— Если ты найдёшь мою девочку и спасёшь её — проси, что хочешь. Я всё сделаю.
— Вы знаете, чего я хочу.
— Дарри…
— Нет, генерал, однажды вы уже отказали мне, и видите, чем всё это закончилось. Она могла остаться со мной: жива, невредима и счастлива. Но теперь так и будет. Когда мы вернёмся — вы отдадите её за меня замуж.
— Хорошо. Только вернитесь.
— Дайте слово.
— Даю слово.
— Я возьму свой отряд и ещё пару надёжных бойцов, но… — Дарри задумался, а потом добавил с усмешкой: — Нам понадобится королевский колдун.
— Зачем?
— Так-то мы сойдём за айяарров, и одежда у нас есть, но нас выдадут глаза. А колдун может помочь — я сам видел.
— Хорошо. И ещё…
Генерал расстегнул воротник и вытащил из-под рубашки маленький мешочек на кожаном шнурке, похожий на тот, что дала Дарри старая таврачка.
— Отдашь это ей — Кайе, как только увидишь. Мне следовало сделать это раньше.
— Что это? — Дарри взял мешочек в руки.
— Это принадлежало Рие. Это единственное, что она оставила с Кайей, когда я её нашёл. Это кулон — оберег, видимо. И он должен быть с ней.
Дарри надел мешочек на шею, и он оказался рядом с таким же, таврачьим, в котором тлела маленькой искрой поисковая нить.
— Хорошо, я передам. Мы уедем сегодня же, никто ничего не должен знать. Своим я скажу, что мы едем на охоту на Зверя.
— Да, хорошо. И помни — до того, как айяарры поймут, что мы нарушили перемирие, у нас очень мало времени.
— Ваша милость, вы же понимаете, что мне не стоит об этом напоминать?
Дарри вышел из шатра и остановился, глядя на перевал. Тёмный камень в белых пятнах снега был похож на шкуру снежного барса. Где-то там за чёрными зубцами хребта, обрамляющими горизонт, прятались лаарские заставы, поджидая их. Но теперь вид этой неприступной громады больше не вызывал у него глухого раздражения и тоски. Капитан шёл улыбаясь. И Бёртон, увидев это, произнёс вслух:
— Эка тебя растащило, капитан! Нечто радость у нас какая?
— Радость, радость, Бёртон, хватит плесенью покрываться — собери всех у ручья, дело есть… Да по-тихому, чтобы никто не знал.
Бёртону два раза говорить не пришлось. Он сдвинул шапку на затылок, крякнул довольно и исчез между палаток быстро, как ящерица.
К полудню небо заволокло совсем. Вершины гор и перевал обложило плотной ватой серых туч, ветер стих, дохнуло теплом, и на голых ветвях ракитника стеклянными бусами повисли капли влаги. Дарри затянул потуже ремень, расправил айяаррскую куртку, которая была ему чуть велика, и направился в шатёр к генералу. К отъезду всё было готово — собрали провизию, оружие, переоделись, да и колдун своё дело сделал.
— Уезжаем, ваша милость, — сказал Дарри, входя и поправляя на голове айяаррский берет.
Генерал посмотрел, прищурился:
— Да уж, и не отличишь! — воскликнул удивлённо, глядя на жёлтые глаза капитана.
А потом подошёл и обнял его по-отечески:
— Удачи! Пусть вас хранят все боги и с той, и с этой стороны! И прошу тебя, не рискуй понапрасну, я знаю, как ты хочешь убить Зверя, как хочешь добраться до Эйгера, но мы всё равно возьмём Лааре, так что побереги свою жизнь. Хорошо?
Дарри усмехнулся как-то криво и ответил:
— Это уж как получится.
И, уходя, уже в дверях обернулся:
— Я хотел спросить, ваша милость. Дело, конечно не моё, но всё-таки… а что случилось с Рией? С матерью Кайи?
Генерал потёр переносицу, посмотрел как-то затравленно, словно воспоминания об этом до сих пор причиняли ему боль, и произнёс тихо:
— Её принесли в жертву. Убили.
— В жертву? — Дарри даже замер на пороге. — Кто?
— Я не знаю. И никто не знает. Всё было сожжено. Но так предположили храмовники.
— Но… зачем? Какую ещё жертву?
— Думаю хотели получить Арраян.
— Источник? Но как?
— Она была Хранительницей Древа. Проводником своего прайда. Убить её — это как срубить дерево под корень и выпить весь его сок. Но все следы скрыл огонь и мне не удалось ничего выяснить.
— И кому такое могло быть нужно? — тихо спросил Дарри.
— Не знаю. Возможно, другим айяаррам.
— Разве айяарры убивают вед? Они же общей крови. Зачем? — удивился капитан.
— Я был как-то у гадалки — искал ответы, — устало ответил генерал, — она сказала, что, возможно, это кто-то из отверженных. Знаешь, кто такие отверженные?
— Знаю, — Дарри посмотрел на генерала с сочувствием.
— Только не говори об этом моей дочери.
Дарри кивнул, поправил ремень и берет и, откинув полог шатра, сказал на прощание:
— Выиграйте мне месяц, ваша милость. Я должен успеть.
Снаружи его встретили большие рыхлые хлопья первого снега.
Глава 16. Кое-что о лицемерии
С самого утра шёл дождь. Северный ветер принёс низкие тучи, мгла, затянув горы, спустилась в ущелья, почти касаясь крыши замка, обволокла собой всё вокруг. Дорожки воды бежали по стёклам, едва пропуская тусклый свет пасмурного дня. Иногда срывался ветер, раскачивая ветви прилепившейся к скале сосны, и капли дождя настойчиво барабанили по стеклу, словно просили впустить внутрь кого-то неведомого.
Когда Гарза привела Кайю в обеденный зал, Эйгер уже сидел за столом. Камин ярко пылал за спиной Хозяина, пряча в тени его лицо, зато на другой половине стола горели свечи в массивных подсвечниках из оникса и яшмы.
Зачем они зажигают свечи? Разве недостаточно светящихся камней?
Но было понятно, что Хозяин предпочитает скрывать своё присутствие в полумраке.
Кайя вошла тихо, осторожно ступая следом за Гарзой. Служанка, гремя ключами, исчезла в боковой двери, оставив её наедине с Эйгером.
— Ну, здравствуй, маленькая веда, — раздался его голос из полумрака.
— Доброе утро, милорд, — ответила Кайя тихо.
Вчера появилась портниха и принесла новое платье, подогнала его быстро по фигуре, дала ленты и шпильки, сняла мерки с ног. Молчаливая седовласая женщина с атласной подушечкой на запястье, из которой торчало множество булавок, не смотрела ей в глаза. За все время ничего не произнесла, только поздоровалась и попрощалась. Но Кайя была не против — пусть уж лучше её ненавидят молча. Зато сегодня к завтраку она выглядела как настоящая леди. Хотя платье и было простым, шитым, видимо, для кого-то другого, но оно было новым и чистым, и Кайю это устраивало. Она даже причёску сделала, уложив волосы валиком и заколов шпильками, и очень надеялась, что у хозяина замка больше не будет поводов издеваться над ней.
