– У вас просто сверхъестественная способность, офицер, – удивилась Изабел. – Я не видела, чтобы взгляд обладал столь уничтожающим эффектом, с тысяча восемьсот восьмого года, когда представлялась королеве.
Каллум почти поддался соблазну оставить ее в заблуждении и полной убежденности, что обладает взглядом более мощным, чем любое оружие, но совесть вынудила его признать правду.
– Один из этой троицы – мой брат Джейми. Они все работают в бакалейной лавке моих родителей. Я еще был очень вежлив, когда напомнил, что им пора. Для обеда рановато. Хотел бы я знать, что они здесь делали.
– Еще один брат, – протянула собеседница, и он понял, что она сопоставила его фамилию и убитого охранника. Должно быть, прочла в газетах.
– Других братьев у меня нет, – бросил он коротко. – Только Джейми. Еще есть сестра. Садитесь, прошу вас.
Он сунул два пальца в рот и свистнул: обычная манера подзывать подавальщицу в этом пабе. Резкий звук повис над шумом голосов. Когда флегматичная молодая подавальщица наконец подплыла к ним с кружками в руках, Каллум спросил у леди Изабел, что она хотела бы заказать.
– То же, что и вы.
Дженкс заказал хлеб и горшочек с джемом.
Когда подавальщица ушла, забрав кружки, оставленные предыдущими посетителями, Изабел спросила:
– Анджелес когда-нибудь заходит сюда? Вы узнали бы его в лицо?
Каллум вытер липкое пятно на столе:
– Может быть, хотя он умеет маскироваться. Но я никогда не слышал, чтобы он появлялся здесь. Почему вы спросили?
– Я почти поддалась соблазну предложить самой уладить дело с долгами Ардмора – если встречу Анджелеса, разумеется. Тем более что недостатка в картинах я не испытываю.
– Поняли, что пойти на преступление труднее, чем предполагали?
Уголки ее губ приподнялись:
– Это говорит в мою пользу?
– Миледи, я всегда был о вас очень высокого мнения. – Он откашлялся и сменил тему: – Насколько я понял, вы хотели что-то мне сказать? Что-то узнали насчет «Весны»?
– Батлерчелли, как я мысленно ее называю. Да, днем я нанесла визит герцогине, и надеюсь, что вы будете довольны результатами.
Положив на стол ридикюль, она вытащила записную книжку, и вместе с ней на столешницу, звякнув, упало золотое кольцо. Звук пронесся по комнате, каким-то образом перекрыв шум, и каждый узнал в нем драгоценный металл.
Каллум прихлопнул кольцо ладонью, не дав ему скатиться на пол, и медленно оглядел комнату. Всякий, чей любопытный взгляд скрещивался с его взглядом, поспешно отводил глаза.
Повернувшись к столу, он взял ее за руку и спросил, глядя на безымянный палец:
– Ваше обручальное кольцо? Почему вы его сняли?
Изабел выхватила кольцо из его пальцев и бросила в ридикюль.
– Время пришло.
Это все, что она успела сказать до появления подавальщицы с теплым караваем хлеба с хрустящей корочкой на блюде и горшочком джема. Каллум бросил ей несколько монет. Девушка поймала их, уронила в передник и отошла.
– Сегодня меня угощают чаем второй раз, – улыбнулась леди Изабел. – Джем выглядит очень аппетитно.
Вполне возможно, горшочек подавался к столу уже несколько раз, и немало ножей побывало в нем, но выглядел джем действительно аппетитно: приятного сливового цвета, с цельными ягодами смородины и терпким приятным запахом. Но…
– Здесь нет чая. Хотите заказать?
– Нет-нет, – отмахнулась леди Изабелл. – Чай не просто напиток. Это ритуал. Люди кормят друг друга, когда хотят быть вместе.
– Вы… вы хотите быть со мной?
Он с трудом сглотнул. Нельзя, чтобы она расслышала в его голосе желание.
Она удивленно взглянула на него:
– Ну конечно. Я должна рассказать вам о доме герцога Ардмора.
– Разумеется, – согласился Дженкс, утопив разочарование в глотке портера, оказавшегося крепким и горьким.
Дождавшись, пока он поставит кружку, она открыла маленькую записную книжку и показала свои заметки, точные и подробные, написанные разборчивым почерком.
– У вас верный глаз, – похвалил он, отметив местоположение картины, количество окон, тип задвижки…
– Я пыталась нарисовать ее, – пояснила Изабел, – но это оказалось трудно. Зато такие же есть на окнах моей гостиной, так что, когда будете у меня в следующий раз, сможете с ними поработать.
– А я буду?
– Очень на это надеюсь.
Каллум поднял брови и взглянул ей в глаза. Щеки Изабел порозовели.
– Ах, леди Изабел!
Достаточно было сказать эти три слова, чтобы краска стала еще гуще. Этикет требовал от него отступить.
– Это большая честь для меня.
Она покачала головой и улыбнулась:
– Негодник!
До чего же приятно шутить и смеяться вместе! И тут его осенило. Он отчетливо понял, что леди Изабел Морроу ему нравится. Независимо от того, что его влечет к ней, независимо от того, что он исполнен решимости видеть торжество правосудия, ему нравится быть с ней.
Ему редко нравилось находиться в чьем-то обществе. Конечно, он любил брата Гарри, Касс и Чарлза – правда, в маленьких дозах – и терпел своих коллег полицейских и Фокса, исключительно ради работы.
Остальные родственники? Это сложнее.
Ему хотелось бы почаще общаться с ними, но это было связано с такими многочисленными условиями, трудностями и обязательствами, что сохранять расстояние намного легче.
А вот леди Изабел – да, она ему нравилась. Очень.
Он знал ее очень близко. В физическом смысле. И все же очень многие детали, большие и малые, до сих пор оставались неизвестными. Воздух между ними, казалось, состоял из вопросов.
– Какое ваше любимое блюдо? – выпалил он ни с того ни с сего.
Изабел перевернула страницу маленькой книжки.
– Почему вы спрашиваете? Хотите заказать?
– Я только спросил. Это может быть важно для дела, – промямлил Каллум, заметив усмешку в ее взгляде.
– Дайте подумать.
Отрезав кусочек ржаного хлеба, она намазала его черносмородиновым джемом.
– Если от этого зависит успех нашей попытки забрать Батлерчелли, я должна дать вам точный ответ.
Он фыркнул.
Она мечтательно вздохнула:
– Ответ у меня есть.
Кажется, сама того не сознавая, она протянула ему хлеб с джемом.
– Когда мне было шесть лет, отец повез нас с братом к морю. Тогда брату исполнилось восемнадцать, и он был удивительно терпелив со мной.
Однажды мы несколько часов собирали устриц, мидий, маленьких креветок и береговичков, потом опустили их в горшок с кипящей соленой водой, сварили на костре из плавника и съели такими горячими, что обожгли пальцы. На следующий день оказалось, что я обгорела и стерла ноги, но, поверьте, оно того стоило! Ничего вкуснее я в жизни не ела! – Она рассмеялась: – Только, боюсь, ответ куда длиннее, чем вы ожидали.
