— Доброе утро, — проговорил я, входя в гостиную.
Матвеев молча кивнул в знак приветствия.
— Надеюсь, что так, — отозвался Барсуков. — Но здравствуйте, ежели что.
— Вы устало выглядите, Ефим Родионович, — заметила Зинаида Генриховна.
— Утро было тяжелым, — признал я. — Прошу прощения за ранний визит. Рад, что никого не разбудил.
— Вообще-то, мы только что встали, — негромко заметил Барсуков.
— Вы все? — уточнил я.
— Ну, мы с супружницей точно, — уже менее уверенно ответил Барсуков и строго глянул на приказчика.
Мол, а ты чем занимался?
— Так где-то с полчаса назад поднялся, — спокойно ответил тот. — Кухарка пришла, я ей дверь открыл. Можете у нее спросить, она на кухне, — последнюю фразу он уже адресовал мне. — А что-то случилось?
— Кое-что случилось, — сказал я и, повернувшись к купцу, добавил: — Кирилл Игнатьевич, я вас попрошу взглянуть на это.
Я вынул из кармана кошелек. Барсуков тотчас признал в нем свою собственность. Я продемонстрировал ему деньги внутри, но не отдал.
— Пока это вещественное доказательство, — сказал я. — Но после суда вы сможете его получить.
— Должен заметить, что денег там было несколько больше, — ворчливо напомнил мне Барсуков.
— Да, порядка пятнадцати рублей вор успел прогулять, — заметил я. — Но, думаю, вы сможете их вернуть, когда мы разберемся с его вещами. Ему они больше всё равно не нужны.
— Позвольте полюбопытствовать, почему? — спросила Зинаида Генриховна.
— Сегодня утром вор был убит своим сообщником, — сказал я.
Зинаида Генриховна ахнула. Барсуков пробурчал нечто вроде «ну и царствие ему небесное», после чего незамедлительно осведомился, а где же его часы?
— Часы ищем, — сказал я. — И я абсолютно уверен, что они еще в Кронштадте.
— А откуда такая уверенность? — спросил Барсуков.
— Извините, тайна следствия, — ответил я. — Но кое-что я могу вам сообщить. Мы знаем, где находятся ваши часы.
— Так почему же вы… — тотчас вскинулся Барсуков, явно намереваясь спросить, почему мы уже не рванули за его часами, пока он тут завтракает.
— Тут такая сложность, — сказал я. — У вора была собака. Добычу он прятал в ее ошейнике. Вот в таком.
Я продемонстировал им один из ошейников, который мы нашли в мансарде. Барсуков крякнул, точно возмущенная утка. Зинаида Генриховна покачала головой.
— Хитер, шельмец, — сказал приказчик. — А где сама собака-то?
— Ищем, — сказал я. — Как я уже сказал, по нашим данным, она в Кронштадте, и будьте уверены, мы ее найдем. Из Петербурга завтра прибудет команда опытных звероловов. От них еще никто не уходил!
Барсуков выразил надежду, что так оно и будет, после чего мы с Матвеевым откланялись.
— Ну что? — уже на лестнице тихо спросил городовой. — Кто-то из них, да?
— А больше и некому, — ответил я. — Барсуков тут часами не размахивал, да и вообще вся история началась в Самаре. Кроме того, про украденный кошелек я рассказывал только им. Было это вчера вечером, и уже утром неизвестный заявляется к Тимофееву. В общем, тут-то всё очевидно.
— Кому как, — тихо проворчал Матвеев. — А кто конкретно, ты уже вычислил?
— Да, только что.
— Так давай вернемся и арестуем, — тотчас предложил Матвеев.
— А что мы предъявим? — вопросом на вопрос ответил я. — Кортик наверняка уже на дне канала, часов у убийцы, скорее всего, нет…
— Почему нет?
— Потому что иначе бы убийца уже удрал, — сказал я.
Матвеев ненадолго задумался. Мы вышли из дома.
— И что будем делать? — спросил Матвеев.
— Будем ловить на живца, — сказал я. — Помнишь, как дьякона брали?
— Угу. Кто будет приманкой?
— Пёс, который больше не оборотень.
Матвеев громко фыркнул.
— У тебя что, этот пёс в рукаве спрятан?
— Нет, — сказал я. — Но убийца этого не знает. Как думаешь, Марьяна согласится нам помочь?
— Тут надо ставить вопрос иначе, — ответил Матвеев. — Позволит ли она нам потом забрать убийцу сына живым? Поговорить с ней?
— Да, будь так любезен. Надо бы мне, но она считает тебя самым рассудительным.
— Тут она права, — сказал Матвеев. — Какой план?
— Надо от ее имени дать объявление в газету. Мол, найден пёс, седой, лохматый, в общем, наш оборотень. Очень скучает без хозяина. И адрес Марьяны. Не знаю, сколько убийце известно про Мишку, Гвоздь мог и сам с ним общаться, но если известно — будет выглядеть логично, что пёс прибился именно к его дому. Объявление я сам подам, от Марьяны требуется только разрешить устроить у нее засаду.
— На какое время договариваться?
— Постараюсь успеть в утренний выпуск, — сказал я. — Преступники начали торопить Барсукова еще в воскресенье. Думаю, им есть куда спешить, так что договаривайся прямо на сейчас.
Матвеев кивнул в знак того, что всё понял, и ушел. Я мысленно вознес молитву, чтобы у нас всё получилось, и поспешил в редакцию нашего местного «Вестника».
Располагалась редакция совсем рядом. Там работала моя добрая знакомая — Катерина Фролова. Числилась она машинисткой, а занималась приемом объявлений. Как раз то, что мне надо.
Я нашел Катерину в клетушке, которую она гордо именовала своим рабочим кабинетом.
— Ох, здравствуйте, господин агент! — воскликнула Катерина, увидев меня на пороге. — Вы ко мне по делу?
— Да, — ответил я. — И как вы догадались?
— А вы всегда только по делу. Чем могу помочь на этот раз?
Я попросил поместить мое объявление в утренний выпуск и узнал, что это совершенно невозможно. Тираж, оказывается, был отпечатан еще вчера.
— Плохо, — сказал я. — А можно отпечатать еще всего одну газету? С моим объявлением.
— Всего одну? — удивилась Катерина. — Умеете вы озадачить, господин агент. Наверное, можно, но это будет сложно и всё равно получится не в пять минут. А в чём фокус, если не секрет?
— Нужно, чтобы это объявление увидел подозреваемый в преступлении, — сказал я.
— Ох, ну и чего тогда мудрить? — тотчас отозвалась Катерина. — Где спрятался этот ваш злодей?
Я секунду подумал, стоит ли выдавать газетчику такую информацию, и честно сказал:
— В николаевском доходном доме.
— Совсем хорошо, — отозвалась Катерина. — Там как раз наш редактор живет. Я отправлю ему на утверждение ваше объявление, как срочное, а адрес поставим тот, что вам нужен. Потом скажем, что ошиблись с номером квартиры. Правда, редактор за ошибку и отругать может…
