– Эти фото сделаны были лет двадцать назад, а может, и больше. Сможете ли вы по внешнему виду украшений на этих дамах сказать, что это очень дорогие ювелирные изделия или что это дешевые побрякушки-подделки? Что золото, если это и золото, то очень низкой пробы, что камни даже не полудрагоценные, а поделочные и тому подобное?
– Хм, интересную задачу вы мне поставили, – покачала головой Екатерина, вглядываясь в украшения. – А что, интересно подумать! Провести «экспертизу» по фотографии, сделанной, судя по всему, лет двадцать назад. Ну, давайте попробуем. А почему вы мне предложили это? В Москве разве мало ювелиров? Или у вас в МВД нет своих экспертов?
– Честно? – спросил Гуров с улыбкой. Катя ему определенно нравилась своей независимостью, уверенностью, умением держаться. Ему вообще нравились умные люди, склонные к анализу. В таких людях присутствовало творческое начало, с ними не просто интересно общаться, у них всегда есть что почерпнуть, иногда и поучиться.
– Конечно! Стоит ли вообще разговаривать, если мы не будем честны друг с другом?
– Если честно, то никто из специалистов, к кому мы сегодня уже обращались, не взялся ответить на наши вопросы относительно возможной ценности драгоценностей на этих снимках. А вы мне показались натурой творческой. Те люди¸ к кому мы обращались, работают в спокойной сфере пониженного личного риска. В сфере, в которой не надо рисковать ни жизнью, ни личными финансами, не надо принимать ответственных решений. А вы совершенно иного склада человек. В вас есть творческое начало и решимость. Это, наверное, основа ювелирного бизнеса.
– Насчет творчества вы правы, Лев Иванович. Мне иногда хочется писать картины, пробовать себя в роли модели. Я люблю танцы, именно танцы, в которых есть художественное начало, национальные традиции и дух, а не просто танцы в клубе на танцполе, когда плавятся мозги от бьющего в темя ритма. Ладно, давайте займемся вашими фотографиями.
Екатерина взяла в руки одно фото, внимательно разглядела и женщину, и ее украшения, потом взялась за второе. Она изучала их с интересом, периодически поднося к губам кофейную чашку. Гуров терпеливо ждал. Интересно, скажет Катя что-нибудь полезное или тоже, как и другие, отделается общими словами о том, что по фотографиям невозможно вообще ничего конкретно сказать.
– Ну? – не вытерпел он. – Есть идеи?
Катя улыбнулась, чуть качнув своими длинными ресницами, и положила перед собой четыре фотографии в ряд. Изящным ноготочком она постучала по первой из них.
– У этой женщины, я думаю, украшения отечественные. Такой дизайн был в моде у ювелиров в 50-е, 60-е годы. А вот на этом фото у нее колье иностранного производства. Я думаю, что итальянского или французского мастера. Вы только учтите, что фото маленькие, видно плохо, поэтому я могу ошибиться. Если бы вы мне фотографии только одних украшений дали, тогда и разговор был бы совсем другой. По деталям каждого украшения можно многое сказать.
– Вы изучали историю ювелирного дела?
– Ну, не то чтобы я конкретно этим занималась или окончила соответствующий вуз, но приходилось знакомиться с работами отдельных известных мастеров, ювелирных школ. Мы ведь тоже на месте не стоим, разрабатывая дизайн своих украшений. Пытаемся взять самое лучшее, найти что-то интересное. Копировать не пытаемся, ищем свое лицо, но определенные вещи, безусловно, вдохновляют. Думаю, что у этих женщин на фотографиях все настоящее, не бижутерия. А вот у этой украшения старинные, возможно, еще дореволюционные. Они не просто дорого стоят из-за золота и камней, они имеют еще и чисто историческую ценность.
– Кать, а по каким признакам вы определили, что украшения настоящие, что камни в них драгоценные, а не полудрагоценные, не поделочные? По виду? По блеску?
– Не только, – засмеялась Калякина. – Тут много тонкостей. Просто я смотрю на платье этих женщин, понимаю, какие это годы, оцениваю уровень их достатка. Ведь не всегда женщины надевали именно свои собственные украшения.
– Интересная мысль, – покачал головой Лев. – Это надо учесть. Она могла их одолжить, взять напрокат.
– Так вот, если исходить из уровня достатка этих женщин, думаю, не все самые дорогие камни могли быть на их украшениях. Достаток у них, возможно, был высокий, но не безграничный. Например, красного алмаза в их украшениях не может быть. Редкий минерал, и стоимость его астрономическая. На него даже нет какой-то определенной цены, сколько просят, столько и платят. Да-да, Лев Иванович, – поймав удивленный взгляд сыщика, усмехнулась Катя. – Есть и такие минералы. Вот этот, голубоватый в серьгах, не может быть грандидьеритом, потому что его стоимость за один карат начинается от 300 тысяч. Долларов, конечно. Вот это красный камень на перстне может быть рубином. Его стоимость от 15 тысяч долларов за карат. Если на даме действительно дореволюционные изделия, то, может быть, это наследство? Она сама могла не иметь такого достатка, чтобы покупать такие украшения, а ее предки могли. Кстати, до революции рубины широко использовались в элитном ювелирном производстве. А вот это не александриты, скорее сапфиры.
– Одним словом, вы полагаете, что эти драгоценности могут быть настоящими? И вы это определили по их внешнему виду?
– Лев Иванович, – снисходительно засмеялась Катя. – Вы полагаете, что на такой вот прием дама могла прийти в дешевой бижутерии? Или в дешевой подделке?
Я просто пофантазировала о том, какие это могут быть камни, ведь я близко их не видела. Я сужу по форме и художественному оформлению изделий. Но главное – обстановка. Видно, что дамы не из низов, что они жены состоятельных или высокопоставленных мужей. На них не может быть чего-то дешевого. Не по статусу. Вот и вся логика.
– Вы меня сразили, Екатерина Владимировна! – Гуров достал из бумажника визитную карточку и протянул женщине: – Не только Саратов слывет гостеприимным городом. Когда будете в Москве еще, прошу, звоните. Буду рад увидеться с вами, познакомлю с женой. А еще сходим на ее спектакль. У меня жена – актриса театра.
– Теперь вы меня сразили! – Катя сделала большие глаза, принимая визитку. – Чтобы у полковника из уголовного розыска женой была актриса театра! Обмен состоялся, приму ваше предложение во время своего следующего визита в Москву…
Договорить Калякина не успела, потому что на них буквально обрушилась со всей своей неудержимой энергией неожиданно появившаяся Виола Палеева. Прижав руку к груди, актриса торопливо кивнула собеседнице Гурова, а потом схватила его за руку и уселась рядом с умоляющими глазами.
– Лев Иванович, спасайте! Прошу вас, войдите в наше положение! – Она дергала руку полковника, успевая оценивающе поглядывать на незнакомку, сидевшую напротив.
– Да подождите вы! – Гуров с трудом вырвал свою руку из цепких пальцев актрисы. – Объясните хоть, что происходит! От чего вас надо спасать?
– Кто ваша собеседница? – Виола широко улыбнулась новой знакомой Гурова, а потом протянула ей руку: – Виола Палеева!
– Так, спокойно! – Лев дождался, пока Катя представится в ответ, потом решил вмешаться: – Екатерина – наш консультант в одном деле. Я ее просил о беседе. Виола, вы, право, умеете внести штормовые нотки в любую ситуацию. Давайте я вас познакомлю еще раз. Это Екатерина Калякина, бизнесвумен из Саратова, представляет ювелирный бизнес. А эта шумная дама – подруга моей жены и тоже актриса Виола Палеева.
