– Не уверена, – как-то уныло ответила девушка. – А все потому, что он не выставляет их. Да и не показывает почти никому. Я просто слышала о его коллекции, он с кем-то о ней говорил. Не помню уж с кем. Есть, кажется, орден Красного Знамени из первой сотни, еще что-то. Я мельком видела два года назад. Он тогда приносил и вынимал из портфеля свою тряпочку, на которой они у него в рядочек были пристегнуты.
– Тряпочку? Не шкатулку?
– Шкатулку? Нет, тряпочка, серая такая, плотная. Что-то вроде куска старого гобелена.
– Хорошо, Рита, давайте с вами пробежимся по фотографиям с двух последних выставок на историческую тематику, на которых присутствовал Борисовский. Вы ведь всегда знали, что он приходил, такого не могло быть, что он на выставку приезжал, а вы об этом не знали?
– Не понимаю… Ну, нет, конечно… Не поехал бы Борисовский без приглашения. Знаете, есть у него такая черта. В молодежной среде это понты называется. Простите.
– Да будет вам, Рита! Что вы извиняетесь, вы же пытаетесь как можно точнее объяснить мне причину. Я понял вас… А вот это Борисовский?
– Да. Это они на прошлой выставке с Аллой Николаевной позируют у афиши на входе.
Они минут тридцать рассматривали фото с последней выставки, потом перешли к предыдущей, тоже на историческую тематику. Около пятисот фотографий, и ни на одной Борисовского не было. Гуров предположил даже, что историк не приезжал на нее, но Рита уверенно заявляла, что сама лично встречала Всеволода Игоревича у входа.
Вдруг она остановилась и показала рукой на спину человека на одном из фото.
– Вот он. Где-то еще, по-моему, он попадал в кадр. Мы групповое делали, он там точно есть…
– Подождите! – Гуров не удержался и схватил Риту за локоть так, что девушка вздрогнула. – А этого человека вы знаете, того, с которым Борисовский разговаривает?
– Да, это бывший работник МИДа. Колотов его фамилия. Имени и отчества не помню, я с ним только один раз общалась, когда Борисовский нас знакомил.
– Андрей Сергеевич его зовут, – задумчиво произнес Лев, глядя на снимок, на котором Борисовский дружески обнимал за плечо Колотова, что-то ему со смехом рассказывая. Судя по изображению, они были хорошо знакомы.
Еще час Рита добросовестно листала фото в папках, выискивая на них Борисовского. Попадался старый историк не часто, но каждый раз Лев просил называть имена и фамилии тех, с кем был снят Всеволод Игоревич. Особенных надежд он не питал, но все же кое-какую информацию о жизни и быте Борисовского в последние дни и недели его жизни почерпнуть было можно. Сюрприз ждал его через двадцать минут. Он вдруг увидел на фотографии с выставки полугодичной давности Бурунова. Отставной генерал стоял возле витрины с раритетами, внимательно что-то разглядывая.
– А этого человека вы знаете? – спросил Гуров, показывая на фото Бурунова.
– Этого? Нет, этого не знаю. Наверное, просто посетитель. С улицы зашел.
Крячко остановил машину на Фрунзенской набережной и осмотрелся. Гуров поднялся из-за столика небольшого открытого кафе и помахал рукой.
– Вон он, – кивнул Стас Григорьеву. – Пошли, хоть что-нибудь в рот бросим. С утра ничего не ел, а время уже четыре.
Когда сыщики устроились за столиком, симпатичная официантка приняла заказы и упорхнула за стойку. Крячко подозрительно посматривал на старого друга, но вопросов не задавал. Бесполезно задавать их Гурову, пока тот сам не созреет и не сформулирует в голове ответы на те вопросы, которые ты готов ему задать. Но что-то произошло, какая-то интересная информация, очевидно, появилась.
– Вы ешьте, ешьте, – коротко бросил Лев, записывая что-то в своем блокноте, – я сейчас.
Он кивнул официантке, и она принесла ему чашку кофе. Закончив делать пометки, Лев положил блокнот на стол и, потягивая кофе, начал смотреть куда-то в сторону набережной, о чем-то напряженно думая.
– Может, начнешь? – предложил Крячко, уминая стейк.
– Ну да, – немного рассеянно ответил Гуров. – Я был сегодня в этом художественном салоне. Говорил с управляющей, с ее помощницей, которая непосредственно занимается организацией выставок. И, между прочим, просмотрел не одну сотню фотографий, сделанных в разное время на разных выставках в том салоне. Ребята, Борисовский был знаком с Колотовым. Они хорошо друг друга знали, и в салоне Колотова тоже знали.
– На размышления наводит, но не более того, – отозвался Крячко, вытирая губы. – Слабенькое совпадение. Но тебя, как мне показалось, впечатлило там не это. Или не только это. Ты уж все рассказывай, Лева, не томи.
– А? – Гуров как будто вынырнул из омута своей задумчивости. – Да, совпадение. А еще у Колотова была своя личная коллекция старинных значков, наград и каких-то знаков отличий. И многие из них имели историческую ценность.
– Вот это уже интереснее, – усмехнулся Григорьев. – Теперь хотя бы понятно, из-за чего весь сыр-бор мог быть. Это уже смахивает на серьезный мотив преступления. Перечень предметов, составлявших коллекцию Борисовского, есть? Вот вам и шкатулочка!
– Ничего подобного, – возразил Лев. – Коллекция Борисовского хранилась не в шкатулке. Все предметы крепились к куску плотной ткани, и их там было около десятка. В тот размер шкатулки, следы которой мы видели на пыльной поверхности, они бы не поместились. Получается, что коллекция пропала, если только Борисовский не хранил ее, скажем, в банковской ячейке. Но это я так, фантазирую. Главное, что факт ее существования косвенно подтвержден. И в квартире мы ее не нашли.
Нашли тайник в шкафу, но он был пуст.
– Значит, все просто, – заключил Григорьев. – Опрашиваем все его контакты, всех, кто мог знать о существовании коллекции. Его могли убить из-за этих ценностей, не зная, что она не очень велика. Она ведь не может стоить миллионы долларов? Хотя в наше время и за тысячу рублей убивают. Есть версия: генерала Бурунова могли убить из-за его орденов. Надо проверить, сохранились они или нет. Ведь за годы службы он мог получить очень много наград, включая и высшие.
– Не спеши, Максим, – покачал головой Гуров. – Насчет Бурунова ты прав, конечно. Только ты не знаешь, что и Бурунов ходил на эти выставки в салон. Если мы установим, что все трое погибших пенсионеров были знакомы друг с другом, то количество версий увеличивается в геометрической прогрессии.
– Колотов за время работы в МИДе тоже мог иметь награды. Причем и высокие, – добавил Крячко. – Мы же не знаем, чем им там приходится заниматься и как их за это награждают.
– Наш план таков. – Лев снова взял в руки свой блокнот с записями. – Максим, ты подними базу данных на уголовников, кто специализировался на краже раритетов, кто входил в преступные группы с подобными целями. Особенно внимательно изучи в их делах контакты в экспертном сообществе. Уголовники чаще всего не особенно-то грамотные, и их обычно используют люди, обладающие информацией о ценности раритетов и имеющие представление о том, как и где все это можно сбыть.
