Пожар был в мае, а к сентябрю у Алены уже снова было «красивое личико» – а на шее шарфик. И оказалось, что психолог был прав, Алена изменилась. Если считать, что отчаянная смелость была худшей стороной ее натуры, то после пожара Алена изменилась в худшую сторону. Стала совсем уж не тихой и не робкой, и этому были свои причины, на первый взгляд, не вполне очевидные, но если подумать, то совершенно все становится понятным.
Нина свалилась как снег на голову. Родители сказали, что взяли чужую девочку из партийного долга. Алена восхищалась своими благородными родителями, но… все-таки это было странно. Утром Алена с Аришей встали, лениво побрели в гостиную, а там на диване сидит чужая девочка, удочеренная из партийного долга, – с добрым утром!..
Больше всего на свете Алена не любила быть пешкой, оставаться в стороне, чего-то не знать. Ее не оставляло желание узнать, в чем тут дело, и она узнала – все вранье.
Алена сожгла личное дело Нины, спасла Леву Резника, на глазах у всех разорвав Левины запрещенные книжки, и главное – ожог, операция, да, мучительные, но она осталась красавицей. Следы ожога на шее – ну и что? Она никогда не открывает шею, в этом ее шарм, тайна. Ожог, который мог бы стать постоянным напоминанием «не суй свой нос в чужой вопрос», вся эта история в целом не испугала ее, а подтвердила – у нее все получается, она двигает миром.
Но ведь Алена узнала только часть правды, поплатившись за нее ожогом, оставалось самое главное интересное – почему родители лгали? И почему они всю жизнь скрывали, что у мамы есть родная сестра Катя?
Когда Ольга Алексеевна объявила дочерям, что они с папой, как настоящие коммунисты, удочерили сироту – и вот она, Нина, – Нине указали ее спальное место, диван в «классной» комнате. Выяснив, что Нина не чужая им, а сестра, Алена решила – между тремя сестрами Смирновыми не должно быть никаких секретов, никакого неравенства, они будут спать рядом. Нина, лежа рядом с девочками на перетащенном из «классной» диване, символе сестринства и протеста против взрослых, из благодарности выложила то, что прежде знала про себя и молчала. Андрей Петрович – ее отец. В дневнике бедной мамочки Кати не раз упоминался Андрей Петрович. «Андрей нас увез», «Андрей к нам приезжал», «Для Андрея будет плохо, если я вернусь» и даже «Андрей просил прощения». Это было очень волнующе, как будто в романе, – три девочки, три сестры лежали рядом и пытались раскрыть тайные козни и интриги своих родных…
Продолжение романа было за Аришей, большой любительницей произведений сестер Бронте. Аришина версия была такая: сестры, старшая Ольга и младшая Катя, любили одного человека – одного и того же человека. Ольга вышла за него замуж и родила Алену с Аришей, а Катя родила Нину. За страстную незаконную любовь с ее мужем старшая сестра выгнала младшую из дома.
История соперничества двух сестер выглядела убедительной. Что же, как не ревнивая обида Ольги Алексеевны, могло быть причиной желания оставить Нинино родство со Смирновыми в тайне? Алена с Аришей вслед за Ниной уверились в том, что их пусик – отец Нины.
Сложную многоходовую ложь про Нину придумала Ольга Алексеевна, а Смирнов, когда она ему ее озвучила, неодобрительно крякнул, не хотел пускать в свой дом ложь. Как бы он теперь крякнул, узнав, что предстал героем-любовником в глазах собственных дочерей, а чужая Нина считает его родным отцом!..
