— Асай дах алар, тахеле? — Сейд прищурился.
Но Рикард лишь покачал головой.
Карие глаза Сейда почернели, и губы исказила презрительная усмешка. Он стоял, в упор глядя на Рикарда, но тот не отвел взгляда. За столом повисла напряжённая тишина, даже лица таласских князей вытянулись в недоумении.
— Ты должен уйти, — сказал Тибальд негромко.
Сейд перевел глаза на соперников, щёлкнул пальцами так, что карты взлетели вверх и упали на стол, и при виде трёх святых отцов, лица князей от удивления вытянулись ещё сильнее.
А затем, чуть наклонившись вперед, Сейд произнес тихо, по-ашумански:
— Дах ильхавин, хайе!
— Таэ дахе алар, — пожал плечами Рикард и вернулся на свой стул.
Сейд вышел из-за стола, передернув плечами, и удалился, высоко вздернув подбородок, а игра продолжилась, но уже с меньшим накалом.
— Что он тебе сказал? — спросил Тибальд, присаживаясь рядом.
— То, что всегда говорят в таких случаях, — Рикард снова взялся за деревянную лошадь.
— А именно?
— Что я пожалею об этом.
— Почему?
— Он рассчитывал на братскую солидарность.
— Братскую? Разве он тебе брат? Что это значит? — Тибальд придвинулся ближе.
— Это ничего не значит, — тихо ответил Рикард, — я сам по себе, он сам по себе. Я сказал, что он мне не брат. А значит, я ему ничего не должен.
— И откуда ты знаешь ашуман?
— Тибальд, я много чего знаю, и мало что из этого тебя касается. Он всё понял и ушел, ты же за это мне платишь?
Тибальд отодвинулся, видно было, что ему не понравился ответ.
— К слову об оплате… Человек, которого ты искал…
Рикард посмотрел исподлобья.
— Да?
— А ты знаешь, что он ирдионский аладир?
— Я знаю, кто он. Так ты его нашел?
— Он не так давно переехал в дом на улице Мечников, комнаты над аптекой Фило. Но я бы хотел предупредить тебя — не стоит связываться с рыцарями Ирдиона, чем бы они тебе не насолили.
— Я знаю, — Рикард прищурился и скупо кивнул головой.
Плата принята.
Турнир закончился вечером, и Рикард поспешил на скотобойни. Солнце висело на ладонь над горизонтом, и он торопился — не стоит заставлять Кадора Аркимбала ждать. Нужно побыстрее закончить с этой глупой дуэлью, ведь сегодня у него более важная встреча. Встреча, к которой он шел очень долго. С того самого дня, наверное, как проклятый дым поселился в его кошмарах.
Рокнийские баритты Рикард не любил. Так называемый городской меч — новомодное и бестолковое оружие позёров. Тонкое короткое лезвие, богато украшенная ручка, и гарда с серебром, золотом и гербами. Каждый юнец на Побережье, да теперь и в центральной Коринтии, предпочитал его. А чаще просто норовил похвастать богатым убранством перед соперником и дамами, нацепив баритту на такую же богатую перевязь. Впрочем, Рику было без разницы на чем драться, хоть на айяаррских яргах, хоть на кулаках.
Когда он подъехал к скотобойням, солнце уже пряталось в облака над горизонтом, окрасив их густым багрянцем, и сумерки вот-вот обещали смыть все краски, превращая день в ночь.
Он спешился, постоял немного, прислушиваясь, и потянул носом воздух. Нюх у него, как у собаки. Впрочем у него всегда был очень чувствительный нос, как и у его матери. Но с той поры, как он попал в Ашуман и начал тренироваться, то стал слышать запахи не так, как обычный человек. И иногда это сильно мешало. Но помогало чаще.
Вот и сейчас он услышал их раньше, чем увидел. За густыми кустами жимолости стояли четыре человека. Один нервничал и потел, видимо, Кадор. Кто-то был облит одеколоном сверх всякой меры, и это точно Вильро — его секундант. От секунданта Кадора разило сапожной мазью. А четвёртым был лекарь. Запах химикалий из его саквояжа господствовал над всеми остальными: запахами скошенной травы, конского помета и пыли. Поодаль лошади. Никого больше и ничего подозрительного. Никаких ловушек нос Рикарда не уловил.
Он набросил поводья на сук и, перемахнув легко через остатки каменной стены, оказался прямо посреди моря крапивы. Жирная земля, когда-то досыта напоенная кровью убитого скота, была покрыта ею сплошь.
Все в сборе.
Кадор был здесь же, расхаживал широкими шагами, сражаясь с крапивой — делал выпады в воображаемого противника. И стебли вздрагивали, подрубленные острым лезвием, и медленно падали ему под ноги.
Нервничает. Это хорошо.
Видимо, новость о том, что ответчиком выступит Рикард, а не безусый юнец, сопернику не нравилась. И он разминался о траву зло и тщательно.
Рядом расположились секунданты, Вильро, которому доверял Рикард, и ещё один со стороны соперника. И лекарь.
Надо же.
Лекарем был сам Лиранд Фуке, парифик университета, и стоили его услуги очень дорого. А значит, щенок Кадор боялся за свою жизнь всерьез.
И это тоже хорошо.
Приветствие вышло холодным.
Рикард кивнув сдержанно, бросил Вильро куртку и шляпу, натянул шипастую крагу на запястье и тыльную сторону левой руки и, отсалютовав сопернику бариттой, стал в позицию. На его оружии не было позолоты и гербов. Она вообще принадлежала случайному попутчику, тот проиграл её в карты. Но это не имеет значения, драться можно любым оружием.
Рикард посмотрел на соперника. Кадор стоял, пружиня на ногах и вращая туда-сюда запястьем — готовился.
Боится.
У страха свой собственный, особенный запах, чем-то похожий на уксус, и Рикард почувствовал его, как только Кадор пересёк границу поля.
Если противник незнаком — атака должна быть не просто быстрой, а очень быстрой. Нужно попытаться использовать эффект неожиданности и выиграть преимущество, пока никто не знает приёмов друг друга.
И он бы сделал выпад сразу, минуя все этапы церемониального салюта, как только Кадор стал в ангард, но сегодня у него не было задачи убивать противника. А значит, драться он будет лишь до первой крови — просто отработает уплаченные десять тысяч. Большего дуэльный кодекс не требовал.
Но проклятый дым, который преследовал его с самого утра, не давал расслабиться. И рука сжимала рукоять баритты сильнее, чем нужно. Он чувствовал себя натянутой тетивой и ничего не мог с этим поделать.
Границы поля боя секунданты выкосили и стали по обе стороны.
Начали.
Сблизились до средней дистанции, встали в меру. Лицо у Кадора было бледным, чёрные глаза следили сосредоточенно. И, как и следовало ожидать, он напал первым. Зло, внезапно, быстро. Хотел получить преимущество.
Три скачка: два назад, один вперед.
