиях. Если это был дурак, сливший новость за деньги, — то точно нет. А если кто-то намеренно…
— Вы считаете, что кто-то намеренно все это затеял, чтобы убить Антошу?!
Оксана сбросила руку мужа, выскочила из-за стола. Глаза ее полыхали гневом, на лице и шее снова проступили темно-розовые пятна.
Кис тоже поднялся, вытянул руки ладонями вниз, чуть покачал ими в воздухе, будто на пружине, показывая: тише, тише, спокойней.
— Оксана, помните, с самого начала разговора предупредил вас: я строю гипотезы. Ги-по-те-зы. Для утверждений у меня пока нет фактов. Отчего на данном этапе пробавляюсь догадками. Чуете разницу между утверждением и гипотезой, Оксана?
Женщина кивнула, переводя дух, и Алексей продолжил:
— Поэтому я ничего не «считаю», договорились? Я лишь связываю известные нам факты между собой то так, то этак. И смотрю, что из этого получается, насколько результат логичен. Но когда фактов мало, то логические выводы могут получиться разными.
