– Тогда… зачет по пленэру?!
Лесник кивнул.
– Проверка для четырех подозреваемых, которые теоретически могли иметь отношение к Хольгеру…
– Интересно, а кто список составлял? – шок сменился злостью. – Небось, Погодин? А почему же он Катьку-то свою не включил?! Ее ж надо было бы туда вписать в первую очередь!! А Костик тут причем? А Оксана?!
– Оксана – это подкоп под меня, – сухо ответил Лесник. – Насчет остальных – не знаю, какие планы были у Погодина. Надо сказать, не всем нравились его методы. Полагаю, Погодину пришлось очень постараться, чтобы директор твоего училища дал добро на провокацию. Но когда одна из «подозреваемых» – ты, – смогла в специально подготовленном месте самостоятельно выйти к границе Пятна Страха, Погодин получил карт-бланш. Дальше он действовал, ни перед кем не отчитываясь. В рамках практики создал группу, назначил куратором своего человека…
– А откуда вы все это узнали?
– У меня свои источники в Академии. Естественно, на совет мастеров меня бы не пустили, но я попросил кое-кого держать меня в курсе дел. Так, что ребята, вы теперь оба – вне закона.
– Это все проклятый Погодин! – рявкнула я. – Он давно хотел меня погубить! Он начал лезть в Пятно еще тогда, когда оно не росло и никому вреда не причиняло! Я почти уверена, что он приказал Джефу заманить меня сюда, чтобы я там погибла!
– Не только ты, – жестко добавил Лесник. Я поняла, что он подумал о дочери.
– У вас есть доказательства? – неожиданно спросил Саша. – Только прямые, а не косвенные. Которые подействуют на ваш совет мастеров?
– Доказательства чего?
– Что Погодин готовил убийство – Саша обернулся ко мне. – Если бы это удалось доказать, тебя бы оправдали.
Я задумалась.
– Саша говорит дело, – подтвердил Лесник. – Но думаю, ничего не получится. Погодин хорошо подготовился…
– То, что Погодин пытался подстроить наше убийство в домене, – ответила я, – мог бы подтвердить только его исполнитель. То есть Джеф.
– А он захочет?
– Конечно, нет, – ответил за меня Лесник. – Зачем ему это надо? Разве что припугнуть его… Или подкупить…
– Я с ним вчера встречалась. Он поджидал меня возле дома… – я постаралась восстановить в памяти подробности нашей краткой беседы. – Жаловался, что у него гибнет домен. Про белую акулу рассказывал…
– Какую еще акулу? – удивился Саша.
Я вздохнула.
– Нет, ничего не выйдет. Джеф слишком боится Погодина, чтобы свидетельствовать против него…
Лесник подался вперед.
– Но ведь ему от тебя что-то было надо? Геля, постарайся вспомнить, что он еще говорил, о чем тебя спрашивал?
– Ну… Он вообще был на себя не похож. Нервничал. Несколько раз спросил, кто из академиков поддерживает Хольгера.
Саша расхохотался. У Лесника блеснули глаза.
– Понятно. Прикидывает, какая сторона сильнее. Это хороший знак…
Умершая было надежда снова шевельнулась.
– Надо создать впечатление, что сила на нашей стороне! – азартно предложила я.
– Для начала надо его просто найти, – заметил Саша.
Я достала телефон, нашла номер Джефа и нажала на «вызов».
– Передай Дамирову, – сказал Лесник, – чтобы приехал на Комендантский. Скажи – его последний шанс. Погодин наверняка в самом ближайшем будущем постарается от него избавиться. Передай, что я сам – гарантия его безопасности. А если он этого не сделает – тогда я очень на него обижусь…
Я прижала телефон к уху, взглянула на небо и увидела, что оно краснеет на западе.
В развалины Пятна Страха незаметно пришел вечер.
Прошла минута, вторая… В трубке раздавались только долгие гудки.
– Джеф не берет трубку, – сказала я, отключаясь. – Странно. Он сам сказал мне: «Звони в любое время, я на связи»…
– Не нравится мне это, – нахмурившись, произнес Лесник.
– Возможно, Погодин убирает свидетелей, – предположил Саша.
Я стиснула зубы и снова набрала номер Джефа… Опять никакого отклика.
Несколько минут мы сидели молча и смотрели друг на друга. Из развалин один за другим выбрались демоны и уселись вокруг нас, словно тени.
– В принципе, я могу дать вам обоим временное убежище в моем домене, – сказал наконец Лесник. – Без прямых доказательств следствие затянется очень надолго.
– А если Академия потребует нашей выдачи? – буркнул Саша.
– Не потребует. У меня с ними прекрасные отношения. Дружба, замешанная на страхе.
– Как это?
– Они опасаются меня ровно настолько, чтобы не трогать, пока я впрямую не нарушаю Кодекс. Помощи от Академии я, конечно не дождусь… но и принудить они меня ни к чему не могут.
– Неплохо, – ухмыльнулся Саша. – Такие отношения с Академией меня бы устроили…
– В твоей власти их такими выстроить – если, конечно, станешь моим учеником…
Неожиданно из моего кармана раздалась трель мобильника. Я подскочила, прижала трубку к уху, расплываясь в улыбке… Но испытала жестокое разочарование. И одновременно – глубокое удивление. Мне звонил, наверно, последний человек, кого бы я ожидала услышать. Антонина!
– Гелечка, Тасик поступит на филфак! – торжественно объявила она, не тратя времени на приветствия. – Не могу дозвониться твоему папе. Передай ему, пожалуйста, огромное спасибо от всей нашей семьи!
Голос Антонины, обычно напоминающий разъяренное карканье, волшебным образом превратился в голубиное курлыканье. Я не поняла ничего.
– Хм… Я очень рада… А при чем тут мой папа?
– Как при чем? Ты не знаешь?!
И Антонина принялась рассказывать мне совершенно поразительные вещи. Вчера вечером она весьма продуктивно побеседовала с моим папашей. Оказывается, папа был знаком с деканом филфака универа. Папа позвонил декану, и тот пообещал ему, что лично проследит, чтобы все было по-честному.
– Теперь у меня наконец развязаны руки, – удовлетворенно говорила Антонина. – Гелечка, за мной должок за Тасика. Я сегодня же поеду в Академию и официально обвиню Погодина в превышении служебных полномочий и некомпетентности. То, что творилось с вашей практикой – это форменное безобразие! Я устала с ними всеми ругаться, доказывая, что экспериментировать на детях нельзя. В конце концов, Погодин прямо пригрозил мне, что если я не заткнусь, то меня уволят, а Таське устроят «волчий билет». Ну хорошо – я заткнулась. Однако потихоньку собрала целое досье. Вся эта «практика» – вопиющий образец разгильдяйства и непрофессионализма… Не говоря о бесконтрольности, неподотчетности, отсутствии всякой техники безопасности…
– Антонина Николаевна, – умудрилась я втиснуться в краткую паузу, – а вам не приходило на ум, что Погодин просто хочет меня губить?
