Ответ прямо перед тобой!
Конь взвился на дыбы, и кавалькада с нарастающим гулом бросилась прочь из пещеры, вырвалась через арку в стене и заскользила уже по воздуху.
— Но как пробудить?!
Эрика бросилась следом к провалу в стене пещеры, и едва не упала вниз в пропасть.
— Стой! Куда ты! — Викфорд её поймал, перехватил за талию и прижал к камням, навалившись всем телом, потому что она совсем не понимала, что делает.
Её била дрожь и всё, что ей было нужно сейчас — этот ответ.
Только Араун уже не ответил. Кавалькада неслась по воздуху прочь от пещеры, ширилась, размывалась, превращаясь в тонкую пелену голубого сияния над озером. Очертания Бога и его Госпожи становились нечёткими, сливаясь с птицами и псами, и растягивались над водой длинной мерцающей лентой. Они поднимались всё выше и выше, пока не оказались прямо в ночном небе. Лента пульсировала и переливалась всеми оттенками голубого и зелёного, но если приглядеться, то всё ещё можно было различить и Охотника, и его Госпожу, и псов, и дичь…
— Холодно, — прошептала Эрика, обессилев, и понимая, что ответа она уже не получит. — Почему так холодно…
Её била дрожь и пальцы сами вцепились в полы куртки Викфорда. И ей казалось, что Араун и его свита забрали из неё не только всё тепло, но саму жизнь.
— Сейчас, сейчас… Я тебя согрею, — прошептал Викфорд.
Он подхватил её на руки и понёс назад к костру, пнул Уилмора, который, как зачарованный ловил падающие снежинки в медленно угасающем голубом сиянии, и опустил свою ношу на лежанку.
— Чего застыл! Живо разожги костёр! И дров побольше брось.
Уилмор словно очнулся. В пещере стремительно темнело, а от костра остались едва тлеющие угли. Он бросился раздувать их, подкладывая сухой мох, а поверх хворост и озираясь, словно не веря, не понимая где он, и что с ним было.
— Дров больше нет, — пробормотал он, бросая в костёр остатки.
— Снаружи пещеры есть ещё, не стой столбом, иди, или твоя госпожа сейчас замёрзнет, дурень! — рявкнул Викфорд.
Он усадил Эрику поближе к огню, накрыл плащами, забрав даже плащ Уилмора.
— Какая ты холодная! Ничего. Сейчас согреешься, иди сюда, — он сел рядом, и обнял её, прижимая к себе, растирая ладонями её плечи. — Выпей, вот держи. Пей!
Он протянул ей флягу с бьяхой и почти насильно заставил её выпить, придерживая за локоть. Она закашлялась, но Викфорд заставил выпить снова. А потом ещё и ещё, и следом выпил сам. Эрика безропотно подчинилась, увиденное настолько её потрясло, что она даже не заметила, как Викфорд расстегнул куртку, и прижал к горячей груди её ледяные ладони.
— Почему? Почему всё так?! — прошептала она обессиленно и внезапно заплакала.
Картины будущего, одна ужаснее другой всё ещё стояли перед глазами, и сейчас, когда, сковывающий её холод начал медленно отступать, слёзы, наконец, прорвались и покатились сами собой. Эрика уткнулась Викфорду в грудь, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
Сейчас ей было всё равно, что он враг, что всё это из-за его семьи, что он везёт её к неминуемой гибели, и что все её попытки это исправить бесполезны. Он был тёплым, и он был здесь, а больше не было ничего. Казалось, что прошлое и будущее стёрлись, что нет ничего кроме этой пещеры, и что лучше ей остаться в ней навсегда, чтобы все о ней забыли. Лучше и умереть здесь, чем на эшафоте Рябого короля. Жаль, что Рогатый Бог не забрал её в свою свиту!
Викфорд обнял Эрику, и укачивая, как ребёнка, что-то шептал ей в волосы. Наверное, успокаивал. От бьяхи мир стал совсем мутным и долгожданное тепло, наконец, потекло по венам.
— Я не хочу умирать! Я не хочу умереть вот так… Зачем всё это?!
— Ты не умрёшь, слышишь! Перестань! Что за глупости! — Викфорд взял её лицо в ладони и в свете разгорающегося костра посмотрел прямо в глаза. — Никто не умрёт, тем более ты. Я этого не позволю! Я тебе обещаю, слышишь?
Она была уже пьяна, напугана и совсем сбита с толку. И она ненавидела его, но от этих прикосновений и его слов страх уходил. И ей это было нужно. Нужно прямо сейчас.
— Иди ко мне. Ложись и не плачь, — прошептал он, обнимая её и укладывая на лежанку. — Никто тебя не тронет. Я же обещал, что привезу тебя живой и невредимой. Всё будет хорошо. Не плачь. Сейчас согреешься.
Викфорд лёг рядом, прижимая её к себе и она не сопротивлялась. Зачем? Всё бессмысленно! Слёзы высохли, пришла какая-то усталость и опустошение, и хмель, который принесла выпитая бьяха, стёр все границы реальности. Эрика лишь вздохнула и почувствовала руку Викфорда притягивающую её ещё ближе к его горячему телу. И проваливаясь в глубокий сон, она накрыла её своей рукой.
Он привезёт её живой и невредимой. Какая насмешка!
Часть 3. Сумеречный лес
Глава 19. Коварный план
Ей казалось, что она погружается в тёплую воду и та обволакивает её медленно, нежно, согревает и ласкает, рождая внутри искру огня, которая растекается по телу, под кожей, по венам, и скручивается внутри в тугую жаркую спираль. Ей хотелось податься навстречу этому теплу, нырнуть в него поглубже, чувствовать его ладонями, губами, всем телом… Хотелось стянуть одежду потому что она мешала, и прижаться впитывая этот жар. И она знала, что это сон, всего лишь приятный сон, но такой странно реальный.
Эрика повернулась на лежанке, ища ладонями прикосновения, ощущая под ними грубую ткань рубашки, которая мешала. Она забралась под неё пальцами, и прильнула щекой к этому теплу, обнимая, притягивая к себе, и засыпая глубоко и крепко без сновидений…
— Госпожа? Госпожа? Просыпайтесь, уже утро, ехать надо!
Эрика резко открыла глаза.
Уилмор нависал, как скала, осторожно дотрагиваясь до её плеча, словно проверяя жива ли она. Утренний свет падал со стороны входа в пещеру, очаг совсем потух, и лишь большая куча золы напоминала о том, что всё произошедшее вчера случилось на самом деле. Эрика всё ещё не могла понять, где сон, а где реальность, но сознание возвращалось неумолимо, принося с собой воспоминания о вчерашнем и странные ощущения.
…Рогатый Бог и его спутница, море ледяного света, птицы, псы, видения… Викфорд… сон…
— О, Триединая мать! — простонала Эрика, прижимая ладонь к губам, и не зная от чего она сейчас в большем смятении: от явления Рогатого Бога или того, что спала вот здесь, на лежанке, так бесстыдно обнимая своего врага.
Викфорда в пещере уже не было и Эрика вскочила, ощупывая одежду дрожащими руками и думая о том, что…
О Триединая мать! Да он же мог… Нет, не мог. Он бы не стал. Но… он же её обнимал! И как обнимал! О нет! Прижимался к ней… а она к нему… Как же стыдно теперь! Он же теперь будет насмехаться над ней…
