Их не расстреляли – очевидно, были у противника планы взять кого-то живым. Его подхватили под руки, поволокли. Сзади наградили пендалем, засмеялись. Пограничник смутно помнил лед на реке, разъезжались ноги. Узкая протока, потом его выбросили на берег, очевидно, китайский. Снова тащили – через кусты, в гору, заросшую хвойными деревьями…
Глава 8
Именно поломка грузовика спасла группу Покровского от неизбежного расстрела. Первые выстрелы прозвучали в 11.03. Потом началась суматошная пальба. Стреляли на западной стороне острова, стреляли прямо по курсу – в центре Атаманского.
Подверглись минометному обстрелу оставшиеся на льду БТР и «ГАЗ-69». «За мной, к черту эту машину!» – кричал Покровский. Солдаты бежали, держа спадающие шапки, по извилистой дороге к реке. Над островом висели клубы дыма, там гремели взрывы, доносились рваные очереди. Связи с заставой у Покровского не было, приходилось проявлять инициативу.
Взорам бегущих к реке предстала нереальная картина. Случилось то, что никак не могло случиться! Вспышки на дальнем берегу, а впереди, в трехстах метрах, взрывались мины, пробивая лед. Пустой «газик» превратился в груду металлолома. У БТРа развалилась колесная пара, из распахнутого десантного люка валил дым. Члены экипажа бежали к советскому берегу, падали на лед, когда неподалеку взрывались мины.
В центральной части острова громыхала пальба – группа Орехова попала в засаду. За кустами было плохо видно, что там происходит.
На западной стороне, куда ушла группа капитана Стрельцова, все уже кончилось, на льду виднелись несколько распростертых тел, среди них метались китайские солдаты – плохо различимые, юркие, как тараканы.
– Е-мое, что творится… – корчился, как от зубной боли, Черемшин. – Юрка, это что же… война?
– Мужики, чего стоим? Там наших убивают! – вопил Глобыш.
– Всем вперед, рассыпаться! – скомандовал сержант Покровский. – Берегитесь мин! Ориентир – подбитая техника, там залегаем!
Минометный обстрел потихоньку слабел. Но разразился с новой силой, когда тринадцать человек выбежали на лед. Толком пристреляться китайские минометчики не успели, мины взрывались где попало, не причиняя вреда. Но приходилось остерегаться участков, где мины пробили лед.
Рядовой Шагдаров тащил громоздкий пулемет Калашникова. Рядом с ним семенил Модяну, волоча мешок с коробчатыми магазинами. Эти двое отстали – ноша, хоть и своя, тянула к земле.
Члены экипажа подбитого бронетранспортера уже не бежали навстречу. Обнаружив подмогу, залегли, ждали своих. Эти ребята в утепленных комбинезонах были вооружены автоматами «АКС» со складными прикладами. Трое – тоже неплохо. Поднялись, когда пограничники проносились мимо, присоединились к ним.
Минометный обстрел прекратился, возможно, у китайцев закончились боеприпасы. Пограничники залегли на льду, несколько человек пристроились за развалившимся «газиком», остальных прикрыл БТР.
Покровский всматривался в очертания острова, кусал губы. Ответственность – дикая, никогда еще двадцатилетнему сержанту не доводилось взваливать на себя такой груз. Подкреплений ждать бесполезно, они сами – подкрепление! Сердце сжималось, сомнительно, что на острове кто-то выжил, а ведь там – начальник заставы, комвзвода Орехов, сержант Сычев, ребята из своего четвертого взвода… Лучше не думать, что с ними произошло.
– Сержант, что делать? – орал из-за «газика» Глобыш. – Идти надо, своих выручать!
Покровский лихорадочно размышлял. Их шестнадцать человек, считая экипаж, а китайцев на острове, судя по плотности огня, – раз в десять больше. Людей терять нельзя, но и задачу по охране государственной границы следует выполнить!
Китайцы сами подсказали решение – высыпали из кустов на юго-западной стороне Атаманского, стали пробираться вдоль берега к центральной части острова. Там кто-то оборонялся, стрельба не стихала, а эта группа, очевидно, планировала зайти с тыла.
– Прицельно по врагу – огонь! – скомандовал Покровский. Дистанция – метров двести, для «калашникова» – в самый раз. Ударили дружно, заработал пулемет Шагдарова.
Китайцы заметались, кто-то кинулся на обрыв, другие искали укрытие в складках местности у воды. Пулемет выбивал из обрыва пласты глины, взрывал кустарник. Повалились несколько неприятельских солдат, один из раненых выпал на лед, вертелся на нем, выделывая сложные кульбиты. Остальные лихорадочно искали укрытия, огрызались беспорядочным огнем.
Пограничники стреляли прицельно, выискивая мишени. Это был эффективный огонь – потери противника были ощутимыми. Китайцы не выдержали, побежали – одни выкатывались на обрыв, другие припустили обратно по кромке острова. Им навстречу лезла очередная группа – еще непуганые, исполненные энтузиазма.
Шагдаров развернул пулемет, прошелся длинной очередью. Китайцы падали, как кегли, выжившие кинулись обратно под защиту спасительных деревьев.
– Как яблоню трясем! – злобно смеялся Шагдаров.
– Перебежками – вперед! – скомандовал Покровский. – Шагдаров, остаешься, прикрываешь огнем! Чтобы ни одна тварь там не высунулась! Потом догонишь! Модяну, помоги ему!
Четырнадцать человек пустились вприпрыжку. Только в ногах спасение! За спиной утробно рокотал пулемет. Пограничники бежали, пригнувшись, огибали полыньи, берегли дыхание. Все четырнадцать достигли острова. Шевельнулось что-то на обрыве, выскочил китаец в фуфайке, замахнулся гранатой. Покровский снял его короткой очередью. Китаец упал, выронив «РГД», она растерзала его на клочки уже мертвого, создала неплохую дымовую завесу.
– Закрепиться на плацдарме! – прогремел зычный голос сержанта. – Держать оборону! Дальше обрыва – ни ногой! Двое – на левый фланг, и чтобы никто там не прошел!
У Орехова, похоже, никого не осталось (включая самого Орехова), бой на острове уже прекратился. По пустырю метались отдельные фигурки – кто-то в ватниках, другие – в маскхалатах.
Выдвижение группы Покровского стало неожиданностью, противник не сразу принял меры. Закреплять успех нужно было незамедлительно. Бойцы выдавливали углубления в обрыве, пробивали амбразуры в мерзлом дерне. Двое бойцов залегли на левом фланге за камнями – оттуда просматривался юго-западный мыс, чернели фигурки мертвых китайских солдат. Их было много, не меньше полутора десятков.
Сзади простуженно закашляли, подбежали Шагдаров с Модяну. Первый был выносливый парень, злая улыбка цвела на широкой, как блин, физиономии. Он вскарабкался на обрыв, используя как костыль приклад пулемета.
– Слышь, сержант, три магазина осталось, – доложил он, – не так уж много.
– Ты ложись, не стесняйся, – откатился Лапшин, освобождая место для пулеметного гнезда.
Шагдаров тут же принялся устраиваться, громоздил тяжелую конструкцию. Споткнулся Модяну, выбираясь на обрыв. Вещмешок с душераздирающим бренчанием покатился по откосу.
– Ну, ты, Маша с Уралмаша! – закричал Лапшин, бросаясь поднимать товарища. Оба ругались, теряли равновесие, падали.
