Валерьич ухмыльнулся, но ничего не сказал.
– В Жемчужине едва помещается небольшой дом, окруженный деревьями… Но нам хватит места. И Йозеф ничего о нем не знает. Отец никому не говорил даже о расколе, который привел в эту долину.
– Ты помнишь знак тернии? – спросил Валерьич.
– Конечно. Только нужен лунный песок, а у меня его нет.
Селестина с сомнением оглядела клетчатый плед, в который куталась, – даже его одолжил Валерьич.
– За это не беспокойся, – сказал тренер. – Сколько тебе понадобится времени, чтобы переместить нас туда?
– Минуты две-три.
– Отлично. В таком случае, у нас только что появился запасной план.
– А как же наш первоначальный план? – вмешался в их диалог Тим. Но смотрел он только на тренера. – Мы должны не убегать, а нападать! Время идет, надо спасти Моржа и Гемму, они же в плену! Кто знает, что там придумали эти лунаты…
Словно в ответ на его слова над поляной появился яркий, искрящийся лепесток пламени, похожий на комету, и принялся описывать круги над их головами, оставляя за собой след – дымные кольца, которые медленно таяли в ночи.
Все трое замерли, боясь пошевелиться. Тим с настороженным интересом наблюдал за передвижением кометы – он не знал, что будет, если этот сгусток пламени прикоснется к кому-нибудь из них. Оставалось только надеяться на счастливый случай и на свои инстинкты. Наверняка это какая-то лунатская разведывательная штука, так что лучше не привлекать ее внимание.
Но внезапно комета потеряла к ним интерес, поднялась над деревьями, полетела дальше и вскоре скрылась за лесом.
– Что это было?
– Комета-разведчик, – ответила Селестина, продолжая напряженно смотреть туда, куда улетела странная штуковина.
Тим кивнул, мысленно поздравив себя: выходит, угадал, что это лунатский аппарат.
– Эх, прощай, любимый уголок, – вздохнул Валерьич, с сожалением оглядевшись. – Ну-с, уважаемая Селестина, – он сунул в руки девушке мешочек, – рисуйте тернию.
Тим долго не мог уснуть. Рядом посапывал тренер, иногда переходя на протяжный храп. Они улеглись на открытой веранде, а Селестина устроилась в доме на диване.
Тим глядел на темное небо, усыпанное крупными звездами. Развлекался тем, что мысленно собирал из небесных огней рисунки – вначале вышло лицо старика, потом абрис волчицы, фигура девушки… дракон с приподнятыми лапами. Затем он решил составить из звезд лицо Арракис, и неожиданно получилось особенно правдоподобно. Так же легко и быстро нарисовалось лицо Арктура, Капеллы, Муфрида и даже старушки Исиды. Внезапно подумалось, что, возможно, все они наблюдают за ним из Раннего Мира.
Ему вдруг стало интересно, спит ли Селестина. И если нет, то о чем она думает. Сам он думал о том, что между ними встало ущелье Ааре, а еще раньше – та проклятая встреча на крыше Танцующего дома в Праге… Как бы он хотел повернуть время вспять и все предотвратить, чтобы ничего этого не было!
Внезапно, перечеркнув небосклон, пролетела звезда и упала где-то в лесу.
Тим одним прыжком вскочил на ноги и уставился в сторону леса. Интуиция подсказывала, что этот звездопад неспроста…
– Что ты там высматриваешь?
Селестина появилась бесшумно, как умела только она. Тим даже вздрогнул.
– Не твое дело, – буркнул он, вновь опускаясь на дощатый пол веранды.
Девушка сердито цокнула языком. Облокотилась на перила, пристально всматриваясь в небо.
– Не волнуйся, сюда кометы не доберутся, – сказала она, не глядя на него. – До сих пор никто не знал про это место, кроме нас с папой.
Вначале Тим решил не говорить с ней, но, не выдержав и минуты, спросил:
– Так ты хочешь быть драконом?
– С чего бы это? – фыркнула Селестина. – С меня хватит.
– И все же? Я спрашиваю совершенно серьезно.
Селест хмыкнула.
– Я не знаю, – глухо ответила она. – Да и поздно об этом говорить.
Тим поморщился. По всему было видно, что он борется сам с собой. Взвешивает какие-то свои доводы и опасения.
– Твой отец наверняка хотел, чтобы ты перелетела зубцы на собственных крыльях, – наконец сказал он, глядя исподлобья. – Я уверен. Поэтому я попрошу ранних обучать тебя. Чтобы ты тоже стала драконом.
Селестина резко мотнула головой.
– Если они вообще меня пропустят, ты хотел сказать. Думаешь, я не догадываюсь, что мы торчим здесь из-за меня?
Тим едва не кивнул, но сдержался.
– Да, у нас был другой план, – пробурчал он. – В любом случае, я сделаю это. Не для тебя лично, Селест. А в память о Тимуре.
– Не надо ничего за меня просить, – процедила Селестина. Но она была очень расстроена. Опечалена. Настолько, что даже и не собиралась этого скрывать.
Тим вспомнил о Дерево-ключе.
– К тому же у меня появилось другое предназначение.
– Да ну? – ехидно переспросила Селестина. И все же взглянула на парня с интересом: что это он задумал?
– Я получил необычное задание, вот и все.
– Это тайна?
– Возможно.
– Ранние тебе что-то поручили?
– Возможно.
Некоторое время они молчали.
– Расскажи, что произошло тогда с моим отцом, – внезапно попросила Селестина. – Что случилось в Доме Сияния?
Тим недоверчиво прищурился: издевается, что ли? Больше всего на свете он не хотел вспоминать о том, что произошло. Тем более что он знает о гибели Тимура только с чужих слов… Но фиалковые глаза неотрывно смотрели на него. Было ясно, что Селестина не отстанет.
– Никто толком не знает, – нехотя начал он. – Старый Йозеф утверждает, что Тимур напал на него и сбежал с Миком… По другой версии гадский старик перерезал Тимуру астральную нить и… – Он не договорил.
Лицо Селестины вдруг исказилось яростью. Это было так неожиданно, что Тим невольно отпрянул.
– Я отомщу старику, – жестко произнесла она. – Он пожалеет, что убил моего отца!
Тим косо глянул на девушку, но ничего не сказал.
– Да-да, я знаю, Тимур мне неродной отец. – Селестина по-своему поняла его замешательство. – Но он сделал для меня многое… Все. Он вырастил меня, обучал, защищал. Даже если он первый напал на Йозефа… значит, было за что. Тимур никогда не делает ничего просто так, все просчитывает наперед. И, знаешь, он мой отец, и я всегда буду на его стороне.
Тим снова промолчал. Он прекрасно понимал чувства Селестины. Тимур и ему не был родным отцом, да и узнал-то он его, можно сказать, недавно. И все же Тим тоже был готов за него бороться. И даже мстить за него.
Селест вдруг с чувством прокашлялась, будто хотела сказать что-то важное.
