Это был так неожиданно и так странно, словно вспышка. И так откровенно, что Эрика даже отодвинулась на лежанке, испугавшись того, что с ней случилось.
Что это такое?
Она будто в мысли его заглянула, всего лишь на мгновенье, но и этого было достаточно, чтобы понять и испугаться.
— Или целовать Тьена Нье Ригана тебе понравилось больше? — спросил Викфорд снова глядя на неё через опадающее пламя.
Эрика молчала, чувствуя, как у неё пылает лицо от смущения и сказала первое, что пришло в голову:
— Может и так, тебе-то что?
— А может всё не ограничилось поцелуями? — зло спросил Викфорд. — Может и нет смысла везти тебя в Кальвиль? Мало того, что ты не слышишь лес, представляю какой будет конфуз, если в брачную ночь король обнаружит, что кто-то его опередил. Знаешь, что с тобой будет?
— Да хватит меня пугать! — в ярости воскликнула Эрика, вскакивая. — Не было у меня ничего с Тьеном! А если не веришь — проверь! Ну же давай, королевский агат! Может и это право у тебя есть?! Это тебя всё тянет целоваться с королевской невестой! А Тьен человек чести, он приехал сюда, рискуя жизнью, чтобы провести обряд. Он никогда бы не стал…
— А ты? — внезапно оборвал её Викфорд и тоже встал. — Ты стала бы? Зачем ты сбежала? Только без дураков, может ты его любишь или ещё что? Объясни мне, зачем ты сначала согласилась на брак, подписала бумаги, подговорила этого найта напасть на нас, а потом бежала с ним? К чему всё это было? Почему ты не уехала с ним сразу из Кинвайла?
Эрика подумала, что не стоит Викфорду рассказывать истинную причину её побега. О том пророчестве, которое Тьен узнал от Оракула, о надежде для Севера и Балейры. Всё ещё может быть по-другому, ей нужно только разбудить свой Дар. Но Викфорд испепелял её взглядом, и нужно было что-то сказать, и Эрика подумала, что это не такая уж будет и ложь, ведь отчасти это тоже было причиной, и ответила тихо:
— Из-за тебя… из-за твоего рассказа о Рябом короле… о том, как он ужасен и… я… я просто испугалась. Как я буду с ним жить? А если он и меня будет таскать за волосы и…
Эрика развела руками.
И никогда она ещё не видела такой растерянности на лице Викфорда, как в этот момент.
Глава 18. Дикий Гон (часть 3)
Это было неожиданно и стало для Эрики настоящим открытием. Она и забыла, как это — быть слабой. Как можно вот так запросто признаться в своём страхе. Где-то в далёкой прошлой жизни, когда она была принцессой и спала на лебяжьем пуху, она могла себе это позволить. Но с тех пор, как она переплыла ров у замка в Гранарде, отшагала с обозом беженцев всю Западную Балейру, с тех пор, как научилась стрелять, потрошить уток и зайцев, и спать на камнях, вера в женскую слабость давно сошла на нет. За неё некому было заступиться. И она привыкла к тому, что слабой быть нельзя. Хочешь выжить — будь наравне с мужчиной. Будь сильнее мужчины и… незаметнее. Но сейчас…
«Я буду драться за тебя, пигалица, столько, сколько нужно. И даже умру за тебя, если нужно».
Она увидела, как Викфорд отвёл глаза, и вся его ярость вмиг исчезла, как утренний туман.
Он хочет драться за неё? Что же…
Эрика подумала, что, пожалуй, она просто дура. Вот же оно — оружие, прямо перед ней! Сейчас ей не нужен лук и меч… Ей пора начать использовать свою слабую сторону.
Она вспомнила то время, когда мужчинам полагалось быть сильными и галантными, дарить утренние розы и писать стихи, а женщинам смущаться и смотреть так, чтобы притягивать и держать на расстоянии одновременно. И пусть он из рода Адемаров… Пусть считает её глупой пигалицей, которая до дрожи в коленках боится Рябого короля. Пусть думает, что она не знает, что делать. Пусть считает её слабой… Пусть решает за неё…
«А что ещё у тебя есть кроме этих безумно красивых глаз, пигалица? Ты такая же никчёмная, как и я!»
