– Почему я единственная в костюме? Даже Ребекка пришла в обычной одежде.
– Потому, что у Ребекки нет двух потрясающих домов в историческом районе, а у тебя есть. Думаю, это тоже ее раздражает.
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю. Мелкие комментарии то здесь, то там. Мол, ты даже не представляешь, как крупно тебе повезло, что некоторые убили бы кого угодно, лишь бы оказаться на твоем месте, и как ты совершенно не ценишь того, что получила на серебряном блюде. Сдается мне, что на ее плече сидит зеленоглазый монстр зависти и показывает тебе язык.
Я поморщилась.
– Я определенно должна поставить эту особу отдирать какой-нибудь сверхпрочный лак и представить ей некоторые из моих счетов, даже показать ей мои ногти. Это может вернуть ее в мою реальность.
Встав руки в боки, Софи повернулась ко мне:
– У тебя такая короткая память, Мелани? Разве я не учила тебя, почему для нас так важно сохранять историческое наследие?
Я пристально посмотрела на нее:
– Это риторический вопрос?
Софи нахмурила брови:
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что проделанная тобой работа была во благо всего мирового сообщества. Если мы начнем рушить все старое, чтобы освободить место для новых, безликих зданий, мы утратим часть нашего прошлого, часть красоты и смысла. Причем навсегда.
Я соскользнула с кровати и принялась поправлять юбки.
– Так же как мои волосы без крошек штукатурки, маникюр и инвестиционный портфель. – Я повернулась к зеркалу. Впрочем, она успела заметить улыбку, которая свидетельствовала о том, что мне известно, о чем она говорит. Просто я боялась произнести это перед Софи вслух – дело могло кончиться тем, что я бы взялась восстанавливать еще один дом.
Раздался стук в дверь, и в комнату сунула голову миссис Хулихан. Увидев меня в кринолине, она подмигнула мне.
– Вы выглядите великолепно, мисс Мелани. Как будто собрались на барбекю в «Двенадцати Дубах».
Я закатила глаза и попыталась чуть выше подтянуть лиф, чтобы прикрыть обширное пространство открытой кожи.
– Именно этого я и опасалась.
– Просто хотела сообщить, что я поставила пунш и бокалы на поднос в передней гостиной. Кстати, мистер Джек здесь, и я хотела бы спросить, куда мне его посадить.
Я открыла было рот, чтобы высказать на сей счет несколько предложений, но Софи не дала мне это сделать.
– Скажите ему, что мы будем прямо сейчас. Тур должен начаться через десять минут.
– А насчет Генерала Ли не беспокойтесь. У меня есть хорошая суповая косточка, так что он будет счастлив. – Миссис Хулихан еще раз подмигнула мне и исчезла за дверью. Вскоре ее тяжелые шаги стихли в коридоре. Софи подошла к двери.
– Пойду проверю твою мать. Она отвечает за сбор гостей. Можешь не волноваться. Она будет их пасти, чтобы никто из них не отбился и не забрел туда, куда не следует.
– А как насчет Ребекки? Мне казалось, она тоже будет здесь.
Софи хитро улыбнулась:
– Я потянула за кое-какие ниточки и отрядила ее в старую городскую тюрьму на углу Мэгэзин и Франклин-стрит. Ей поручено направлять народ в туалет. Хотя да, она угрожала зайти сюда позже.
– Как тебе это удалось? Я думала, сегодня вечером она отвечает за все.
Софи сложила руки за спиной и попыталась принять невинный вид.
– Видишь ли, когда она попросила меня выделить ей гидов-волонтеров из колледжа, ось власти сместилась в мою сторону.
Я отсалютовала ей.
– И последний вопрос: вдруг мне захочется в туалет?
Софи сморщила нос, сделав вид, будто задумалась над моим вопросом.
– Постарайся потерпеть. Если это не поможет, попроси миссис Хулихан принести ночной горшок.
– Ну, спасибо. Знаешь, когда ты не сохла по парню, ты нравилась мне больше. Была гораздо добрее.
– Ты это о чем?
– Да ладно, Соф. Ты и Чэд. Вы, как говорится, два сапога пара. Ты так помешалась на феминизме и независимости, что воспользовалась самой глупой отмазкой – мол, у вас несовместимые зодиакальные знаки, – чтобы держать его на расстоянии от себя. Но вы практически срослись бедрами и живете вместе. Так что нечего плакаться. Не проще ли признать, что вы оба без ума друг от друга? Тогда мы все могли бы двигаться дальше, а ты снова стала бы милой и доброй Софи?
Она в упор посмотрела на меня; ее лицо оставалось каменным.
Чувства Софи всегда были тайной за семью печатями, так хорошо она научилась их прятать. Зато мне были отлично видны пальцы в ее «биркенстоках» и то, как она поджала их.
– Может, заключим компромисс? Я начну прислушиваться к твоим советам по поводу личных отношений, а ты к моим по поводу нарядов. Потому что, как мне кажется, ни ты, ни я не разбираемся ни в том, ни в другом. И если тебе так хочется проанализировать странные отношения, то помести под микроскоп твои и Джека. Вы так помешаны друг на друге, что когда вы рядом в одной комнате, температура в ней подскакивает на двадцать градусов. Но вы оба либо слишком упрямы, либо невежественны, либо умственно отсталые, чтобы понять, что с этим делать. – Софи глубоко вздохнула. – Как только ты разберешься, что там между тобой и Джеком, я, так и быть, выслушаю твои мысли про нас с Чэдом.
Я смотрела на нее и не знала, что сказать. В последний раз я видела ее такой взволнованной, когда сказала ей, что хочу снести стену, чтобы расширить главную спальню в доме на Трэдд-стрит.
– Ох! – выдохнула я, не зная, права ли она насчет нас с Джеком.
Она повернулась, чтобы выйти из комнаты.
– Увидимся внизу.
Сделав нескольких глубоких вдохов, я еще раз поправила на себе платье, кое-как протиснулась в дверной проем и даже добралась до верхней ступеньки лестницы, не споткнувшись и ничего не опрокинув. На мое счастье, боˆльшая часть дома была пуста, а посетителей ожидали лишь образцы тканей и краски, выставленные на мольбертах в главных комнатах дома.
Благодаря стараниям моего отца в доме пахло нарциссами и цитрусовыми. На лестнице в обвернутых мешковиной и перевязанных красным шпагатом горшках выстроились нарциссы, их сладкий аромат плыл по коридору, как облако. На девяти каминных полках – кроме той, что на кухне, которая в настоящее время хранилась на чердаке, – лежали сосновые ветки, собранные моим отцом и искусно украшенные шишками, лимонами и мандаринами. За все годы, проведенные с ним, мне никогда не приходило в голову, что внутри моего грубоватого офицера-отца прячется Марта Стюарт
[1].
Громкий свист заставил меня посмотреть вниз.
