— И я! Я скучаю по тебе! Я так сильно скучаю! — шептала она, обнимая мокрую от слёз подушку.
Слёзы возвращались к ней только во сне, когда она открывала горю своё застывшее сердце. Но понимала, что это всё неправда. Не может возродиться серебряная роща — она погибла от руки Адемаров. Что желудям, которые она бросила на землю Ирвина, нужно сотни лет, чтобы зарастить то пепелище. И Викфорд не может вернуться к ней, он погиб, так же как и священная роща.
Но с каждой ночью эти сны становились всё ярче, и голос Викфорда всё явственнее звал и звал за собой, и ей казалось она просто сходит от этого с ума.
— Я здесь… Я жду тебя…
— Где ты? Где ты меня ждёшь?!
Она в очередной раз металась в кровати, пытаясь разглядеть сквозь дымку сна черты Викфорда, когда ощутила на своём плече чьё-то прикосновение.
— Да разбудите вы её, наконец! — послышался раздражённый женский голос.
Эрика внезапно проснулась и рывком села на кровати. Её окружали какие-то люди, держа в руках канделябры, а рядом стояла измождённая строгая женщина, облачённая в чёрный атлас. И судя по короне с рубинами в её волосах, это была королева.
Заострённое худое лицо, сетка тонких морщин, и глаза в окружении чёрно-лиловых теней, тёмные, как два колодца.
— Ты же фрэйя? В тебе же есть Дар? Ведь за этим ты здесь, да? Ты должна спасти моего сына! — произнесла она, хватая Эрику за запястье холодными пальцами. — Ведите её, живо!
Эрику тащили по коридору, прямо в сорочке, даже не дав обуться и набросить халат, и грубо втолкнули в покои короля. В тёмной комнате повсюду горели свечи, и воздух стоял спёртый, удушливый и влажный, пропитанный сладковатым запахом благовоний и… смерти.
На огромной кровати в окружении шёлковых подушек лежал мужчина, и нетрудно было догадаться, что это король, хотя Эрика видела его впервые. Большое грузное тело в изодранной сорочке, лицо в глубоких рытвинах, словно его иссекло ветром с каменной крошкой. Запястья его рук были привязаны к кровати, а вся грудь изодрана до крови. И Эрика вспомнила рассказы дам, приходивших к миледи Кэрин, о том, как король в припадке убил камердинера и расцарапал себе грудь ногтями.
Королева впилась пальцами Эрике в плечо и произнесла твёрдо, почти испепеляя взглядом:
— Ты должна спасти моего мальчика. Твой Дар должен его вылечить! Давай, фрэйя, иди к нему! — она толкнула её в сторону кровати.
А Эрика смотрела на короля и понимала, что вот её миссия и выполнена. Он не доживёт до утра и не понадобится даже настойка дяди Тревора. По его рукам и груди, невидимые обычному глазу, под кожей прорастали чёрные ветви. Они расползались по телу, оплетая его, и уже дотянулись до самого горла, отчего лицо короля стало одутловатым и красным, а глаза налились кровью. Эрика вспомнила рассказ Джералда Адемара о том, какой ценой он выкупил свободу у короля, и что он ему пообещал взамен. Как связал его с их тёмным Источником и стал продлевать его жизнь душами убитых людей. Видимо с гибелью Источника дни короля оказались сочтены. Потому что если гибнет Источник, погибают и все, кто был с ним связан.
Именно в ту ночь, когда взошла Кровавая луна, когда Эрика своей рукой пустила стрелу, пронзившую Джералда Адемара, видимо и погиб тёмный Источник.
«… и пронзят они сердце волков…».
А сейчас этот Источник выпивал душу короля Эдмунда, забирая её с собой, как до этого с его лёгкой руки, Адемары пили души невинных балеритов и людей.
— Я не смогу ему помочь, — ответила Эрика, глядя на королеву. — Он отдаёт долги более могущественной силе, чем мой Дар.
— Долги? Какие долги? Что ты несёшь! — королева размахнулась и влепила ей пощёчину. — Если ты не сможешь его спасти, зачем ты вообще нужна?! Может, стоит сжечь тебя, как всех остальных?!
Эрика потёрла место удара и внезапно рассмеялась, вспомнив слова Джералда.
— «А мне и костёр не страшен…»*, - произнесла она, не сводя с королевы глаз. — Но даже если бы я могла его спасти, я всё равно бы не стала этого делать. Он заслужил эти муки.
— Я велю тебя казнить!
— Как будет угодно, — пожала плечами Эрика.
Королева схватила её за волосы и толкнула к кровати со словами:
— Нет! Не думай, что будет всё просто! Я заставлю тебя! Я всё равно тебя заставлю!
— Матушка, — рядом появился мужчина с аккуратно стриженой бородкой клинышком и щегольскими усами, и Эрика догадалась, что это герцог Сенегард.
Тёмная парча, туфли с бантами, он хоть и не был похож на Рябого короля, но его сходство с королевой было очевидным. Он взял её за руки, старательно отцепив от Эрики скрючившиеся пальцы, и отвёл в сторону, удерживая и не давая вырваться.
— Послушайте, матушка, Вам стоит выпить лавандовой воды. Не стоит злиться из-за какой-то девчонки. Дар фрэй сильно преувеличен. Что они могут? Делать укропную воду, да прикладывать подорожник. Лекарь сказал, чтобы не случился удар, Его Величеству нужно сделать кровопускание, а вам сейчас необходимо поспать. Я посижу с Эдмундом и прослежу за лекарем.
— Надо повесить эту дрянь! — воскликнула королева и внезапно разрыдалась, уткнувшись сыну в грудь.
— Я обо всём позабочусь, — произнёс герцог, прижимая её к себе, осторожно и почтительно.
Но поверх её головы Эрика видела его лицо. И на нём не было ни жалости, ни сострадания. Только спрятанное глубоко терпеливое ожидание конца…
Он посмотрел на Эрику и кивнул кому-то из придворных:
— Уведите и заприте в её покоях. Я скажу, что с ней делать дальше.
О том, что король умер, под утро возвестили густые звуки колокола, наполнившие воздух города. Где-то слышались рыдания, колокола зазвонили по всему Кальвилю, и во дворце началась беготня, но в покои Эрики никто не заходил.
Она сидела на подоконнике, разглядывая большой фигурный сад, и думала о том, что всё произошедшее не случайно. Она вспомнила пророчество, и теперь понимала, какую роль сыграли в том, чтобы остановить Тёмные времена рябина, дуб и северный ветер. И смысл слов Рогатого Бога стал ей предельно ясен. Все дороги были не случайны. Всё было предопределено…
Теперь Балейра спасена.
А что будет с ней? Куда теперь ей деваться?
На флагштоке опустили штандарт короля, и некоторое время эта голая пика указывала, что в Тавирре воцарилось безвластие.
Но к полудню протрубили горны и зазвонили колокола уже по-другому. И новый штандарт взвился в голубое небо.
— Да здравствует король! — разнёсся в воздухе зычный голос глашатая.
А кто станет королём Тавирры?
— Да здравствует Сенегард первый! — донеслось ответом на безмолвный вопрос Эрики, а затем снова и снова: — Да здравствует король! Да здравствует Сенегард первый!
