Они лежали на толстом слое хвои плечом к плечу и смотрели друг на друга напряженно.
— Миледи мне всё время лжет! — прошипел он, и синие глаза блеснули. — Ты хочешь сказать, что эта банда головорезов притащилась за тобой сюда лишь потому, что ты кого-то из них ударила сковородкой? Они, конечно, идиоты, но не до такой же степени, чтобы скакать за тобой из самой Рокны ради такого глупого самоудовлетворения! Так что ты забыла мне рассказать?
— А я что, обещала что-то тебе рассказывать? — воскликнула она полушепотом.
— Ты могла хотя бы попытаться перестать врать! Этим ты сохранишь нам обоим жизнь! Что ты делала в том борделе? Из-за чего они гоняются за тобой? — в руках у Рикарда внезапно оказался кинжал.
— Милорд что, отправил благоразумие на отдых? — она покосилась на кинжал.
— К демонам благоразумие! Ответь мне здесь и сейчас, чем ты насолила этим псам?!
— Хорошо! Не кипятись! — прошептала Кэтриона. — Я и в самом деле ничего особенного не сделала! Мистресса борделя — моя... знакомая, и я зашла к ней... просто поесть, после дороги. У них хорошая кухня, а у меня не было денег! И я просто ела, когда вошел один из них — его звали Гайра, и он начал приставать ко мне. Я ударила его сковородой и ещё второго, того с кем ты дрался на постоялом дворе. Его зовут Драдд. Я убежала, взяла твою лошадь и... дальше ты знаешь! Там на постоялом дворе этот Драдд собирался взять меня живьем, собственно всё! И убери уже кинжал! Я тебе не вру!
Он рассмеялся тихо, опустив голову на кулак. Потом повернулся к ней, и глаза его синие, как море, были совсем близко.
— Ты лжешь мне, Кэтриона, — сказал с грустью, — искусно, но лжешь. Я был там. Я говорил с мистрессой. Когда я спросил о тебе — она испугалась. А я чувствую страх. Чего она так испугалась? Я не враг тебе! Зачем ты мне лжешь? Знаешь, в такие моменты мне всё ещё хочется тебя убить!
Он спрятал кинжал и встал осторожно.
— Пора убираться. Когда они не найдут нас там — они вернутся.
— Меня пугает кое-что другое, — Кэтриона тоже поднялась, — как они вообще нас нашли? Никто не знал, что мы направимся сюда. Я не планировала этого. И за нами всю дорогу никто вообще не ехал! И из постоялого двора мы, как ты помнишь, дали крюк в два кварда, прежде чем вернулись на дорогу в Чёрную Падь. Мы никому не говорили, и нас никто не видел! А при них нет собак...
— ...потому что их ведет что-то другое, — продолжил за неё Рикард и прищурился, — а значит, радость моя, дела наши выглядят уж очень паршиво! Ты ранена, а я один с ними не справлюсь... наверное. На дорогу нам нельзя, и я не знаю этих мест. Что мы будем делать? А? Среди гор, в тумане, холодной ночью — и это не считая волков? И псов, которых ведет какое-то безошибочное чутьё!
Нет, конечно, он попробовал бы справиться с ними. При правильно выбранной позиции...
Но он не хотел рисковать.
Из-за неё.
И это его бесило.
«Не оглядывайся. Не привязывайся. Не верь никому».
Этот девиз вел его по жизни, и он сделал его тем, кто он есть. И он защищал его. Заставлял всё забыть. Не чувствовать боли. Потому что боль приносят привязанности и доверие.
Но, кажется, впервые с тех самых пор, как Таласса осталась у него за спиной, ему вдруг стала небезразлична чья-то жизнь.
И это внезапно сделало его уязвимым.
Это было неприятно. Раздражало. И хотелось врезать кому-нибудь. Да хоть бы этим псам. В другое время он бы засаду на них устроил и перебил их всех в этом лесу. Но у них, как он успел разглядеть, были духовые ружья...
Рикард развернулся и пошел вниз.
— Если ты не будешь задавать вопросов и доставать свой кинжал, то я могу поискать для нас путь, — произнесла Кэтриона, спускаясь за ним по склону.
— И что это значит?
— Пусть милорд пообещает, что просто заткнется и выслушает молча всё то, что я скажу, и не будет задавать дурацких вопросов!
Он обернулся.
— Ладно. Обещаю. Выбор-то невелик.
— Сядь!
Он пожал плечами, плюхнулся на землю. Она села рядом.
— Возьми меня за руку. И... пообещай, что выслушаешь молча, не будешь смеяться или говорить глупости...
— Обещаю! Обещаю! Давай уже колдуй! Нам ещё следы заметать.
— Если вдруг повторится то, что ты видел там, в Чёрной Пади... то ты... сделаешь... то... что делал там.
Рикард усмехнулся.
— Поцеловать тебя? Ушам не верю, ты просишь меня об этом?
— Лучше молчи! И возьми меня за руку.
Она закрыла глаза.
Он коснулся её ладони. Осторожно. Пальцы переплелись, и мысли понеслись совсем не туда, куда нужно.
У неё теплая ладонь. Даже горячая. И нежная... Как она сражается такой нежной рукой?
И вдруг захотелось поцеловать её руку, эти тонкие пальцы, ладонь и запястье, почувствовать, как под тонкой кожей бьется пульс...
Демоны Ашша! Да почему наваждение накатывает на него сразу, как только она оказывается рядом?
Он тряхнул головой и сжал её руку сильнее, чем нужно.
Она открыла глаза.
— За этим холмом есть что-то, какое-то убежище, — махнула Кэтриона рукой в сторону редколесья на противоположном склоне, — не знаю что, но мы можем там спрятаться. Скоро начнет смеркаться, переночуем там, а завтра полями вернемся в Лисс. Только мне нужно сделать кое-что... и отпусти меня уже!
Она метнула на него яростный взгляд, и он разжал руку.
— И что же ты хочешь сделать?
— Ложный след. Если их ведет то, о чем я думаю, то я смогу пустить их по ложному следу. Это даст нам время, хотя бы до утра.
Что она делала, Рикард так и не понял. Забросала листвой их следы, ведущие в овраг, потом стояла на вершине, держась за ствол дерева.
Колдовство!
Теперь он не сомневался в том, что она ведьма.
Вот только зачем ведьма псам? Другое дело если бы за ней охотились храмовники... Но вот уж храмовникам он бы её точно не отдал. Впрочем, и псам тоже... Он вообще бы не отдал её никому.
Усмехнулся собственным глупым мыслям и раздражённо поправил баритту.
Кэтриона вернулась. Отряхнула налипшие на колени травинки, вытерла руки.
— Поехали! Надеюсь, я выиграла нам время. И знаешь, странно, что среди них не было ни Гайры, ни Драдда... Может, они ехали не за нами?
— Ты хотела сказать «не за тобой»? Но ты сама-то в это веришь? — Рикард вскочил в седло.
— Вообще-то нет. Но надеяться на лучшее - это же не преступление, - улыбнулась она в ответ.
— Надежда та же ложь, радость моя.
