— Артем Поликарпыч, — произнес я, когда купец начал выдыхаться. — Давайте-ка ближе к делу.
Он хмуро посмотрел на меня, но кричать перестал.
— Давайте, — бросил он и прошел в глубь магазина, на ходу скидывая пальто.
Сзади подскочил приказчик. Он вскинул руки, и хозяйское пальто накрыло его с головой. Как бедняга не упал, я так и не понял. Не иначе, опыт. Так и не высунув нос наружу, приказчик переместился ближе к вешалке, встрепенулся, и через секунду пальто уже висело на крючке. Купец тем временем открыл дверь позади прилавка.
— Прошу, — коротко буркнул он и первым шагнул внутрь, так что было непонятно: мне это он или самому себе.
Я проследовал за ним. За дверью оказалась комната, по всей видимости, служившая конторой. Чуть ли не половину всего пространства занимал большущий стол с письменным прибором и целой стопкой папок для бумаг. Вдоль стен выстроились шкафы. Дверцы на всех были деревянные и запирались на ключ. По крайней мере, замочную скважину я приметил на каждой без исключения.
Купец бухнулся на стул. Тот жалобно скрипнул под его весом. Я, не дожидаясь приглашения — оно, похоже, всё равно не последовало бы, — сел на второй. Купец молча уставился на меня.
— Что ж, — сказал я. — Во-первых, конечно, позвольте выразить вам сочувствие с таким горем…
Он коротко кивнул и совсем по-деловому добавил:
— Ты давай действительно ближе к делу.
— Извольте, — согласился я. — Вы, кстати, куда собирались?
— В Москву, — недовольно проворчал в ответ купец.
— Надолго?
— На месяц. Чего туда-сюда по каждому вопросу каждый раз мотаться? Сниму комнату, поживу там, пока всё не улажу. Здесь пока Маргаритка за делами присмотрит. Хотя теперь-то какая уж тут поездка.
— Это верно, — согласился я. — И я настоятельно прошу вас Кронштадт до окончания следствия не покидать.
— Не боись, не сбегу, — буркнул купец. — Давай к делу. Хлопот мне прибавили, а день, чай, длиннее не стал.
Пару вариантов нашего разговора я подобрал заранее, но ни один не казался мне подходящим, и я решил всё-таки сымпровизировать.
— Скажите, Артем Поликарпыч, в каких отношениях вы состояли с Катериной Фроловой?
— Ты Катюшу не замай! — снова взвился купец.
Грохнув сразу обоими кулаками по столу, он вскочил на ноги и начал орать, что не позволит кому ни попадя совать свой нос в его дела. Чуть на меня не бросился. Я даже пожалел, что револьвер с собой не взял. Он — кабан здоровый, а комнатушка маленькая. Тут не развернешься. На мое счастье, купец больше по крику специализировался. Высказавшись, он устало плюхнулся обратно на стул. Тот снова скрипнул.
— Это — мое личное дело, — объявил купец напоследок.
— Преступление — деяние общественное, — поправил я его, ловко ввернув услышанную недавно цитату от инспектора. — А Фроловых обокрали.
Здесь я ожидал нового взрыва с криками, однако купец только покачал головой.
— Эво оно как. А я-то думал, чего она меня не привечает как раньше, в дом не приглашает. Уж грешным делом подумал — разлюбила, — тут он вновь начал закипать: — Только не говорите, будто бы меня подозреваете. Я человек не бедный, сами видите. Да я ей сегодня же весь убыток покрою!
Я окинул взглядом скромную конторку и, честно говоря, признаков богатства не усмотрел. Впрочем, под описание вора он всё равно походил мало, в отличие от его племянника. А ведь счастливый соперник в любовных делах мог оказаться вполне себе мотивом для убийства, ничуть не хуже двадцати пяти тысяч.
— Не бедный, говорите, — протянул я, собираясь с мыслями. — А вот по нашим сведениям племянники ваши далеко не шиковали.
— А что их баловать-то? — пробасил в ответ купец. — В черном теле, чай, не держал. Выучил обоих. Андрей в институт пошел, а там, думаете, юристов за спасибо растят? Нет, только и успевай денежку выкладывать. Я уже сам подумываю книжную лавку открыть. А Маргаритка наша? Хотела научиться рисовать — нанял учителя. Четыреста рублей содрал, мазила хренов, а она бац! Передумала. Решила податься в машинистки, — последнее слово он сказал как сплюнул. — Но я опять препятствий чинить не стал. В делах, чай, пригодится, да только пока одна инвестиция получилась. Польза еще когда будет, а деньги уже сейчас — вынь да положь! И никуда не денешься. Время сейчас такое. Везде своя наука требуется. А что, ее даром на углу раздают?! Нет, все эти студенты или при деньгах должны быть, или работать вечерами.
— Ваши, как я понимаю, работали, — сказал я. — Только вы им, как нам известно, за работу не платили.
— Не платил, — неожиданно не стал отпираться купец. — Деньги-то им на что? На всякие расходы мелкие, а на то я и так давал. Каждый месяц давал.
— А им хватало?
— Ну мил человек! — даже удивился он. — Деньги — это ж такая вещь, которой завсегда мало. Хоть мульён дай — мало будет. Промотать — дело не хитрое.
— Что ж, неужели так много проматывали? — как можно небрежнее осведомился я.
— Да не так, чтобы слишком, — признал купец. — Только вот Андрей последнее время в карты играть повадился. Хоть и по маленькой, а деньга всё одно улетала.
Я малость прищурился.
— Вы, я вижу, даже в курсе, по каким он ставкам играл?
— Так должон быть, — развел руками купец. — Они ж на моем попечении оба. Да и ходил он к Мартыну, я того как облупленного знаю. Заходил на днях к нему. Просил, чтоб Андрея моего от своего клуба отвадил. А то я не знаю, что у него за клуб такой. Жулик на жулике, и Мартын у них главный пройдоха! Только лыбится, змей, всю дорогу, а как по делу заговорили, так с места не сдвинешь. Мол, насильно он никого за шкирку играть не тащит, но и двери у него, мол, для всех открыты. Вот кого ловить надо, а не со мной тут лясы точить!
— Придет время, до всех доберемся, — заверил я. — А здесь мы не лясы точим, как вы изволили выразиться, а проводим следственную работу.
— Что-то не вижу пока никакого следствия, — с некой долей язвительности пробасил купец.
Не иначе, уверенность обрел. Это он зря. Хотя, быть может, это я зря позволил ему оправиться.
— Желаете следствие? — спросил я. — Извольте. Самоубийство вашего племянника уж больно подозрительно выглядит.
Тут купец прищурился. Глазки щелочками стали, на скулах желваки заиграли. Сразу понял, куда я клонить собираюсь.
— Никак убийство подозреваешь?
— Именно, Артем Поликарпович, — заверил я. — Есть подозрение, что не так всё просто в этом деле. Вот скажите, кому смерть Андрея была выгодна?
Купец огляделся, словно ожидал увидеть убийцу в своей конторке. Жаль, зеркала там не было.
— Кому? — буркнул купец.
— Так вот ведь и выходит, что более всех вам. Во-первых, по достижении восемнадцати лет вы должны были выплатить Андрею двадцать пять тысяч.
