Повернув ключ зажигания, он обернулся ко мне лицом. В глазах его плясали огоньки, отчего моя кровь была способна на любую глупость.
– Над тобой. Тебе почти сорок, а ты все еще как ребенок.
Опасаясь выцарапать ему глаза, я отвернулась.
– Неужели? И ты думаешь, что исправишь меня.
Он отъехал от бордюра.
– Главное, чтобы это был не Марк Лонго.
Если честно, я не ожидала от него этой вспышки. Я откинулась на спинку сиденья, и мы, на полной скорости обогнув перегородившую дорогу церковь, помчались вперед по Черч-стрит.
– Куда ты меня везешь?
– На Легар-стрит, как ты и просила. Потому что у тебя уйма работы.
Я отвернулась, не замечая мелькавшего за окном пейзажа и мучаясь вопросом, почему я так разочарована.
* * *
К тому времени, когда я вечером, после показов пары домов в районе Колониального озера, вернулась к себе на Легар-стрит, было уже темно. Я валилась с ног от усталости: клиенты жаловались, что вокруг все такое старое, а цены на недвижимость почти до небес, и это притом, что масса денег уйдет на то, чтобы привести дом в божеский вид. Я едва сдержалась, чтобы не сказать им, что если они хотят новый, с иголочки дом, в который можно въехать хоть завтра, то им стоит поискать варианты в пригородах Атланты. Мне удалось убедить их взглянуть на новые постройки на острове Даниэль, и последние три часа я провела в офисе, планируя встречи на следующий день.
Не увидев в парадных комнатах света, я на пару секунд застыла на ступеньках крыльца. Не хотелось входить в темный дом – кто поручится, что там ничего не затаилось по углам. Порывшись в сумочке, я вытащила аварийный мини-комплект и небольшой фонарик, в котором до сих пор у меня ни разу не возникало нужды. Посветив им по углам, я с ключом наготове шагнула к двери.
Вставив ключ в замочную скважину, я уже собралась повернуть дверную ручку, но, взглянув на один из боковых фонарей, застыла на месте. Воздух вокруг меня внезапно как будто наполнился колючими иголками. С волнистой поверхности стекла на меня смотрело лицо девушки. Ее темные глаза горели, пронизывая пространство между нами острыми стрелами ненависти. Воздух как будто подрагивал, согревая мое лицо, несмотря на вечерний холод. Наши взгляды встретились. Моя рука невольно задрожала, ключ звякнул в замке.
Я сильнее тебя. Не знаю, произнесла ли я эти слова вслух или про себя, но у меня возникло четкое впечатление, что они бессильны против этого призрака. Почувствовав, как дверная ручка повернулась под моим нажимом, я попыталась ее удержать, не желая оказаться лицом к лицу с этой девушкой, кем бы она ни была. Я отлично знала, что одних моих сил будет недостаточно.
Ручка повернулась снова, на этот раз сильнее. Я почувствовала, как она выскальзывает из моих рук, и в следующий миг дверь распахнулась. Я едва успела подавить крик, когда передо мной выросла Софи в ее хорошо знакомых мне «биркенстоках» и с торчащими во все стороны взлохмаченными волосами.
– Я готова поклясться, что включала свет, – сказала она и по очереди щелкнула выключателями. – А тебе нужно проверить термостат. Не дом, а настоящий холодильник.
Вместе с последними словами с ее губ сорвалось облачко пара. Я бросилась к ней и, крепко вцепившись в ее сари, обвела глазами освещенные углы просторного вестибюля.
– Полегче, Мелани. Я тоже рада тебя видеть. – Отстранив меня на расстояние вытянутой руки, она, нахмурив брови, пристально посмотрела на меня. – Что с тобой? Ты как будто только что видела… – Она не договорила.
Я ногой захлопнула дверь и кивнула.
– Она только что была здесь. Одна из девушек с портрета… только выглядела чуть старше. Та, что пониже ростом, у которой медальон с буквой «Р». – Сунув руку внутрь жакета, я вытащила медальон с выгравированной буквой «М». – Точно такой же.
Софи выгнула бровь и уставилась на медальон.
– Как он к тебе попал?
– С затонувшего судна. – Видя, что с ее губ вот-вот слетит упрек, я в упреждающем жесте выставила перед собой ладонь. – Полицейские уже сфотографировали его и описали. В команде водолазов работает старый друг моего отца. Он подумал, что, поскольку медальон, по сути, принадлежит мне, то он должен быть у меня.
Софи скептически поджала губы, что придало ей сходство с университетским профессором, несмотря на ее наряд.
– И теперь ты собираешься его вернуть?
– Боюсь, что не получится. Предыдущая владелица просит его назад.
Глаза Софи полезли на лоб.
– Есть идеи, кто она такая? – спросила она.
Я покачала головой:
– Пока нет. Но мы работаем над этим. Пока что все указывает на мою прабабушку, Розу. Но она была единственным ребенком, что не объясняет, кто эта другая девушка на портрете. Та, на которой медальон с буквой «М». Равно как и то, почему она так сильно меня невзлюбила.
Я поставила портфель и сняла пальто. Между тем часы, вставленные в лакированный кусок коряги и забытые предыдущими владельцами на стене гостиной, начали отбивать время.
Я вновь посмотрела на Софии:
– Восемь часов. Почему ты еще здесь? И где моя мать?
– Твой отец пригласил ее на ужин, чтобы обсудить сад. Она несколько раз сказала мне об этом, хотя я не спрашивала. Я все еще здесь, потому что она не хотела, чтобы ты оставалась в доме одна, и попросила меня побыть с тобой, пока она не вернется.
Я так крепко застряла на первой части ее объяснения, что и не успела толком вникнуть во вторую. А еще я заметила, что глаза Софи не слезятся и она шмыгает носом.
– А где Генерал Ли?
– В твоей комнате. Я объяснила твоей матери про мою аллергию, и она отнеслась к этому с пониманием. Правда, этот поганец наотрез отказался подниматься по черной лестнице. Упирался и лаял, поджав хвост. Твоя мать была вынуждена взять его на руки и отнести наверх по парадной лестнице.
– Разумно, – сказала я. – Я умираю с голоду. Надеюсь, миссис Хулихан оставила мне поесть. – Я направилась было в кухню, но поняв, что Софи не идет следом за мной, обернулась. – Что-то еще?
– Вообще-то, да. Грузовик из антикварного магазина Тренхольмов сегодня доставил письменный стол. Твоя мать узнала в нем бюро твоей бабушки и попросила поставить его в ее гостиную.
– Великолепно. Не ожидала его так скоро, но рада, что оно уже здесь.
Когда Софи даже не сдвинулась с места, я шагнула к ней сама.
– Что-то не так?
– Вообще-то, нет. Просто странно… Даже не верится, что я использую это слово, зная тебя вот уже сто лет. – Она виновато улыбнулась мне, и из вороньего гнезда на ее голове выпала толстая, переплетенная бусами коса.
– И? – подсказала я.
– Когда его привезли, зазвонил телефон, и я взяла трубку. Звонила Ребекка. Она спросила меня, не привозили ли в дом новый предмет мебели, и я рассказала ей про стол. Ее тотчас охватило волнение, и она сказала, что ей приснился сон про то, что в столе что-то спрятано – книга или что-то в этом роде, – и она хотела приехать прямо сейчас, чтобы посмотреть, сможет ли она найти эту вещь.
