– Я уже вот-вот туда попаду, – вздохнула Анжела. – Меня ждет херес в пять часов вечера и студенты театрального факультета, исполняющие хиты семидесятых.
Впрочем, хереса ей не видеть, ведь Ричард не станет платить за ее содержание. Ее ждет какой-нибудь местный дом престарелых, в котором комнаты размером с камеру в тюрьме Гуантанамо неистребимо пахнут дезинфицирующими средствами.
Мелисса нашла пазл с лютнистом.
– Рентгеновские лучи вполне безопасны, – пояснил Ричард. – Пилот – вот профессия, которой лучше избегать. Среди женской половины команды много случаев рака груди.
– Стоит ли говорить об этом сейчас? – усомнилась Анжела.
Вошел Алекс и сел рядом с Луизой.
– Вот. – Он протянул ей бокал вина.
Явно флиртует. Луиза придвинулась чуть ближе, их плечи соприкоснулись. Ричард глянул на нее. Она стукнула бокал Алекса своим.
– За наше здоровье.
Доминик срезал соцветия брокколи и положил их в пароварку, потом открыл духовку и проверил готовность сладкого картофеля. Странно, что сейчас это считается мужской профессией. Лучшие шеф-повара – Марко Пьер Уайт и Гордон Рамзи, сказавший: «Это ризотто я бы и собаке не предложил!»
Доминик отогнул вощеную бумагу, отрезал от бруска масла уголок и положил на дно сковородки. Негромко играли песни «Роллинг Стоунз» из альбома «Изгнанник на Мейн-стрит». Лучший двойной альбом в истории поп-музыки. Правда, «Блонд он блонд» Боба Дилана тоже был двойным, значит, «Изгнанник» второй лучший альбом. Он был записан в замке, где заседало гестапо. Заиграла песня «Кубик переворачивается». Вспомнилось, как Кит Ричардс заснул прямо со шприцом в ягодице. А что теперь? Корпоративное гостеприимство, контракт о спонсорской поддержке с «фольксвагеном»… Боб Дилан в рекламе женского нижнего белья…
Доминик ссыпал нарезанный лук в шипящее масло. В студенчестве он и сам был вегетарианцем. До эпидемии коровьего бешенства животные жиры добавлялись во всю продукцию. Печенье, мороженое… Он делал покупки в кошерных рядах в Стэмфорд-Хилл-Сейфвейс, где бродят хасидские домохозяйки с их пятидесятилетними умниками-мужьями. Доминик промыл шпинат в дуршлаге и положил его к луку.
Поражения Анжелы приносили ему удовлетворение. Когда они вернутся домой, он порвет с Эми. Зачем она ему? Связался с ней из-за уязвленного самолюбия, пытаясь почувствовать себя лучше. Больше она ему не нужна. Шпинат потемнел и сморщился. Карен, дочь, которой у него не было, благословила его с того света.
В микроволновке разогревалось жирное молоко. Между Дейзи и Мелиссой что-то происходит. «В целом она мне нравится», – сказала Дейзи. Давненько ему не приходилось видеть этой подростковой неловкости с опусканием глаз. Он поможет Анжеле прийти в себя, сплотит семью и станет настоящим отцом. Доминик насыпал немного муки в жарящийся шпинат и размешал. Он может вновь начать преподавать музыку, взять несколько учеников, заработать деньги. В воздухе витал сладковатый запах запеченного картофеля. Все будет хорошо. Зазвучало «Физическое граффити» «Лед Зеппелин» – кстати, тоже двойной альбом. Пожалуй, он сместит «Изгнанника» на третье место.
– Смотри. – Мелисса быстро оглядела коридор, подняла юбку и приспустила трусики, показывая маленькую синюю птичку на ягодице, ровно в том месте, где загар переходил в нетронутую солнцем белизну. «В глаза ей брызну жидкостью волшебной…» Дейзи хотелось как-нибудь похвалить татуировку, но это показалось ей неприличным.
