Звучала она так:
«Напутствие. Кому-то оно необходимо. Впечатления. Для кого-то важны. Любовь проста. В ней жертвенность и сила. Сила или слабость? Возможно, и то и другое…»
На этом запись обрывалась. Гуров закрыл блокнот, сунул его в карман пиджака. В комнату подтянулся Крячко. Недовольно проворчал что-то про пустую трату времени, толкнул стул, переворачивая лицом к себе, и плюхнулся на сиденье, подтянул ступни к ножкам.
– Что делать будем, командир? – озабоченно глядя перед собой, протянул он.
– Искать выходы на друзей и родственников Янины.
Не думаю, что это поможет выйти на Деятеля, но сообщать о смерти девушки все равно придется нам. Вряд ли у нее было много друзей. – Гуров машинально дотронулся рукой до кармана, в котором спрятал блокнот. – Я кое-что нашел. Из личных вещей девушки. Взглянуть хочешь?
– Это поможет расследованию?
– Не думаю.
– Тогда нет, – отказался Крячко. – Поехали, что ли?
– Понятых отпускай, и поедем, – поднялся с дивана Лев.
Крячко прошел в коридор, где по стеночке жались швейцар и уборщица. Поблагодарил за участие, пожал руки и выпроводил из квартиры, забрав у швейцара ключи. Гуров последний раз окинул комнату долгим взглядом и, не оглядываясь, вышел. Крячко щелкнул замком. Больше в доме Янины Эгельшиной делать им было нечего.
Глава 9
Серые будни. Какое правильное выражение. Емкое и красивое в своем роде. Слышишь фразу и сразу представляешь себе картину: пустая комната, за окном нудный моросящий дождь, которому нет ни конца ни края, в раковине гора немытой посуды с остатками неудобоваримой пищи, в мусорном ведре пустая бутылка дешевого портвейна и куча окурков. И тягучая тоска. Бесконечная, как никчемная, однообразная жизнь. И хочется выть. Долго, заунывно. Дни наползают один на другой, и ничего-то в них не происходит. Абсолютная пустота.
Примерно такое настроение было у полковника Гурова, когда он, превозмогая уныние, охватившее его еще три дня назад, плелся, еле передвигая ноги, в информационный отдел к капитану Жаворонкову. Стас Крячко час назад уехал на задержание. Не потому, что положено, а потому, что невыносимо сидеть в полной тишине и смотреть на пустые страницы зависшего дела. Гуров не стал его задерживать. Пусть уж лучше проветрится, а то снова станет мозг выносить тупой фразой о том, что что-то надо делать, как-то выбираться из трясины, в которую их засосало дело Янины Эгельшиной.
Родственников девушки они все же нашли, хоть и не сразу. И место работы определили. Янина занимала приличный пост в компании по импорту и экспорту чего-то там важного. Почему коллеги не хватились своей сотрудницы, когда та не вышла на работу в срок, оставалось загадкой. Пропустила она ни много ни мало целую неделю, телефон ее не отвечал, а начальство посмотрело на это сквозь пальцы. В бухгалтерии прогулы оформили как отпуск за свой счет с открытой датой, этим и ограничились.
Когда Крячко сообщил о смерти девушки, в офисе на короткое время возникла паника, но только на короткое время. Место Янины долго пустовать не будет, заявил начальник. Девушку жалко, но такова жизнь. Она всегда заканчивается смертью. Стас не нашелся что ответить на подобное заявление. Походил по офису, побеседовал с коллегами, не вынес из бесед ничего нового и плюнул. Надоело получать одни и те же ответы.
Из родни у Янины в живых осталась престарелая бабушка, проживающая на окраине Москвы. Ее смерть внучки тоже не особо опечалила. Она, конечно, слезу пустила для проформы, а потом принялась клянчить деньги у Крячко. Осталась, мол, я без кормилицы, куда мне теперь? Не на паперти же сидеть? А он – страж порядка, должен охранять покой граждан, вот пусть и начнет охранение с выплаты небольшой компенсации родственнице пострадавшей.
Крячко слегка разозлила меркантильность бабули, и он, не стесняясь в выражениях, заявил, что бабка-то, может, сама внучку на тот свет отправила, чтобы наследством завладеть. На что бабуля заявила, что наследницей ей не бывать, не кровная она родня Яниночке, вот в чем главное горе. Растила ее, как родную, а по факту – она никто умершей девушке. А настоящая родня у Янины в Эстонии. Не роднятся они, вот и весь сказ. Крячко проверил, слова бабки оказались чистой правдой. Поддержать материально бабулю он все равно отказался, но мысль о ее причастности к смерти внучки из головы выбросил.
После визита к бабке Стас совсем приуныл. Не радовало его ни воодушевление Жаворонкова, получившего крутое задание от полковников-«важняков», ни перспектива отличиться в верхах в случае положительного исхода расследования. Его вообще ничего не радовало. А Жаворонков старался как мог. Он целыми сутками не вылазил из-за компьютера в поисках обозначенного сайт-клуба для депрессивных людей. Отыскал их целую кучу, но все постепенно забраковал. Почему? Да потому что все не то. Объяснить, по каким параметрам он выбраковывает клубы, Жаворонков не мог, просто знал, и все.
Гурову, совершенному профану в вопросах сетевого общения, приходилось полагаться исключительно на профессионализм Жаворонкова. Крячко, не склонный доверять мнению кого бы то ни было, кроме своего напарника, несколько раз пытался вмешаться в сложный процесс, но получил такой мощный отпор, что счел за благо больше не высовываться, а по примеру друга терпеливо дожидаться, когда у Жаворонкова «щелкнет».
Ждал-ждал, да так и не дождался. Вот на восьмой день ожидания и сбежал. Напросился в помощники к майору Золотареву. Тот, любитель халявы, от помощи не отказался, с радостью переложив всю ответственность за операцию на Крячко. Стас уехал, а на Гурова такая тоска навалилась, что сил нет терпеть. Посидел он, посидел, да и поплелся к информационщикам, выяснить, нет ли новостей у Жаворонкова.
Не успел Лев переступить порог, как на него налетел радостный Жаворонков:
– Товарищ полковник, есть! Есть контакт! Результат получен. Шестеренки завертелись.
– Да не ори ты, чума! – остановил его Гуров. – Присядь, воздуха глотни и рассказывай по порядку. Что там у тебя есть и какие шестеренки ты запустил.
– Нашел сайт-клуб, который нам идеально подходит! – продолжал надрываться Жаворонков. – Идеальное совпадение, доложу я вам. Просто идеальное!
– Сядь, Валера, – слегка подтолкнул Лев капитана к креслу. – Показывай, что нарыл.
Жаворонков защелкал по клавиатуре. На мониторе отобразилось контекстное меню личной странички какой-то девицы.
– Вера Аскерова, двадцать пять лет. Место проживания: Москва, – прочитал вслух Гуров. – И кто она такая?
– Это вы, – ответил Жаворонков. – То есть не вы конкретно, а мы. Собирательный образ. Фейковая страница на искомом сайте.
– Погоди, Валера, терминами своими жаргонными меня не засыпай. Объясни толком, что ты тут намудрил?
– Я нашел наш сайт. Неделю убил, а все равно нашел. Посмотрите, сами поймете.
Жаворонков снова заклацал по клавиатуре. Спустя минуту Гуров прилип к экрану, где под проворными руками капитана начали мелькать броские заголовки. Они сменяли один другой, и Лев все ближе придвигался к монитору.
