Но есть и другие глаза, в которые и смотреть не хочется. И ведь не все они принадлежат плохим людям, однако природа неразборчива. Бывает, красоту она подарит ничтожеству, и, напротив, наградит неплохого в общем-то человека удивительно непривлекательной внешностью.
2
И все же Володьке удалось увидеть эти глаза. Будто почуяв, что за ней наблюдают, девушка вдруг обернулась и, заметив Грачевского, смутилась и тут же отвела свой взгляд. Но Володька был человеком опытным, за его плечами был не один студенческий роман со всеми их тонкими нюансами, поэтому он неплохо изучил психологию женщин. Сейчас он был уверен, что эта длинная коса, несмотря ни на что, успела «сфотографировать» его – такая быстрота дается только женщинам. И вот сейчас она мысленно рассматривает эту фотографию, которая, по всему видно, ей нравится, – иначе бы не стояла вполоборота к нему, явно порываясь вновь оглянуться. В конце концов она это сделала. А когда оглянулась, улыбнулась Володьке.
– Старик, да ты, кажется, уже на мушке! – восхищенно шепнул ему на ухо Рудик, наблюдавший всю эту сцену. – Слышь, а ничего птичка… Лично я бы не отказался. Ну ты давай, действуй, а то ведь улетит еще.
Грачевского охватило волнение. Он помнит эти ощущения – такое с ним бывало, когда он знакомился с понравившейся ему девушкой. Однако что-то мешало ему перейти к активным действиям. Причина, скорее всего, была в том, что он отвык от женского общества. Черная коса снова и снова оборачивалась на него, как бы давая понять, что она готова идти на контакт, а он все стоял и не решался ответить на ее призыв, так, будто бы исполнял некий платонический обет. Тогда на помощь ему пришел Рудик. Вклинившись в толпу эвенков, он схватил девушку за руку и увлек за собой. Это было так неожиданно для нее, что она даже не подумала сопротивляться.
– Прошу любить и жаловать – принцесса на горошине! – подведя длинную косу к Грачевскому, произнес он.
– Я не принцесса, я золушка, – лукаво взглянув на Володьку, произнесла она.
И тут он снова увидел ее глаза… Чуть раскосые с припухшими веками – и это придавало им особую привлекательность. Как ни странно, но ему тогда показалось, что они у нее не темные, как у всех тунгусов, а зеленые, но позже он поймет, что он ошибся, что они у нее даже и не зеленые, а серо-голубые, такие, как у его матери. Впрочем, и звали ее почти так же, как его мать. Та – Ольга, эта – Эльга. Он даже вздрогнул, когда она произнесла свое имя. Надо же!
– Эльга… – задумчиво повторил он. – Почти что как мою маму. Только она Ольга.
Услышав это, девушка приветливо улыбнулась. И эта улыбка была такой светлой и искренней, что Володька сам невольно улыбнулся. Так вот, оказывается, что ему не хватало все эти долгие месяцы… Женщины! Красивой, желанной.
Он глядел на нее с такой кобелиной жадностью, что она смутилась. Рудик решил прийти ей на помощь.
– Послушай, Эля… – Он внимательно смотрит на нее, пытаясь понять, как она отреагировала на его фамильярность. Она, кажется, не придала этому значения. – Что у вас тут происходит? – интересуется он.
Она ответила не сразу. Видно, Грачевский настолько смутил ее, что она никак не могла прийти в себя.
– Что?.. Что вы сказали? – переспросила она.
– Я говорю, праздник, что ли, у вас сегодня какой?
Эльга замешкалась. Ей очень не хотелось говорить правду этим чужакам.
– Да… праздник… – машинально повторила она, и тут же краска залила ее лицо. – Хотя нет… Это совсем другое…
Друзья переглянулись.
– Другое?.. И что же, если не секрет? – спрашивает Старков.
Эльга не ответила. Она не из тех, кто может легко соврать, но и правду говорить ей как-то не с руки. Люди, понимаешь, к ней с добром, а она… И вообще орочоны никогда не обижают гостей. Ну а эти и есть гости, коль пришли в поселок.
– Здесь… – наконец произнесла она. – В общем… – Она помедлила. – Большой шаман изгоняет злых духов…
Друзья снова переглянулись.
– И что, сильно вас эти злые духи достали? – пытается шутить Рудик. – Может, колбасу в магазин перестали завозить? Или сгущенки не хватает?
Она посмотрела на него с укором.
– Злые духи – это вы… – неожиданно тихо произнесла она.
Друзья переглянулись. Вот это, мол, номер! Им стало вдруг неуютно.
– О чем вы говорите, прелестное создание? – не понимает Старков.
– В самом деле, о чем? – подхватывает Володька, которого Эльгины слова, как и Рудика, заставили содрогнуться.
– Это не я – люди так говорят… – покраснев вдруг, произнесла девушка. Видно, устыдилась своих слов.
Вот так дела, подумали друзья. А они-то решили, что здесь праздник.
– А что мы вам плохого сделали? – обиженно спрашивает Володька.
– А, я понял… – неожиданно сообразил Старков. – Все верно, люди не хотят, чтобы мы подрывали их вековые устои.
– А разве мы их подрываем? – в запале произнес Грачевский и посмотрел на Эльгу – что она на это скажет?
Та пожала плечами.
– Я не знаю… – тихо произнесла она. – Но многие мои соседи думают именно так…
– Ты сказала: многие… Выходит, не все? – спрашивает Володька.
– Не все, – согласно кивает головой Эльга.
– Вот видишь!.. – с вызовом глянул на товарища Грачевский. – Значит, есть здесь умные головы. – Кстати, а ты сама-то как на это смотришь? – обращается он к девушке. – Ну, что молчишь? Поди, тоже нас осуждаешь?
– Нет, не осуждаю! – замотала головой Эльга. – Железная дорога – это хорошо. Не век же нам ездить на оленях…
Она говорила вроде искренне, но что-то мешало Грачевскому до конца поверить ей. Вроде как он чувствовал некоторую неуверенность в ее голосе.
– Так она тебе и скажет, что у нее на уме! – будто бы прочитав его мысли, усмехнулся Рудик.
Володька не стал ему возражать.
– Странно как-то получается… – после некоторой паузы произнес он. – Ведь нам говорили, что мы едем на великую стройку, что весь наш народ гордится нами и ждет от нас трудовых побед. Выходит, не весь?.. – Он снова смотрит на Эльгу. – М-да, дела, – не дождавшись ответа, произнес он. – Значит, прогнать нас решили? Так ведь это утопия. Ну, кто сможет остановить сейчас этот порыв? Да никто! Как Москва сказала – так и будет. Умным, говоря словами чеховского дяди Вани, это давно известно, глупым неинтересно… Короче, вот так…
Эльга вспыхнула – видно, ее задели Володькины слова, – но тут же взяла себя в руки.
– Вы, наверное, книжки любите? – спрашивает она Грачевского.
– С чего это вы решили? – буркнул он. Чувствовалось, что после всего услышанного здесь у него пропало желание говорить.
– Но ведь вы только что процитировали Чехова, – сказала Эльга.