История, какой ее сообща придумали девочки, получилась некрасивая. Измена, месть, вранье и даже некоторая жестокость – ведь не сказать удочеренной сироте, что она своя, родная по крови, в некотором роде жестоко. У Нины была привычка к общему безобразию жизни, жизнь с пьющей матерью не оставляла места для иллюзий насчет человеческой природы, и она отнеслась к вранью Смирновых как к плохой погоде, дождь ли, снег ли, все бывает, и все это жизнь. Аришино взаимодействие с миром было как нежное касание, она легко и незадумчиво обрадовалась, что у нее, как в романах Бронте, нашлась потерянная в детстве сестра, и так же легко и незадумчиво приняла родительское лицемерие, ложь ее не обидела, а придала всему приятно-романтическую окраску. А вот Алена испытала недоумение и ярость – как так?! Отец – и так неблагородно… И изменил… и увез… и врал… и раз так, я тоже не хочу!..
Алена больше не хотела быть идеальной девочкой. Как Наташа Ростова не удостаивала быть умной, так Алена теперь не удостаивала учиться. Объявила, что больше не желает быть комсоргом, бросила спорт, бросила музыку, – за ней, конечно, бросила Ариша.
– Но что же входит в круг твоих интересов, если не учеба, спорт и общественная работа? Ты же всегда была идеальная девочка, – недоумевала Ольга Алексеевна.
– Спортсменка, комсомолка, отличница? Не хочу я быть этим всем… Это пошло.
– Пошло быть комсомолкой? Думай, что говоришь.
– Пошло, пошло, пошло!.. – приплясывала Алена.
Все, что случается с нами, случайно случается? Алена не захотела быть этим всем из-за того, что ее замечательный отец врет, как обычный человек. А если бы не это, она осталась бы спортсменкой-комсомолкой-отличницей?
С презервативами ясно, это символ взрослости, но что означают адреса на запечатанных конвертах? «Лондон, Би-би-си», «Женева, Комиссия по правам человека» – за такие адреса можно получить немалый срок по 70-й, политической, статье. Что это, Алена – дурочка или борец за права человека?
А если бы Смирнов узнал, что несла Алена робкой английской девочке, боявшейся даже съесть свою овсянку в изысканных интерьерах артнуво?.. Узнал, что Ариша вовсе не из сестринского добросердечия уступила Алене волнующую возможность проникнуть в иностранную жизнь? Но разве родители знают что-нибудь о своих детях, кроме совсем неважного?..
…Врут, они врут… Тогда она тоже!..
А что «она тоже»?.. Тогда она не будет хорошей девочкой. И что, кстати, было написано в тех принадлежавших Леве Резнику «плохих книжках», которые она разорвала в кабинете директора? Где их можно прочитать? Хочу плохие книжки, хочу, хочу!.. Хочу все, что нельзя! Вот какими были последствия этой истории для Алены.
Где прочитать?.. Нигде. Но это только кажется, что нигде, на самом деле цепочка сложилась самым неожиданным и простым способом.
В мае этого года, в конце девятого класса, Нина придумала поздравлять ветеранов войны Толстовского дома с Днем Победы. Каждому ветерану полагались тюльпан и открытка, на каждой открытке Нининым почерком было написано: «Горячо поздравляем Вас с Днем Великой Победы, спасибо Вам за то, что мы живем в свободной стране». Арише досталось тридцать открыток, и она честно выполнила общественное поручение, обошла тридцать квартир в Толстовском доме, каждому ветерану преподнесла тюльпан и открытку – и лично от себя сказала застенчивое «спасибо».
Последний «непоздравленный» ветеран по фамилии Маврин по смешной случайности проживал на первом этаже в подъезде Смирновых. До сегодняшнего рейда Ариша была лишь в одной коммуналке, у Левы Резника, та была светлая, ухоженная, живая, а сегодня, обходя ветеранов войны, брезгливая чистюля Ариша насмотрелась всякого и нанюхалась всякого, но эта была какая-то особенно неприятная, – как мрачная безлюдная пещера. Арише было немного не по себе, неприятно идти по грязному полу, и казалось, даже воздух здесь был грязным, и очень стыдно, что блокадники и ветераны живут вот так.
