Держась друг за дружку, мы прошли следом за ней в гостиную. Там сняли пальто и сели на диван, на который нам указала миссис Макгоуэн.
– Я только что поставила чайник. Поэтому я оставлю вас на минутку одних, а сама пойду, приготовлю нам чаю.
– Нет-нет, оставайтесь с нами, если хотите, – произнесла моя мать.
Миссис Макгоуэн махнула рукой.
– Я люблю принимать гостей. К тому же я только что достала банку шотландского песочного печенья и с удовольствием поделюсь с вами. – Она похлопала себя по внушительной талии. – Нам с Джорджем никак нельзя съесть это лакомство целиком. – Миссис Макгоуэн рассмеялась и вышла из комнаты и, уже направляясь в кухню, крикнула: – Не стесняйтесь! Если хотите, можете тут поводить носом. Портрет, о котором вы говорили, висит в столовой, это рядом с прихожей.
Мать встала и протянула мне руку. Я же не торопилась вставать.
– Спасибо. Я уже видела его и не горю желанием еще раз пережить то ощущение.
Мать присела передо мной на корточки.
– Мелани, она никуда не уйдет, сколько бы ты ни притворялась, что ее там нет. Стоит ей ощутить твой страх, как тебе самой будет только хуже. – Мать встала и снова протянула мне руку. Отнюдь не убежденная в том, что поступаю правильно, я позволила ей поднять меня с дивана.
Я повела ее за собой к знакомому месту в гостиной, где я в последний раз видела портрет. Войдя, я уставилась на девушку со знакомыми чертами, сосредоточив на сей раз внимание на медальоне в виде сердца с выгравированной посередине буквой «А». Было ясно как божий день, что она приходится родственницей девушкам на втором портрете, но это лишь еще больше сбивало с толку. Она не могла быть Приоло, хотя внешнее сходство было невозможно отрицать. То обстоятельство, что второй портрет был найден на чердаке в доме моей матери, лишь укрепляло мою убежденность в том, что все три – родственницы. Не говоря уже о том, что я сама была похожа на них. Я очень надеялась, что миссис Макгоуэн прольет свет в темные уголки прошлого нашей семьи и что Ребекка вновь не сбежала, прихватив с собой какое-нибудь особо ценное свидетельство.
Джинетт. Услышав хорошо знакомый мне голос, я вздрогнула. Увы, радость, оттого что она произнесла не мое имя, быстро улетучилась, стоило мне понять, что она обращается к моей матери.
Мать потянулась к моей руке, как если бы это был самый естественный жест во всем мире. Ее глаза были широко открыты, но я не увидела в них страха. Скорее решимость. Ее дыхание было отрывистым и поверхностным, и я с тревогой посмотрела на нее:
– С тобой все в порядке?
Мать кивнула.
– Она пытается проникнуть в мое сознание, но я не дам ей это сделать. Главное, не отпускай мою руку. – Она крепко зажмурилась и тряхнула головой, как будто ответила на некий вопрос, который я не могла слышать.
В следующий миг на нас обрушился порыв ледяного ветра и, словно стальной нож, попытался разрезать воздух между нами, стремясь разъединить наши руки. Мне показалось, будто я услышала голос, и он велел мне отпустить руки, но было ли это на самом деле, не знаю. В ноздри мне ударил мерзкий запах морской гнили. К горлу тотчас подкатил комок тошноты. От ужаса я едва ворочала языком.
– Я не знаю, как это делается. Я не знаю, что мне делать.
Голос матери был тверд и спокоен:
– Главное, будь сильной. Не слушай ее. Говори себе, что ты сильней, чем она. Что мы сильней, чем она… но только если мы будем работать вместе. Ты больше не одна, Мелли. С тобой я.
Наши взгляды встретились, и я поняла: она имеет в виду не только злокозненных духов. Чувствуя, как холод по-прежнему пытается разъединить нас, я отвернулась.
Мать один за другим убрала с моей руки пальцы, как будто их оторвала чья-то невидимая рука. И я впервые заметила в ее глазах слезы.
– Я сильнее, чем ты! – громко произнесла я, схватив материнскую руку моими обеими. Увы, моя хватка была слабой, пальцы были как будто без костей. Ее рука начала выскальзывать.
– Мы сильнее, чем ты! – крикнула я, что есть сил сжимая ее руку.
– Мы сильнее, чем ты! – крикнули мы вместе и тотчас замерли, почувствовав, как холод исчезает. Лишь слабый морской запашок говорил о том, что невидимая гостья все-таки была здесь.
– Чай готов!
Мы обе как по команде обернулись. В дверях с чайным подносом в руках стояла миссис Макгоуэн. Мы посмотрели на чашки, ложки и песочное пе- ченье.
– Давайте я вам помогу, – сказала я, беря у нее поднос. Скажу честно: при виде печенья у меня тотчас потекли слюнки. Мои руки все еще слегка подрагивали от пережитого ужаса. Я крепко вцепилась в поднос, чтобы чашки не дребезжали, стукаясь друг о друга.
Мы сели и подождали, пока миссис Макгоуэн добавит в чай лимон и сахар. Мы с матерью взяли по четыре печенья. Глядя на нас, хозяйка удивленно выгнула бровь:
– Если надо, я принесу из кухни еще, – сказала она.
– Нет-нет, спасибо, – заверила ее я, запивая последнюю крошку глотком чая. – Просто мы пропустили ланч. – Или же борьба с призраком отняла у нас слишком много калорий, подумала я с улыбкой. – И еще раз простите нас за то, что мы нагрянули к вам почти без предупреждения. Дело в том, что мы надеялись приехать одновременно с мисс Эджертон, чтобы лишний раз не обременять вас.
– Ничего страшного, моя дорогая. Я всегда готова помочь людям, которые, как и я, любят историю. Да и вообще, учитывая, как далеко мы живем от наезженных дорог, я всегда рада гостям.
Моя мать подалась вперед:
– Мелани говорила, что вы изучали старые бумаги семьи Крэндалл, которым дом принадлежал до того, как его в тридцатые годы приобрела семья вашего мужа. Мы очень надеялись, что вы узнали, кто эта девушка, изображенная на портрете.
– Да, я узнала, и именно это мы обсуждали с мисс Эджертон.
Мое сердце забилось быстрее.
– Вот здорово! А можно взглянуть, что именно вы нашли?
– Разумеется. Кажется, я сказала Джеку по телефону, что смутно помню, что в конце девятнадцатого века произошла какая-то трагедия. Но не помню, какая именно. То, что я знаю, мне известно из переписки семьи Крэндалл в Коннектикуте и той ее ветвью, что переселилась сюда к нам в Южную Каролину. – Она встала и начала перебирать стопку пожелтевших конвертов на журнальном столике. – Я прочла их все, так что неплохо знаю их содержание. Это все равно, что спустя столетие подслушивать чужие разговоры. – Миссис Макгоуэн с улыбкой посмотрела на нас.
Я украдкой покосилась на мать. Та сидела, плотно сжав губы. Интересно, подумала я, на моем лице точно такая же маска нетерпения? Мой взгляд скользнул вниз, на ее скрещенные ноги: как и я, она подергивала ногой. Я заставила свою ногу успокоиться.
– Это должно быть так интересно! – сказала я. – Так что вы нашли?
Наконец миссис Макгоуэн вытащила конверт и осторожно извлекла из него пожелтевшее от времени письмо.
