Алекс оглянулся и увидел, как Дейзи и Бенджи швыряют друг в дружку овечьим навозом.
– Только сухим кидай! – кричала Дейзи.
В школе ему доставалось из-за нее: Эдди Чен сорок тысяч раз спел песню «Как девственница». После ее антинаркотического митинга стало еще хуже – Дейзи будто хотела, чтобы ее ненавидели. Алекс умел от многого отгородиться, но только не от этого. Ненормальная ли Дейзи или просто самодовольная тупица? Должен ли он защищать ее, или пусть сестра получает, что заслужила? Задолбался он искать ответы на эти вопросы.
– Эта фигня попала мне в волосы, ты, мелкий… – возмутилась Дейзи.
Станет ли она такой, как прежде? Не то чтобы они дружили раньше, но все же…
Луиза отошла в сторону. Девочка-подросток играет в мальчишескую игру. Кто бы мог подумать. Может, ее жизнь сложилась бы иначе, будь у нее сыновья или даже целый выводок детей, как она однажды мечтала… Порой, когда Мелисса сильно уставала, а Ричард отсутствовал, дочь сворачивалась клубком на кровати, клала голову ей на колени и задумчиво посасывала большой палец. В конечном счете не таких ли отношений ей хочется?
– Попал! – Бенджи натянул рубашку на голову и принялся бегать по кругу.
Дейзи стряхнула мокрый навоз с джинсов.
– Убью.
У Ричарда екнуло сердце. Он никогда так не играл. И никогда уже не поиграет.
Дейзи повалила Бенджи на траву.
– Так нечестно! – завизжал он, но не всерьез – такая игра ему нравилась.
Никто больше не катал его на спине, не подкидывал на руках. Можно, конечно, попросить, чтобы тебя обняли, когда грустно или ушибся, только вот от неожиданных объятий становится так хорошо на душе.
– Что с Анжелой? – Луиза смотрела вниз, где у подножия холма как попало стояли машины.
Ричарду нравилось, когда она заботилась о других.
– Похороны повлияли на нее сильнее, чем я думал.
– Ты купил кроссовки.
– Я видел, как Алекс сегодня бегал.
– Не сломай ногу.
– Не бойся, я ведь врач.
Луиза засмеялась, и Ричард вспомнил – она так же смеялась, когда он сказал ей эти слова в первый раз. Внезапно захотелось быть с ней наедине, заниматься любовью днем и видеть ее тело, озаренное разреженным шторами светом.
А Дейзи и Бенджи лежали на спине и глядели вверх.
– Смотри, небо движется!
– Идемте! – крикнул поднявшийся выше Алекс.
Двое воронов взлетели с какой-то падали, когда они проехали мимо них. Ящик на стене. Ферма «Руинсфорд». Ферма «Фри-Оакс». Ферма «Аппер-Хаус». Какой-то чокнутый пес три мили бежал за ними.
Алекса раздражала необходимость ехать на заднем сиденье и то, что за рулем кто-то другой. В следующем году он сам устроит себе отпуск. Например, в Доломитовых Альпах. В следующем году он сможет делать все, что захочет. Изучать экономику, историю или бизнес. Поехать в Брайтон, Лидс или Глазго. Путешествовать несколько лет. Начать собственное дело. Это не амбиции, а констатация факта. Если знаешь, куда хочешь поехать, то разрабатываешь маршрут и едешь. И почему большинство людей так долго с этим возятся?
Они въехали в ворота, и Алекс увидел Мелиссу. Она читала, сидя на низкой стене, и он ощутил легкое волнение, как перед началом забега или когда хочешь сделать «свечку» на велосипеде, а поворачивать уже поздно.
Он вышел из машины и направился к ней. На Мелиссе были джинсы в обтяжку, ботинки, маленький черный жакет и кружевная туника в викторианском стиле. Волосы она, как и Луиза, заправила за уши.
Мелисса делала вид, что не замечает Алекса, пока он не подошел вплотную. «Началось», – подумала она, подняв к нему непроницаемое лицо.
Ей нравилось это напряжение, повисшее в воздухе, предвкушение игры.
– Что читаешь?
Мелисса молча показала обложку.
– Хорошая книга? – Алекс сел рядом и принялся болтать ногами как маленький.
– Угу. – Нужно говорить как можно меньше, пусть сам заполняет паузы в разговоре.
– Понятно. – Алекс посмотрел на свои ноги. Достаточно ли обыденно и расслабленно он выглядит? Трудно оценивать себя, не видя со стороны. – Как тебе здесь?
– Один балл из десяти.
– За что именно?
Ему хотелось услышать, что за него.
– За тишину и покой, за время подумать. – Мелисса подняла тихо шипящий бокал с джином и тоником. – Лимона нет. Но это лучше, чем ничего, верно?
– Сомневаюсь, что ты любишь тишину и покой.
«А он не безнадежен», – подумала Мелисса.
– А мне здесь нравится, – признался Алекс. – Простор, и вообще, сверху открывается прекрасный вид.
– Снизу тоже. – Мелисса шевельнула бровью.
Они немного помолчали. «Ну же, давай», – подумала она.
Алекс положил руку на ее бедро и ощутил тепло даже сквозь джинсы. Оба посмотрели на его руку, будто на птицу, которую не хотели спугнуть. Повернувшись, Алекс поцеловал Мелиссу. Как хорошо… Она уперлась руками ему в грудь, но он не выпустил ее – иногда девушки лишь притворяются недотрогами, к тому же ему очень не хотелось отпускать. Его рука нашарила ее грудь…
От Алекса слабо пахло потом, он пытался просунуть язык ей в рот, и Мелисса удивилась его силе. Она схватила один из его пальцев и отогнула в сторону.
– Хватит, чтоб тебя!
Он отпустил ее.
– Прости.
– Черт.
– Я увлекся.
– Я заметила.
Они замолчали. Над Черной горой с мушиным жужжанием пролетел вертолет. Алекс ощущал на губах вкус Мелиссы.
Она поднялась.
– Пока. У меня дела, и родителей повидать хочу. – Взяв книгу, девушка направилась к двери, оставив Алекса в абсолютной прострации.
В доме имелось несколько гравюр Викторианской эпохи, купленных оптом по дешевке у старьевщика в Глостере. Северный фронтон аббатства Уитби; нападающий на медведя пес; портрет Уолтера Деверо, графа Эссекса; охота в Брэмптоне; какой-то храм в стиле барокко; гора Сербаль в долине Вади-Фейран…
Луиза уложила айфон на подставку и коснулась кнопки «Играть». Стиснула ручки консервного ножа, и острое колесико начало взрезать жестяную крышку банки. Зазвучала песня «Там, где у улиц нет имен» группы «Ю-ту». Луиза высыпала фасоль в дуршлаг и смыла лиловую вязкую жидкость. Кухонного комбайна здесь не было, и она воспользовалась давилкой для картофеля, стуча ею о края миски, когда дырки забивались. Вспомнилась хлопочущая на кухне мать, истекающее жиром мясо на сковороде и ручной миксер.
– Что ты делаешь? – спросила Луиза у Бенджи.
– Выбираю, что поесть, – ответил тот.
