«Без правил».
Ещё немного — и они сломают друг другу шеи. И это стало последней каплей.
Огненный цветок раскрылся, от него потекли алые полосы силы во все стороны, и камин вдруг ожил. Дохнул из чёрной пасти в зал таким жаром, изрыгая на гранитный пол сажу, дым и горящие поленья, что пламя, вырвавшееся из него, пронеслось над столом, слизывая всё на своем пути: салфетки, скатерти, лиловые цветы кермека в вазах, и обдавая блюда и бокалы дождем из копоти и пепла. Огонь прошел волной по спинкам стульев и картинам на стенах, подхватил тяжелые портьеры на окнах и побежал по ним вверх, к потолку. Едкий дым повал в зал. Айяарры бросились врассыпную, крича и хватаясь за оружие. Кто-то тут же начал кашлять и палмеро остановился. А лаарцы снимая куртки, принялись сбивать пламя с горящих портьер и тушить поленья.
Узел ненависти и ярости над кругом распался, и схватка закончилась.
Дым ел глаза. Прибежали служанки с ведрами воды, началась суета...
— Какой идиот полез в камин? — заорал Дитамар, отбрасывая нож и хватая за воротник одного из слуг. — Вы что туда засунули?
— Что-то упало в дымоход...
— Может, голубь?
— Какой, Дуарх тебя дери, голубь? — Дитамар отшвырнул дымящееся полено носком сапога. — Не иначе летающий баран, такой же, как и ты! Вы двое — живо на башню, посмотрите, что там! А вы проверьте двор! Гарза! Не стой столбом, откройте окна!
Кэтриона отступила к лестнице, растворилась в темноте коридора и бросилась бежать. Она хотела только одного — залезть в воду, смыть с себя прикосновения Зверя и погасить тот огонь, который она всё ещё чувствовала внутри.
Ей было страшно.
Что с ней такое? Откуда эта сила? Этот камин... это ведь она... она...
Надо убираться отсюда поскорее. Как можно скорее.
Она схватила в комнате свою одежду, корсаж, рубашку, штаны, заперла дверь и ушла в купальню. Поспешно стянула с себя проклятое платье, пахнущее дымом, и отшвырнула его подальше, забралась в тёплую воду, что текла из сердца горы прямо в каменную чашу, и, подтянув колени к подбородку, обхватила их руками.
Её всю трясло.
Она надеялась лишь, что у Рикарда хватит благоразумия уйти и не попадаться больше Дитамару на глаза, и что хозяин замка будет слишком занят устранением этого происшествия, а гости покинут ужин. Она закрыла глаза, чувствуя, как вода гасит пламя. И тишина, и темнота под низкими сводами пещеры успокаивали. Лишь маленький светильник мерцал в нише над водой.
Нэйдар планировал отъезд к полудню, а она должна уехать на рассвете, так, чтобы никто не заметил. Она попросит у Нэйдара одного сопровождающего, чтобы без проблем проехать айяаррские заставы и патрули. Ей бы только добраться до горного дома, а дальше она сама. Нужно взять теплые вещи, спать придется в горах... айяарры подарили ей красивый шерстяной плащ, что-нибудь ещё она прихватит у служанок.
Сегодня днем она наведалась в библиотеку, правда, прочесть книгу ей не удалось — пришли лаарцы, но она успела вырвать из книги те листы, где мэтр Альд описывал нужные ей события. И листы она спрятала в коридоре за большой каменной вазой. Теперь осталось наведаться туда, забрать их и прочесть.
После того, как план был готов и дрожь из тела ушла, она ещё некоторое время лежала в каменной чаше, слушая мерное журчание воды и думая о том, как же далеко завела её собственная глупость.
«Без любви, без жалости, без страха».
Она нарушила все принципы Ордена и вот к чему это привело. Она вспомнила слова Магнуса о том, почему им нельзя любить.
Ты должна помнить об одном, ты не человек, ты — орудие в руках богов. А любовь всегда заставляет нас делать выбор, вот только у орудия не бывает выбора. Избегай этого чувства, или оно сделает тебя слабой.
И она никогда не искала любви. Избегала её. Никто никогда не был для неё дорог. Цели Ордена были превыше всего.
Что стало с ней?
Куда делась прежняя Кэтриона? Та, которая, не задумываясь, ушла бы, предоставив Дитамару сделать то, что он хотел, и это совпадало бы с её стремлениями. Ведь Рикард — шпион королевы, и ей ни к чему такой попутчик. Вместо этого она спасла ему жизнь, и собирается оставить его с отрядом Туров, а сама бежать почти в одиночку, подвергая свою жизнь опасности в этих горах, хотя её жизнь важна сейчас, как никогда.
Как она дошла до такого?
И ей бы хотелось собрать всю свою силу воли и вспомнить, чему её учили в Ирдионе, но она не могла. Она могла только чувствовать боль и понимать, что лучше пусть она сама погибнет в этих горах, чем сделает то, что сделала бы, будь она прежней Кэтрионой.
— Проклятье! — прошептала она, выбралась из воды на теплые камни и присела просохнуть.
Хуже всего, что желания не ушли. Они просто изменились.
Они могли бы вместе вернуться в Рокну, разговаривая по пути и помогая друг другу. Она приезжала бы к нему в Таврачий квартал, и они проводили бы вместе пару дней и...
— Что «и»? Идиотка! — прошептала она в сердцах.
Оделась и пошла искать Нэйдара.
Нэйдар удивился её просьбе, но Кэтриона сослалась на Эмунта, сказав, что она должна вернуться немедленно.
— Хорошо, найрэ, но вы уверены, что это разумно? Утром мы встретимся с эфе Эйгером и после полудня уже выедем, а даже если и послезавтра, что решает один день?
— Это очень важно.
Нэйдар посмотрел на неё внимательно, склонив голову, и произнес задумчиво:
— Ну, хорошо. Я дам вам двух сопровождающих.
— И ещё...
— Что?
— Вы можете сказать Рикарду, что я уехала с лаарцами другой дорогой?
— Почему? — Нэйдар прищурился.
— Потому что, мне... и Эмунту... не нужно, чтобы посторонние знали, куда и когда я поехала. Вы можете мне это пообещать?
— Ну... хорошо. Обещаю. Скажу. Мне это ничего не стоит. Передавайте мой поклон Эмунту, надеюсь скоро увидеть его в Таршане.
Кэтриона вернулась к себе по верхней галерее, было темно, и она надеялась никого не встретить по пути. Оглянулась — в замке стало тихо, и даже в нижнем зале не было огней, только окна остались распахнутыми.
Кэтриона скользнула тенью, аккуратно открыла замок ключом и заперла за собой. В комнате горел камин, и тусклый светильник в углу сиял сиреневым облаком. Она прислонилась к двери и вспомнила, что забыла зайти за книгой — нужно вернуться.
Но уйти не успела.
— Ты нашла всё что искала? — раздался голос Рикарда из кресла.
Кэтриона вздрогнула.
— Проклятье! Что ты делаешь в моей комнате?!
— Жду тебя.
— Как ты сюда вошел?
