* * *
Зимние дожди сменились паводком, а когда вода спала, речные островки и берега покрылись каштанами, орешником и кленами. Понтваен. Лосось вновь достиг былого веса (пятьдесят один фунт, пойман у моста Бигсвейр в 1962 году, зато сейчас их стало больше). Выдры и лесные куницы крадутся меж деревьев. Нетопыри и рыжие вечерницы спят в дуплах древних буков. Конюшни Кабалва (жеребец Колдун, 1995 года рождения, три тысячи фунтов стерлингов, послушный, большой прыжок). Призраки Билла Клинтона и королевы Нур. Плоские камни от одного берега до другого – когда уровень воды понижается, по ним можно легко перебраться (Ричард и Доминик дважды сели здесь на мель). Черные горы окутаны голубоватой дымкой. Отель «Ридспенс». Перевернутая, поросшая мхом лодка у небольшого сарая. Пять арок платного автомобильного моста рядом с Уитни-он-Уай. Десять пенсов с мотоциклистов, пятьдесят – с автомобилистов. Белые перила дважды устанавливали заново после того, как их смывало водой. Неожиданный звук флейты откуда-то неподалеку. Церковь Святых Петра и Павла. Мини-гостиница «Боат». Креветки с чесночным соусом, пирог с мясом и картофелем…
Доминик посмотрел на карту. Трудно поверить, но в полумиле отсюда есть дорога. Плеск и шелест воды, какие-то птички летают туда-сюда среди зеленых веток, нависающих над берегами. А сколько еще миров прячется рядом и за горой? Вспомнился ясень на пустыре за школой – Доминик любил сидеть в развилке наверху с печеньем и «Фантой», а внизу мир жил своей жизнью.
Сидящий впереди Ричард вошел в ритм гребли и слегка успокоился, хотя люди всю жизнь живут с определенным уровнем тревожности, и это не патология, а просто часть человеческого состояния. Алекс был уже далеко впереди, явно хвастаясь превосходными навыками гребли. «Утихни, Темза, пока песнь моя звучит… И песнь суденышко несла почти без помощи весла…»
[9]
Единственное, чего ему не хватало после женитьбы на Луизе – каждодневного уединения, когда он ощущал уют и безопасность, становился самим собой. Фоном играла музыка Монтеверди или Баха, а он прокручивал в уме события дня или, чаще всего, просто ни о чем не думал. Жаль, что он продал прежнюю квартиру и не стал покупать маленькую квартирку рядом с больницей. Однако первая была слишком затратной, а вторая стала бы оскорблением для Луизы. Она не поняла бы этого. Ей нравилось быть среди людей, нравился шум, нравилось знать, что в доме есть еще кто-нибудь, помимо нее. Ричард обернулся и улыбнулся Луизе, она в ответ не то улыбнулась, не то поморщилась.
Луиза повернулась к Доминику.
– Моя очередь грести.
Лодка закачалась, когда они менялись местами. Луиза села на маленькую скамью на носу судна. Теперь это еще больше напоминало детство, которое ей хотелось иметь – луки и стрелы, собственное укрытие и кража яблок – детство, как у Ричарда. Правда, у Ричарда такого детства не было, и ей приходилось постоянно себе об этом напоминать.
– Кстати…
– Да? – сказал Доминик.
– Прошлой ночью Анжела сказала что-то о Карен. О малышке по имени Карен. Вашей дочери. – Интересно, «малышка» и «дочь» – подходящие слова?
Луиза не стала упоминать ни про кукурузные хлопья, ни про хождение во сне, ни про выключенный свет в кухне.
– У нее сейчас трудный период, – пояснил Доминик.
– Но ведь это было восемнадцать лет назад?
– К сожалению.
В его голосе сквозила снисходительность, и впервые за эти дни Луиза ощутила женскую солидарность с Анжелой. «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» и так далее. В отпуске она намеревалась быть лишь зрителем, готовить еду и помогать мужу, пока тот знакомится со своими родственниками. Но ведь они теперь и ее родственники тоже, точно так же, как Мелисса стала родственницей Ричарду. Почему-то Луиза никогда не рассматривала этот вопрос с такой точки зрения.
– Здесь дохлая рыба! – воскликнул Бенджи.
Вскоре эта рыба проплыла мимо них, большая и серебристая, с невидящими молочно-белыми глазами.
Услышав разговор Доминика и Луизы, Ричард наконец-то понял, почему Анжела спрашивала его о мертворожденных детях. Он пожалел, что не расспросил ее, и вместе с виной накатило страстное желание сесть в уютное кресло, побыть наедине с собой и ни о чем не думать.
Анжела не нашла ни «Меня зовут Дэвид», ни «Лог из Арка», зато на глаза ей попались «Рыцари короля Артура» – такую же книгу бабушка подарила матери в детстве, а мать, в свою очередь, подарила Анжеле, когда ей исполнилось восемь или девять лет. Воспоминания об этом были такими яркими, что, когда Анжела прочла написанные шариковой ручкой на форзаце угловатые слова: «Кэтлин от Пэм, на Рождество 1941 г.», на нее накатило острое ощущение тоски и вины. Сорок пенсов. Она купит эту книгу и прочтет ее в качестве искупления.
Креветки в чесночном соусе, пирог с мясом и картофелем, фаршированная щука в витрине магазина, полированные медные грелки для кровати…
– Попробуй как-нибудь переночевать в палатке, – посоветовал Алекс.
– Ну, если ты разведешь костер и дашь мне бутылку виски, то почему бы и нет, – ответила Луиза. – А, и еще толстые носки.
– И где мы закончим свой путь, если продолжим так же грести? – спросил Доминик.
– В больнице, – ответил Алекс.
Ричард видел, что парень флиртует с Луизой, но не знал, как это прекратить, чтобы никого не обидеть – вообще никого из присутствующих. Он зачерпнул ложкой хлопья.
– На удивление неплохо.
Его брак с Дженнифер был контрактом с определенными и неизменяемыми условиями. Ричард запоздало осознал, как это нетипично. Быть супругами – искусство, зависящее не только от умений и правил, но и от более абстрактных понятий. Вновь вспомнились чайка и смеющийся отец. Почему это воспоминание так волнует его?
В реальности тропинка оказалась не такой чистой, как на карте. Порой грязь была довольно глубокой, и Мелисса в итоге начала разочаровываться в сельской местности.
– Когда-нибудь у меня будет квартира в Челси, и на поля я буду смотреть только из окна самолета!
По пути к горе, когда они пересекли ручеек и почти дошли до дороги, Мелисса так смешно поскользнулась и села на зад, что Дейзи не сдержалась и засмеялась вслух. Она подала Мелиссе руку, подруга дернула ее на себя, и Дейзи с визгом рухнула на землю рядом с ней. Лежа на спине, она смотрела на лиственный шатер конских каштанов, а влага пропитывала ее одежду до самого нижнего белья. Дейзи хотелось схватить Мелиссу и шутливо мутузить ее, как она не раз проделывала с Бенджи.
– Да пошло оно все. Я возвращаюсь, – заявила Мелисса.
– Еще десять минут. – Дейзи встала. – Мы почти пришли.
– Мне нужен горячий душ.
– Да ладно, если у тебя промокла задница, это не страшно. – Дейзи подошла к забору, открыла калитку и обернулась.
