Услышав, что стук молотка прекратился, я подняла глаза.
– Уже готово? – удивилась я. Мне казалось, что эту уродливую стену придется сносить весь день, но прошло меньше часа.
Бригадир подошел и, сняв каску, вытер рукавом лоб. В воздухе висели пыль и запах пота – и что-то еще, чему у меня не было названия.
– Да, мэм. Мы сняли весь гипсокартон и обнажили кирпичный камин в его первозданном виде.
Я шагнула вперед, чтобы взглянуть на камин. Он был глубоким, задние кирпичи почернели от огня и времени. Я вгляделась в эти закопченные кирпичи, пытаясь увидеть то, что, по словам Вильгельма, я должна была там найти.
– Нам нужно пробиться через кирпичи.
Головы всех дружно повернулись к Ребекке.
Бригадир, весь в гипсокартонной пыли, отчего его лицо стало похоже на мордочку енота, наморщил лоб.
– Мэм, в этом нет необходимости. Камин полностью исправен, просто нуждается в чистке.
– Пробейте кирпичи, – повторила она, как будто не слышала, что сказал ей строитель.
Она подошла к краю камина, где теперь стояли кухонные шкафчики и высились гранитные столешницы.
– Здесь были полки и потайная дверь, которая вела за камин. – Ребекка посмотрела на меня. – Думаю, дешевле пробить кирпичи, чем ломать сделанную на заказ мебель.
Я кивнула, не задаваясь вопросом, откуда у нее эта информация, но надеясь, что она права.
– Давайте, – сказала я бригадиру. – Сначала попробуйте пробить пару кирпичей, чтобы увидеть, есть ли там за камином хоть что-нибудь. И если есть, мы можем перейти к плану Б.
Бригадир было заупирался, но в конце концов я убедила его пробить кирпичную кладку. Мы с Ребеккой отступили. Он же поднял кувалду и с размаха стукнул ею по тому месту, где вокруг одного кирпича штукатурка слегка раскрошилась. Как свидетельство былого качества, кирпич даже не дрогнул, а вот штукатурка поддалась и треснула. Взяв в руки отвертку, рабочий проковырял ею с одного бока кирпича дыру, в которую можно было просунуть палец. Орудуя отверткой дальше, он вынул два кирпича, и я смогла заглянуть в образовавшуюся дыру.
Я шагнула вперед.
– Можно одолжить ваш фонарик?
Один из рабочих откликнулся на мою просьбу. Щелкнув кнопкой, я посветила в отверстие и заглянула в него. Комната за камином была глухая, без окон, с голыми стенами. Воздух там был спертый, а из отверстия тянуло запахом пороха и соленой морской воды. Луч фонарика скользнул по кирпичным стенам и земляному полу и наконец остановился на большом морском сундуке у дальней стены. «Твои славные предки начинали как мародеры», – вспомнила я слова Джека, глядя на сундук. Некая часть меня предпочла бы замуровать стену и забыть то, что я увидела.
Вместо этого я повернулась к бригадиру:
– Уберите столько кирпичей, сколько сможете. Чтобы в отверстие можно было пройти. – Я на миг закусила губу, пытаясь представить, что скажет Софи, увидев камин. – Можете удалять по кирпичу за один раз, чтобы стенка не рухнула.
– А-а-а, еще одна любительница старины, – проворчал себе под нос кто-то из рабочих.
Бригадир осадил его взглядом.
– Я вас понял, мисс Миддлтон. Мы сделаем все красиво и медленно, по одному кирпичику за раз. – Он почесал затылок. – Но чтобы вы понимали: цена, которую я указал в смете, не включала этот вид работ, поэтому придется внести некоторые коррективы.
Я внутренне вздохнула. У меня уже имелся богатый опыт общения со строительными подрядчиками во время реставрации дома на Трэдд-стрит.
– Я понимаю. Просто делайте то, что требуется, чтобы мы получили доступ к тому, что там позади камина, не повредив всю оригинальную кладку.
Ребекка взяла меня за локоть и осторожно оттащила прочь.
– Там комната, не так ли? И сундук морского капитана?
Я посмотрела на нее и кивнула.
– Очередной сон?
– Да. – Она оглянулась на камин. – Это займет некоторое время. Пойдем в другую комнату и сравним записи.
Посмотрев еще разок на рабочих, я дала Ребекке вывести меня в фойе. Поскольку большая часть дома, пока мы не определились с колером краски и еще не брались за стены, была без мебели, мы сели на нижнюю ступеньку лестницы.
Ребекка начала вынимать из сумки вещи.
– Я посетила Ивонну вчера днем, – сказала я. – По ее словам, вы с Джеком были у нее рано утром. Но я точно помню, что вы говорили, что ваша встреча состоится лишь на следующей неделе.
Она продолжила рыться в сумке, вглядываясь в ее темные глубины.
– Нет, она всегда была запланирована на вчера. Вы, должно быть, ослышались.
Я не стала говорить ей, что я записала дату на свой «блекберри», чтобы не забыть спросить у нее, что она там обнаружила. Я хотела было сказать ей, что, похоже, она планировала приехать к Ивонне первой, чтобы выяснить, что та ей скажет, чтобы потом решить, делиться со мной информацией или нет. Но затем я подумала про дневник и о том, как я тоже не обмолвилась ей о нем, и закрыла рот. Секрет на то и секрет, чтобы его хранить, а не делиться им.
Она положила сумку у наших ног.
– Не переживайте. В любом случае от Ивонны я почти ничего нового не узнала. Она сделала фотокопии, но отдала их Джеку, а не мне. Он сказал, что я могу взглянуть на них позже. Но я предпочитаю, чтобы у меня были мои собственные материалы, чтобы всегда иметь возможность просмотреть их в свободное время. К тому же, когда мы с Джеком бываем вместе, у него обычно пропадает желание работать. – Ребекка хихикнула, не глядя на меня, и продолжила сортировать свои папки.
Я сделала вид, будто ее слова не уязвили меня, словно смоченный в уксусе лоскут ткани, и вместо этого посмотрела на стопку папок у нее на коленях.
– Похоже, у вас здесь все разложено по полочкам.
– Они не из Исторического общества. – Она положила руки на стопку, и я вновь подумала, как хорошо они мне знакомы. – Я получила их через архив газеты. Помните, когда на судне впервые обнаружили человеческие останки, я сказала вам, что могу помочь сузить список возможных кандидатов? Так вот, я позаимствовала из папки Джека генеалогическое древо Приоло и занесла все имена в электронную таблицу, которую составила, а затем долго работала с микрофишами, чтобы посмотреть, найдутся ли в архиве газетные статьи или фотографии членов вашей семьи. Поскольку нам известен пол, примерный возраст и рост жертвы, я подумала, что это может пролить свет на то, кого мы искали.
Я пристально посмотрела на нее.
– Мне не терпится увидеть, что вы нашли, но я должна спросить у вас, чем это может помочь вам со статьей, которую вы пишете о моей матери?
Она на миг растерялась, а затем приняла оскорбленный вид.
– Как скажет вам любой хороший журналист, прежде чем я смогу написать первое слово, я должна как можно глубже погрузиться в мою тему – в историю ее семьи, ее прошлое, ее настоящее. Ваша мать, история вашей семьи очаровывают многих чарльстонцев, в том числе и меня, и я прикладываю все усилия к тому, чтобы мой материал получился как можно более увлекательным. Думаю, вы заметили, что я не экономила на деталях ни в одном из моих биографических очерков наших знаменитых граждан.