Ну зато глаза-то у неё есть. И провалиться ей в болото, если они ему не нравятся! Пусть она сейчас похожа на замухрышку, это нетрудно будет исправить.
Она будет хлопать ресницами и делать вид, что со всем согласна. Будет смущаться и не станет спорить. Это даст ей время понять, как разбудить свой Дар и что делать дальше.
Эрика как-то внезапно осознала, что до прибытия в Кальвиль, у неё есть всего несколько дней. Несколько дней на то, чтобы всё понять и принять решение. Смириться со своей судьбой и выйти замуж за врага? Или…
Или Тьен Нье Риган был прав и у Балейры всё ещё есть надежда. А значит надо найти способ разбудить Дар и исполнить пророчество. И придумать план получше, чем был у Тьена. Но для этого ей больше не нужно злить Викфорда Адемара. А может даже совсем наоборот… нужно его использовать.
— Я тебя не обманывала, — ответила она, вздохнув, и опустив глаза, — и Тьена я встретила случайно на развалинах в Гранарде. Хотя не совсем случайно. Это он следил за нами. За мной. Он не хочет, чтобы Балейра подписывала мирный договор, а я часть этого договора. Весь Север не хочет этого. И он предложил мне свой дом и своё имя, чтобы укрыть меня. А после твоего рассказа о короле… я была так напугана, — она подняла растерянный взгляд, — что согласилась, не думая о последствиях…
Может, стоило бы ещё и заплакать?
Она говорила и видела, как меняется лицо Викфорда, как уходит с него жёсткая складка и как его взгляд наполняется теплом, как скользит по её лицу и замирает на губах. Ещё мгновенье и он шагнёт ей навстречу.
И ей стало жарко. Показалось, что её кожи коснулся горячий ветер, а ведь пламя костра уже опало. И она и в самом деле смутилась, даже притворяться не понадобилось.
— Ладно, забудем, — отрезал Викфорд хрипло и отвернулся. — Я сам виноват, что наговорил тебе лишнего. Надо было сказать, что наш король велик, и преисполнен мудрости, не пришлось бы тогда тащиться в эти болота! А сейчас нужно перекусить. Здесь холодно, как на дне колодца, а к утру станет ещё холоднее.
Он протянул ей несколько прутиков с ветчиной и сыром, хлеб и флягу с бьяхой.
— Выпей, согреешься.
Но в глаза так и не смотрел, и Эрика подумала, что это хороший знак.
Она опустилась на лежанку, отхлебнула из фляжки и закашлялась. Бьяха была крепкой. Даже слишком крепкой, но немного согрела. Она вернула флягу и молча принялась есть.
В пещере повисла густая тишина, которую нарушало лишь потрескивание костра. Уилмор съел свою порцию, лёг спиной к огню и заснул. Эрика тоже укрылась плащом и попыталась заснуть, но сон не шёл. В голове теснились тысячи мыслей: о Диком Гоне, о короле, о пророчестве, и о том, что же ей делать дальше. У неё замёрзли ноги, и она ворочалась с боку на бок, наблюдая за Викфородом сквозь полуопущенные ресницы. А он сидел вполоборота к ней, неторопливо подбрасывая в костёр хворостины, и изредка поглядывая в её сторону. Его лицо было сосредоточенным и хмурым, словно он думал о чём-то очень важном. И Эрика поймала себя на мысли, что ей нравится разглядывать его вот так. В нём была какая-то странно-притягательная внутренняя сила, как у очень целеустремлённого человека. И сейчас, когда волнения прошедшего дня улеглись, она вспомнила, как он дрался за неё с Тьеном и его слова, про то, что для короля она просто имущество, как собака или лошадь. А он ведь даже не служит королю, но готов был за неё умереть…
