– И такое тоже возможно.
– Но напуганный поведением дочери Валентин Петрович заставил жену запереть больную. Аленушке грозило весь остаток жизни проходить с клеймом буйнопомешанной. Ведь отдать дочь в больницу, где быстро бы разобрались, что к чему, Елизавета Николаевна не согласилась бы даже под страхом смерти.
Бабурин тем временем продолжал:
– Антонина была совсем не такой старой развалиной, какой стремилась для всех казаться. Она передвигалась очень резво. И сил у нее было предостаточно. Покидая дом через тайный лаз в кухне, она смогла справиться сначала с сестрой, потом с Анной Семеновной, а затем и с Клавдией, которую намеревалась выставить виновной во всех злодеяниях.
– А обвиняла она в них Клавдию и еще Аленушку. Но последняя больна, а Клавдия мертва. Отвечать за убийства никому бы не пришлось.
– Антонину выдала пуговица, которую она потеряла на месте убийства Елизаветы Николаевны. Вот где убийца прокололась.
– Но, кроме нас, на эту пуговицу никто внимания не обратил. Если бы все пошло по планам Антонины, то Валентин Петрович и впрямь лишился бы прав на наследство своей жены.
– В ближайших планах Антонины было заявить Аленушку наследницей Елизаветы Николаевны, взять опеку над больной девушкой и осуществлять управление всем имуществом от ее имени. Косвенно это подтверждают визитки с именем Аленушки, в которых она уже числится генеральным директором.
– Точно! – перебила его Ната. – Я их видела! Визитки с именем Елены Валентиновны Горемыко! А я-то еще тогда не сообразила, кто такая эта Елена Валентиновна. А это была Аленушка! И визитки были приготовлены для нее.
– И кто же теперь станет опекуном Аленушки?
– Ее отец, конечно. Все обвинения с Валентина Петровича, связанные со смертью его супруги, полностью сняты.
– Нет, так нельзя! – запротестовала Ната. – Валентин Петрович никогда не считал Аленушку своей дочкой. Он просто отдаст Аленушку в интернат!
– Не отдаст. Теперь точно не отдаст.
– Почему?
Бабурин улыбнулся:
– Хотите узнать, почему зайка беленький вдруг стал всем так необходим и нужен? Ну, для Аленушки – это понятное дело, была любимая игрушка, и ничего больше. Но Елизавета Николаевна вернулась в «Два клена» совсем не потому, что потакала капризам дочери. В зайке беленьком было спрятано нечто куда более ценное, чем все состояние Валентина Петровича.
– И что же? Что это было?
– Результаты четырех генетических экспертиз, проведенных одним независимым и в высшей степени уважаемым агентством. Его результаты невозможно поставить под сомнение. Так вот, судя по этим результатам, Валентин Петрович стал биологическим родителем всего лишь однажды в своей жизни.
– Но у него четверо детей.
– Светлана, Георгий, да и Роман не имеют к Валентину Петровичу никакого отношения. Да, он их вырастил, он по документам записан их отцом, но они не являются его биологическими отпрысками. И его единственным родным по крови ребенком является… Аленушка.
– У Валентина Петровича только один ребенок? Дочка? Аленушка?
– Именно. Представляете, как он рад? Все эти годы он вкладывал душу и средства в чужих детей, а свою единственную кровиночку позабыл, позабросил, а потом и вовсе, не разобравшись, велел запереть в четырех стенах. Вот ведь оно как бывает.
Что случилось с тремя другими детьми Валентина Петровича, удалось узнать лишь спустя неделю, когда Ната вновь заглянула в «Два клена». Когда она подходила к дому, мимо нее пронеслась настоящая кавалькада. Четыре маленьких пони старательно перебирали короткими ножками, неся на себе своих юных всадников. Два мальчика и две девочки соревновались, чей пони быстрее. Ната увидела развевающиеся розовые волосы Алиски, заметила рядом с ней Тому. Но дети не обратили на нее внимания.
Пони неслись галопом, а позади них неспешной рысцой трусил огромный черный фриз, с такой длинной и лохматой гривой, что она почти касалась земли. На лошади сидела темноволосая молодая женщина, с круглым добрым лицом. Та самая Аленушка, ради спасения которой сыщики и полиция потратили столько сил и здоровья. Ната помахала рукой. Аленушка помахала ей в ответ и продолжила понукать неторопливого скакуна, стремясь угнаться за своими маленькими племянниками и племянницами.
Да, по умственному развитию Аленушка как была, так и осталась маленьким ребенком. Так что сейчас в компании других детей она была совершенно своей и счастлива.
Сторожевые псы Бакс с Мухтаром встретили девушку как свою старую добрую знакомую. Обнюхали на предмет обнаружения у нее вкусняшек и с довольным видом зачавкали фаршем, который Ната стащила на кухне у мамы специально для собак. Совесть Нату не мучила. С тех пор как Петр Николаевич появился в маминой жизни, готовить мама стала из рук вон плохо. Так что чем меньше жутких паровых котлет или тефтелей удастся приготовить маме из этого фарша, тем лучше для них всех. Как советуют наши политики, жить надо впроголодь. Так оно для здоровья полезней.
Катерина оказалась на месте.
– А у нас такие перемены! Такие перемены! – радостно вещала она. – Как Антонину арестовали да вся эта грязь наружу выплыла, хозяин сперва Светланку с детьми и мужем, Георгия с его бутылками и даже Ромку от себя прогнал. Но потом охолонул маленько, понял, что не совсем уж чужие они ему, назад позвал. Да и Аленушка зла не помнила, просила отца, чтобы он Светлану с детьми и обоих братиков в дом вернул. И Алиску… Подумать только, Алиску тоже попросила вернуть. Вот ведь добрая душа наша Аленушка.
– И все вернулись?
– А куда бы они делись? Вернулись. Но только теперь-то все для них изменилось. Теперь-то хозяин тех троих своих деток то и дело строжит, а нашу бедняжку Аленушку на руках готов носить. Да и остальные тоже к ней переменились. Что Аленушка ни пожелает, все ей тут же несут.
Оно и понятно, дочь стала наследницей всего состояния Валентина Петровича. Она единственная могла распоряжаться финансовым благополучием всей семьи. Но кажется, дело было не только в этом. Отцовские чувства, которые Валентин Петрович долгие годы загонял глубоко внутрь самого себя, наконец-то дали всходы. Да и братья со Светланой поняли, что были несправедливо жестоки к Аленушке.
– Отец уже нанял Аленушке лучших гувернанток, подписал договоры с лучшими врачами, которые наблюдают Аленушку после ее выписки из больницы. Девочка и в больнице лежала в лучшей палате. Я к ней ездила, там шагу негде ступить было от воздушных шариков, мягких игрушек да цветов. А возле самой Аленушки постоянно суетились две сиделки, завтраки, обеды и ужины ей носили из ресторана. Конечно, дома тоже ее теперь все балуют. При таком внимании девчушка просто расцвела.
Что же, Ната рада была слышать о том, что судьба Аленушки волшебным образом переменилась. Да, она потеряла любящую мать, но зато взамен обрела еще более любящего отца, способного и желающего удовлетворить все капризы своего дитяти.
