Предположение, что вся эта кампания была организована прежде всего концерном «Дюпон» в собственных корыстных целях, категорически отверг член Международной комиссии по охране озонового слоя доктор физико-математических наук Игорь Ларин:
«Это мнения людей, абсолютно не знающих фактов. В действительности “Дюпон” отказывался прекратить выпуск озоноразрушающих ХФУ даже после принятия Венской конвенции и открытия Антарктической озоновой дыры. Однако, поняв, что на этом можно заработать, “Дюпон” первый начал выпускать озонобезопасные фреоны и стал монополистом, заработав кучу денег. Если бы мы меньше кричали об “акулах империализма”, а больше думали, эти деньги были бы наши».
Такое суждение наводит на некоторые размышления. При чем тут «акулы капитализма»? Озоновый бум пришелся на перестройку, когда о капитализме в нашей стране отзывались преимущественно с восторгом, сдавая Западу все политические и экономические позиции. И если эксперт И. Ларин прибег к такому некорректному полемическому приему, то невольно подумаешь – почему?
«Дюпон» не сразу прекратил выпуск хладонов? Это еще ни о чем не говорит. Об их губительном действии на озон писали ученые с 1973 года. Нетрудно догадаться, что идея использовать этот научный факт в конкурентной борьбе могла прийти, скажем, через 5–6 лет, после чего в концерне начали в строжайшем секрете разрабатывать новую технологию.
Зная, что они первые и уже добились определенных успехов, эти «акулы капитализма» должны были по всем законам борьбы с конкурентами и ради получения высоких прибылей приложить все усилия для раздувания «озоновой истерии». Ничего особенного в этом нет. Прием не новый, применяемый часто и повсеместно.
В СССР во время перестройки начались запреты на использование ХФУ, причем нелепые. Мне довелось убедиться в этом. Я познакомился с молодыми белорусскими инженерами, которые разработали проект подземной обогатительной установки для Солигорского калийного комбината, и написал о них статью. Как было ими заявлено: «Разработка экологически чистой технологии производства калийных солей». В результате пустая химически активная порода остается в горных выработках, а не на поверхности.
Для такой технологии требовалась жидкость определенной плотности, с низкой точкой кипения и другими свойствами, позволяющими использовать ее в шахте. Она была найдена в группе все тех же ХФУ. И проект «зарубили». Мол, теперь это запрещенные вещества, ибо плохо влияют на озоновый слой.
Но ведь этот слой расположен на высотах от 15 до 35 км, тогда как подземное обогащение – на глубине 0,5 км. Как может газ, который в несколько раз тяжелее воздуха (да еще при незначительных потерях!) из-под земли взмыть на такую высоту?
Такие вот у нас проводились в перестройку экологические акции.
Сторонники запрета ХФУ ссылаются на атмосферные процессы, способные возносить тяжелые газы в стратосферу. А сильно разреженному слою озона даже ничтожные концентрации вредных для него веществ приносят значительный урон.
Можно с этим согласиться. Но возникает вопрос: почему нет сведений о том, какой вред озоновому слою приносят запуски ракет, полеты самолетов в стратосфере, взрывы сверхмощных бомб и ракет во время военных действий США и их союзников в Ираке, Афганистане? Почему СМРАП об этом молчат?!
А теперь выскажу на первый взгляд странную мысль: напрасно запретили производство ХФУ. Вполне вероятно, что этим не оказали никакого положительного влияния на озоновый слой, но нанесли немалый экологический урон. Ведь в нижних слоях атмосферы, на дне воздушного океана, где мы живем и дышим, озон – опасное ядовитое вещество. Его разрушают тяжелые газы ХФУ. Значит, здесь они приносят пользу!
Исходя из этих соображений, невольно начинаешь подозревать, что «озоновый бум», приведший к запрету хладонов (фреонов) и позволивший неким группам значительно обогатиться, был в значительной степени вызван искусственно. Не потому ли в СМРАП как-то подозрительно быстро забыли про озоновую опасность? На очереди – страшный призрак глобального потепления.
Подчеркиваю: я не утверждаю, а предполагаю. Но предположения эти имеют определенные основания. Хотя, конечно же, озоновая проблема существует, и она очень серьезна. В низах тропосферы и в стратосфере химический состав воздуха заметно меняется в результате техногенеза. Изменения эти – к худшему.
То, что на «озоновом буме» кто-то получил большую прибыль, не умаляет самой проблемы. Беда в другом. Во-первых, в погоне за сенсациями и заказными материалами, которые оплачивают имущие власть и капиталы, СМРАП проводят шумные кампании «по ту сторону добра и зла», правды и лжи. Во-вторых, в подобные мероприятия вовлекаются ученые и научные организации на тех же основаниях. В-третьих, чрезвычайно важные темы при этом сначала преподносятся предвзято, а затем замалчиваются, если заказы отсутствуют.
С проблемами климатического оружия и глобального потепления происходит нечто подобное.
Итак, общий вывод: современная цивилизация не способна целенаправленно воздействовать на климат ни для военных, ни для мирных целей. (Мелкие локальные попытки на недолгий срок влиять на погоду в счет не идут.)
И все-таки климатическое оружие существует!
Страшная месть
Директор Института глобального климата и экологии академик РАН Юрий Антониевич Израэль высказался вполне определенно: «Климатическое оружие может оказаться пострашнее атомного».
Но эта фраза относится к климатическому оружию особого типа.
Человечество, вооруженное техникой, вступило в сражение за господство над противником, который несравненно сильней его и от которого оно полностью зависит. Ситуация нелепая, безумная, безнадежная, но совершенно реальная. В таких случаях победы опасней поражений.
Какое природное тело противостоит глобальной технической цивилизации?
Ответ очевиден: земная природа, область жизни – биосфера. Именно в этой среде существует человечество, ее «покоряет», перестраивает на свой лад, ее ресурсы эксплуатирует с помощью техники и технологий.
Климатическое оружие возмездия – ответ биосферы на агрессию технической цивилизации.
Дело не только в современных выбросах парниковых газов или в образовании незримых дыр в озоновом слое стратосферы. Ситуация сложней и серьезней, и складывалась она на протяжение по меньшей мере последних десятков тысячелетий.
Французский натуралист Жан-Батист Ламарк отметил: «Можно, пожалуй, сказать, что назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания». Это было сказано два столетия назад. Уже тогда проницательный мыслитель имел основания для столь печального вывода.
И впредь человечество словно старалось сделать все для того, чтобы подтвердить пророчество Ламарка. Глобальный эксперимент показал: техническая цивилизация разрушает природную среду обитания, а значит, обречена на гибель. И чем раньше это произойдет, тем вернее будет спасена жизнь на планете! Такова горькая правда.