– Больно было? – спросила она.
Мелисса не спешила прятать татуировку, и Дейзи не могла отвести от нее глаз.
– Он набивал аккуратно, так что было терпимо. – Она наконец-то натянула трусики. – Если ты кому-нибудь расскажешь…
Но зачем ей рассказывать? Это сочтут ее падением, не Мелиссы.
Анжела наслаждалась музыкой с латинскими мотивами: «Оркестр Баобаб», «Буэна Виста сошиал клаб». Алексу нравились «Рейзорлайт» и «Касабиан» – музыка, которую слушаешь в дороге, опустив окно автомобиля. Дейзи любила богатые диапазоны хора, и при виде переносного клавишного пульта в церкви испытывала греховное желание прийти в сочельник к церкви Святой Катерины, где будут свечи, остролист, орган и похожие на ангелов мальчики. Однако сосредоточенней всех музыку слушал Бенджи – с той самой ночи, когда он болел и, лежа на кровати, смотрел с мамой мюзикл «Парни и куколки». Песни, танцы – все спрессовалось в один большой, липкий кусок торта. «Моя прекрасная леди». «Бедовая Джейн». Жаль, что нельзя иметь личный оркестр. Когда никто не видел, Бенджи напевал песни из мюзиклов, а если он шел по улице, щелкая пальцами и делая неловкие пируэты, лишь четверо людей во всем мире понимали, что Бенджи изображает танец из пролога «Вестсайдской истории».
Сейчас негромко играл Монтеверди. Фольга, в которой запекались овощи, покоробилась и пожелтела, словно доспехи эпохи Елизаветы I. Ждало своего часа вино «Вульф Бласс каберне совиньон».
Анжела увидела коричневую мышку, бежавшую вдоль обшитой полированным деревом стены. Эта мышка показалась ей сказочной, будто сошедшей со страниц детской книжки. Она решила никому не говорить о ней.
– Дай-ка я попробую угадать, кто играет… Это «Весперс»? – сказал Ричард.
Доминику показалось, что сегодня в нем был какой-то надлом. Видимо, Ричард и Луиза и впрямь поссорились в Ллантони. Луиза тоже выглядела подавленной. На ужине Доминик будто унаследовал место Ричарда во главе стола, наряду с ролью главы семейства. Впрочем, сегодня все смешалось. Луиза неожиданно села рядом с Бенджи и принялась расспрашивать, какие школьные предметы ему нравятся. Бенджи отвечал, что ненавидит математику, а Луиза на салфетке объясняла, как делить в столбик. Дейзи и Мелисса сидели рядом, Анжела и Алекс вспоминали жуткие выходные на курорте в Бармуте: отравившиеся люди были отрезаны от мира из-за прилива и криком взывали о помощи.
Пирог Доминика удался на славу. Бенджи позволили съесть собачку из слоеного теста, которую вылепил и усадил на хрустящую корку его отец.
Потом, за кофе, пока Дейзи и Алекс мыли посуду, Анжела обнаружила себя рядом с Ричардом и под влиянием момента решила рассказать ему о Карен. Совершить своего рода экзорцизм. Ведь она не сообщала ему о своей беременности, а потом нагрянувшее несчастье было слишком личным, чтобы обсуждать его с почти чужим человеком. Однако в последний момент она передумала и вместо этого спросила:
– Что в больнице делают с мертвыми телами?
– Замораживают, а после вскрытия передают сотрудникам похоронного бюро. Почему тебя это интересует?
– А с мертворожденными детьми?
Секунды тянулись с медлительностью волн, лениво накатывающих на причал.
– В зависимости от срока развития и от пожеланий родителей труп могут передать в похоронное бюро. – Ричард держал кубик сахара у поверхности кофе – совсем как Бенджи в кафе.
– А что еще с ним могут сделать?
– Кремировать в медицинском мусоросжигателе. – Он уронил сахар в кофе. – Довольно неприятная тема для разговора.
