— Не успел к Марьяне, — шепнул мне Матвеев. — Плохие новости разносятся быстро.
— Это верно, — согласился с ним инспектор. — И сейчас, Ефим, я бы очень хотел услышать, что вы раскрыли это дело.
— Можно сказать, что раскрыл, Вениамин Степанович, — сказал я. — Но Гвоздя я пока не нашел.
— Это плохо, — отозвался инспектор.
— Он снял квартиру у Романова, — внезапно сказал Матвеев. — В доходном доме.
Мой вопросительный взгляд был исполнен самого глубокого удивления.
— Марьяна по своим каналам выяснила, — спокойно пояснил Матвеев. — Сами каналы не сдала, но сказала, что надежные. Она как раз собиралась пойти потолковать с этим Гвоздем. В дверях поймал. Еле уговорил обождать. Сказал, что он нам нужен живым, чтоб показания выбивать.
— Под словом потолковать вы подразумеваете убийство со смягчающими вину обстоятельствами? — спокойно уточнил инспектор.
— Тут как пойдет, Вениамин Степанович, — ответил Матвеев. — Поэтому и уговорил ее обождать.
— Понятно, — сказал инспектор. — Вы поступили правильно. Ефим, оснований для задержания Гвоздя достаточно?
— Вполне, — ответил я.
— Это хорошо, — сказал инспектор. — И еще. Я понимаю ваши чувства, но вы оба — служащие полиции, и закон должен быть для вас превыше всего. Закон, напоминаю вам на всякий случай, запрещает выбивать показания из подозреваемого. Даже тогда, когда он более чем заслуживает подобного обращения. Меру наказания может определить только суд. Где находится этот доходный дом?
— На Наличной. Дом пять.
В двух шагах от того места, где убили Мишку.
— Отправляйтесь туда и задержите этого Гвоздя, — велел инспектор. — Для задержания можете применять любые законные меры, какие сочтете разумными, но он нам нужен живым. Вопросы есть?
Слово «законные» он четко выделил голосом. Мы с Матвеевым сказали, что всё ясно, и отправились брать Гвоздя. Семёна в этот раз брать с собой не стали, зато пригласили Егорыча. Зная Кронштадт как свои пять пальцев, он с минимумом подчиненных мог так перекрыть все ходы-выходы, что ни одна мышь не проскочит. Спешно мобилизовав ему в помощь десяток городовых, мы с Матвеевым могли быть твердо уверены, что если Гвоздь в доме — он там и останется.
— Брать только живьем, — напутствовал я их. — Но не церемоньтесь. Лучше подстрелить, чем упустить.
— Стрелять строго по ногам! — переформулировал для всех мою задачу Егорыч.
Городовые заверили нас, что все поняли, и отправились на определенные им посты, а мы с Матвеевым зашли в дом. Номера квартиры Марьяна не знала, но нам в любом случае требовался управляющий. Его мы нашли в крохотной каморке, казавшейся еще меньше из-за огромного шкафа из красного дерева, на мой взгляд совершенно не подходившего к остальной, очень скромной, мебели. Это был невысокий человек в тёмно-сером костюме и с огромными очками на носу.
— Чем могу быть полезен? — спросил он.
Я предъявил документы и спросил, в какой квартире остановился Тимофеев Александр. Управляющий вначале внимательно изучил мои документы. Убедившись, что они подлинные, он вздохнул и с не меньшим вниманием пролистал свою учетную книгу, после чего радостно объявил нам, что никакого Тимофеева во вверенном ему домовладении не проживает и в этом году не проживало.
— Очень жаль, но ничем не могу вам помочь, — заявил управляющий. — А теперь, если позволите, у меня много работы…
И он указал нам карандашом на дверь. Мы не сдвинулись с места.
— У тебя ее будет значительно больше, если мы тут всё сами перетряхнем и найдем этого Тимофеева, — сказал Матвеев.
— А документы на это у вас есть? — спросил управляющий.
— У нас есть возможность, — ответил я. — Пойдем, Матвеев, познакомимся с жильцами.
— Погодите-погодите, — предсказуемо остановил нас управляющий. — Честное слово, я не знаю никакого Тимофеева. Как он хоть выглядит-то?
Я описал его внешность.
— Ну, да, есть такой, — признал управляющий, как мне показалось, с ноткой заметного облегчения в голове. — Мансарду снял. Спросил, что подешевле.
— Так бы сразу… — проворчал Матвеев.
— А кого еще вы тут от полиции прячете? — спросил я.
Управляющий клятвенно заверил меня, что никого он от полиции не укрывает, а что возникло недоразумение с этим Тимофеевым, то мы сами виноваты. В книге-то он как Карл Нагель записан, уважаемый немецкий негоциант. Я ему не поверил, но, по большому счету, мне тогда не до его секретов было. Как потом выяснилось, управляющий укрывал каких-то коммунистов. Их уже по весне арестовали жандармы. Вместе с управляющим.
— Ладно, берите ключи и показывайте, где эта мансарда, — велел я. — И, кстати, Карл Нагель умер десять лет назад.
— Ну да, выглядит он неважно, — согласился управляющий. — Зато платит исправно. Идемте, господа.
Управляющий провел нас черным ходом. Сказал, так короче. С верхнего этажа мы по отдельной лесенке друг за дружкой поднялись к дверям мансарды. Управляющий постучал. Нам никто не ответил. Управляющий постучал снова и громко объявил:
— Это управляющий! Отоприте, будьте любезны.
Снова тишина в ответ. Управляющий оглянулся на меня.
— Открывайте, — шепотом велел я.
Управляющий повернул ключ в замке и тотчас вжался в стену. Я распахнул дверь. Матвеев с револьвером наготове ворвался внутрь. Я последовал за ним. Управляющий предпочел остаться у стеночки, там, где его вряд ли задела бы шальная пуля, выпущенная, между прочим, в нас. К счастью, обошлось без стрельбы.
— Как ты говоришь, ёшкин кот, — сказал Матвеев. — Так?
Я вышел из-за его широкой спины и увидел Тимофеева. Тот полулежал в старом кресле. Под креслом натекла приличных размеров лужа, и это была отнюдь не вода.
— Да, — сказал я. — Ёшкин кот.
Мы подошли ближе. Своему описанию Тимофеев вполне соответствовал. Да и прозвищу Гвоздь — тоже. Худой, высокий, в шляпе с черной лентой, он действительно походил на гвоздь. Только не такой крепкий. Кто-то основательно его продырявил.
— Прямо как Мишку, — сказал Матвеев. — И тоже в живот.
Я на всякий случай проверил, жив ли Тимофеев. Чудеса, говорят, иногда случаются, но не в нашем случае. Тимофеев был мертв.
— Господи ты боже мой! — воскликнул от дверей управляющий. — Сейчас же к соседям натечет!
— Скорее всего, — невозмутимо отозвался Матвеев.
— Надо немедленно убрать!
— Ничего не трогать! — рявкнул я. — Матвеев, проследи тут.
— Сделаю, — отозвался тот. — А ты куда?
— Доложу Степанычу, — я повернулся к управляющему: — У вас телефон есть?
— Да, в конторе, — сказал тот. — А как же соседи?
