— Извините, Ефим Родионович, я просто оступился. Зря вы выскочили.
— Да ладно, — отмахнулся я. — Думаю, они уже на дне морском, добычу делят.
— Да, наверное, — неуверенно согласился Пётр и добавил, когда мы двинулись к берегу: — Но что вы теперь скажете? Ведь не привиделось же мне. Вы тоже видели русалок.
Что я мог ему ответить? Только развести руками. Да, я их видел.
Какое-то время мы еще прождали на берегу. Развели костер, обсушились, братья поминутно бегали на берег в надежде, что русалки отпустят Ивана, но никто больше из воды не вышел. Нам ничего не оставалось, как вернуться в город.
УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ началось с битвы титанов. Ее начало я пропустил — о чём нисколько не жалею — а что там было, мне потом по случаю рассказал Вениамин Степанович.
Полицмейстер Цицерошин узнал от Зайцева, что «инспекция» ведёт собственное расследование на вверенной ему территории, и в категорической форме потребовал объяснений. Он их получил, и они ему не понравились.
Причём больше всего его возмутило не само расследование. Слово, данное агентом полиции, полицмейстер посчитал достаточным основанием для молчания. А вот то, что его сотрудник не заметил, как леший следил за гостями, сразу вылилось в суровую головомойку.
Затем досталось и самому Вениамину Степановичу, который об этой слежке знал, но не сообщил. Потому как если инспекция не сообщает о выявленных недостатках, то за каким лешим она вообще нужна?! Не туристы, чай. Вениамин Степанович согласился, что, конечно, тут полицмейстер прав, но с другой стороны — вначале следовало разобраться, кому и на кого сигнализировать. Полицмейстеру, который, как оказалось, полностью доверял своим людям, это замечание пришлось как ножом по сердцу, что, понятное дело, обстановку не разрядило.
Когда я вошел в кабинет, беседа как раз вошла в фазу насупленных взглядов друг на друга исподлобья. В уголке на стуле агент сыскной полиции Зайцев практиковал искусство неприметности.
— Доброе утро, господа, — сказал я, снимая шляпу.
Ответом мне были два сердитых кивка и едва слышное:
— Доброе…
Это произнес Зайцев. Инспектор немедленно повернулся ко мне:
— Ефим, — сказал он. — Суть дела я господину полицмейстеру изложил. Ночью вы мне сообщили, что выкуп передан, так что мы все ждем вашего подробного доклада.
— С чего начать? — спросил я.
— С начала, — распорядился, как саблей рубанул, полицмейстер. — Прямо с вокзала.
Я вопросительно взглянул на инспектора. Тот кивнул, после чего я на целых полчаса обзавелся тремя благодарными слушателями. Ни один не перебивал и не переспрашивал. Только на моменте, когда я расстался с Зайцевым, полицмейстер глянул на своего агента, и тот молча кивнул: мол, да, всё так и было. Закончил я подробным описанием русалок. Зайцев быстро записывал за мной. Карандаш так и порхал над блокнотом, выводя малопонятные закорючки.
— Всё? — строго спросил полицмейстер, когда я замолчал.
— Так точно.
Тяжелый взгляд полицмейстера переместился на инспектора, потом снова на меня. Словно крупнокалиберное орудие брало на прицел новую жертву.
— Сколько продолжалась встреча? — последовал первый пристрелочный выстрел.
— Минут пятнадцать, — сказал я. — Девушки не торопились, но старшая их подгоняла. Встреча закончилась в двадцать пять минут первого.
— Когда вернулись в город? — это был второй пристрелочный.
— Около трех. Точно не скажу, но у Морошкиных мы были в десять минут четвертого.
— Понятно, примерно в три часа ночи, — сказал полицмейстер и грянул на поражение: — Тогда почему я слушаю эту занимательную историю в половине девятого?!
Наверное, еще бы и кулаком по столу грохнул, но в последний момент сдержался.
— Полагаю, Лев Григорьевич, в это время вы уже спали, — миролюбиво заметил инспектор.
— Именно так, Вениамин Степанович, — сухо ответил полицмейстер. — Спал. Потому что агенты меня не разбудили и не доложили, что на моей территории бесовщина творится! Хотя одному было велено докладывать немедленно, как только в деле русалок наметятся любые изменения.
Он бросил в Зайцева такой взгляд, что будь тот снарядом — беднягу разнесло бы в клочья. Агент с готовностью понурился, всем своим видом целиком и полностью осознавая свою вину.
— А слово, данное вторым, не позволяло ему исполнить свой гражданский долг только до двадцати пяти минут первого!
Полицмейстер всё-таки хлопнул ладонью по столу, как комара прибил, но тотчас отдернул руку. Не добил еще.
— А слежка эта? — фыркнул полицмейстер. — Иван, почему сразу не доложил?!
Зайцев развел руками.
— Так, Лев Григорьевич, он же за ними в полдень следил, а я на него только к двум часам дня вышел. К тому времени его Ефим Родионович уже шуганул.
— Простите, Иван Анатольевич, а чем он занимался в два часа дня? — спросил инспектор.
— У Симоно пасся, господин инспектор.
— И часто он там бывал?
— Я поспрашивал осторожно, — ответил Зайцев. — Ювелир говорит — часто. Раз в неделю точно заходил, но ничего не покупал, только на витрины пялился. Но Симоно всё равно уверен, что всучит ему какую-нибудь хрень. Очень просил не вспугнуть ему клиента. Рубль дал. Только думаю я: не получится у него ничего. Этот Симоно въедливый, точно клещ, я сам еле-еле без покупки ушел. А этот тип к нему уже почитай третий месяц ходит, всё приценяется.
— Невероятно интересно, — протянул инспектор.
— Интересно будет, когда я выясню, какой болван проболтался! — рыкнул полицмейстер.
— Простите, Лев Григорьевич, — медленно произнес инспектор, на ходу выстраивая следующую мысль: — А что вы сообщили своим сотрудникам о моем приезде?
— Всё! Предупредил, что из самой столицы проверяющий едет, чтоб держали хвост револьвером и высматривали мне русалок в оба глаза!
— Другими словами, — спокойно произнес инспектор, — все ваши люди знали, что полиция уже ведет следствие о русалках…
— Господи! Естественно, — перебил его полицмейстер. — Они же его и ведут. Я всех на него бросил. Только где результат? Где он, Иван?!
— Результат будет, Лев Григорьевич, — четко отрапортовал тот.
— Будет… А сейчас что?
— Сейчас? — переспросил Зайцев и сразу начал отвечать: — Следим за посредником. С русалками он пока не встречался. Небось, действует по плану. К ювелиру заглядывает, стало быть, цены контролирует. Так я думаю. А раз так, то должен же он как-то отчитаться перед русалками — чего он там наконтролировал.
— А если не так? — вопросил полицмейстер.
— Тогда он уже не посредник, а кто-то повыше рангом, — спокойно рассудил Зайцев. — Из тех, кто сам решает, чего делать, если цифирь не сошлась. Тогда его можно смело брать.
