Но разве не Тим должен это сделать?!
– Ты не сможешь сам открыть «Родовязь» этим ключом, – дрожащим голосом сказала Селестина, очевидно, думая о том же. – Это ключ для Тима… Не для тебя!
– Я могу открыть что угодно, – усмехнулся Йозеф. – Если захочу, конечно… И это не ключ, дети.
Он вдруг поменялся в лице: гадкая усмешка исчезла с его бледных старческих губ, в глазах вспыхнул неистовый огонь. Он поднял Дерево-ключ и слегка дунул на многогранник в его навершии. Кристалл вспыхнул мягким белым светом, отделился от основания и завис на уровне лица Йозефа.
– Что это за кристалл? – вырвалось у Тима. – Чей-то многогранник?
– Это первый кристалл, первокирпичик Вселенной, – не скрывая торжества, объявил глава Дома Сияния. – Возможно, именно с этого многогранника началась Вселенная… Вы даже не представляете, какой подарок мне сделали. Я даже сказал бы спасибо, но для вас это будет пустым звуком.
От этой победной интонации у Тима озноб прошел по коже.
– Отдайте мне Дерево-ключ, – внезапно охрипшим голосом произнес он.
Йозеф проигнорировал его. Он неотрывно смотрел на камень и, очевидно, еще долго не собирался выпускать из рук столь ценную вещь. Секунды таяли одна за другой, и Тим вдруг понял, что сейчас проклятый старик налюбуется многогранником и просто выставит его за дверь, и он никогда не сможет разгадать Первый Секрет. И это еще в лучшем случае!
И Тим решился.
– Вернись ко мне, – повелительно сказал он, вкладывая в слова всю свою энергию. Он вдруг вспомнил своего отца, на которого навел первый морок, темные глаза Геммы и ловкие руки Медеи, все в светящихся изогнутых линиях и завитках, и глубокий, проникновенный взгляд Селестины.
И неожиданно многогранник его послушался – плавно вернулся на навершие, а сам Дерево-ключ, мягко выскользнув из цепких рук Йозефа, снова перешел к Тиму.
– Да кто ты такой, парень, раздери тебя хаос?! – потрясенно прошептал Йозеф. В его голосе звучало неприкрытое изумление. – Никто не может приказать ему…
Тим не растерялся и тут же мысленно направил Дерево-ключ в замочную скважину книги, по-прежнему лежавшей у ног Йозефа, моля все звезды мира помочь ему!
В следующую секунду «Родовязь» покачнулась в одну сторону, затем в другую, грациозно встала на ребро, ее обложка загадочно приоткрылась, словно приглашая войти, из книги полился розовато-белый свет, будто первый солнечный луч, заглянувший в комнату. Йозеф схватил преобразившуюся «Родовязь» за корешок, но вдруг покачнулся и медленно сполз на пол, глаза его закрылись, а голова как-то неестественно упала на грудь, он обмяк. Селестина попыталась помочь ему, но, едва прикоснулась к плечу Йозефа правой рукой, левую тотчас прижала ко лбу, словно почувствовала резкую и сильную боль. А Тим, повинуясь внезапному наитию, превратился в звездный ветер и бесстрашно проскользнул внутрь книги.
…Вокруг него стояли кольцом высокие черные деревья с изломанными ветвями, похожими на старые, скрюченные пальцы. Тим прислушался: качая кронами с редкими листьями, деревья пели ему на ухо тихими, скрипучими голосами, их песня была похожа на плач. Перед его внутренним взором замелькали яркие, контрастные образы, словно он смотрел страшное кино – они пели о Ночи, которая заканчивается, о крушении двуликого мира, о белых карликах и холодном свете, опасном для всех.
Внезапно из-за черных стволов вышли девушки – стройные, в длинных белых платьях, с распущенными волосами до земли. На их головах сверкали тиары, украшенные сияющими в лунном свете молочно-белыми кристаллами.
Одна из девушек приблизилась настолько, что Тим разглядел ее лицо, расписанное густой тайновязью.
– Почему твои глаза закрыты? – спросил он, словно это было самое важное.
– Если я открою глаза, ты ослепнешь, – серьезно ответила она.
К ним подошли остальные девушки – они двигались легко, будто парили над землей.
– Возьми наши кристаллы, Тим Князев, – неожиданно попросила одна из них. – Они нужны для Шествия… Шествия ранних звезд.
– Какие кристаллы?
– Многогранники, – вдруг прошелестел у него за спиной чей-то голос.
Тим медленно обернулся и увидел фигуру в сине-зеленых развевающихся на ветру одеждах. На лице, в обрамлении широких складок капюшона, тускло блестела серебряная маска.
– Пусть люди-звезды пронесут многогранники сквозь зубцы, – продолжил голос. – Все двенадцать должны встать под арками ворот… и тогда откроется Путь сквозь Вселенную…
– Кто вы? – требовательно спросил Тим. – Я видел вас на маскараде, и в саду… я уверен, это были вы!
Но фигура покачала головой. После чего кивнула на прощание и, отвернувшись, легко заскользила в сторону черных деревьев и пропала в темноте.
Тим не решился ее преследовать. Теперь он точно знал, что это была женщина – голос, походка, грация, все указывало на это. Но кто же она?
– Возьми наши многогранники, Тим, – повторила одна из девушек. – И мы проведем тебя сквозь зубцы.
Тим очнулся от того, что кто-то грубо тряс его за плечо.
– Слава звездам, ты жив, – облегченно вздохнула Селестина. – Я видела, как ты проник в книгу… И вдруг появляешься на полу, без сознания, пульс еле прощупывается. Тебе удалось что-то узнать? – В ее фиалковых глазах застыл немой вопрос.
Тиму захотелось смолчать, чтобы немного помучить ее – в конце концов, пусть это будет маленькая месть за все, что она ему сделала. Но он не смог устоять перед ее умоляющим взглядом и смягчился. Все-таки она тоже имеет право знать.
– Я видел девушек с тиарами на длинных волосах, – прошептал он.
Селестина изумленно на него уставилась.
– Они просили кое о чем, – продолжил парень. – Арракис и остальные должны встать под арками каменных ворот и пронести сквозь зубцы свои многогранники. Тогда откроется Путь! Наверняка это и есть разгадка Первого Секрета!
Но Селестина недоверчиво покачала головой.
– Понимаешь, я тоже… – начала она, но ее перебили:
– Это не разгадка Первого Секрета, глупец. О Шествии ранних давно известно.
Йозеф поднялся. Вид у него был помятый и даже немного придурковатый, но Тим и Селестина не улыбнулись.
– Не подходи, – предупредил Тим. – Иначе я снова…
– Тиш-ше, дети, – Йозеф скривился, как от зубной боли. – Тимур! Выходи наконец, иначе эти отроки меня прикончат на старости лет.
– И правильно сделают, – раздался спокойный голос Тимура.
Тим только успел обернуться, а Селестина уже кинулась на шею отцу.
Парень застыл от изумления: Тимур стоял перед ними и выглядел вполне прилично – не уставшим, не больным, абсолютно нормальным человеком. Только на лбу его пролегала знакомая вертикальная складка.
