Рагнахар покачал головой:
– Дядя, прости, он действительно мой бог, а не охотничья собака, которую можно натравить на зверя. А закон – не оглобли, чтобы поворачивать туда, куда собрался ехать. Постараемся сами разобраться со жрецом. Да, вот еще что. На днях я говорил с Лиллием, послом Сюдмарка. Он просил позволения срочно уехать, сразу после похорон и свадьбы, потому что один из его друзей нуждается в его помощи. Я, однако, подозреваю, что это ложь, друзья тут ни при чем, просто Лиллий получил секретную депешу от нового полководца Сюдмарка и ему приказано немедленно возвращаться. Армед, ты можешь приказать своим людям, чтобы они ограбили Лиллия, когда он будет подъезжать к границе?
– Конечно. Убить его?
– Нет, убивать не надо. Он хороший человек. Просто я хочу знать, что написано в том тайном послании. Сейчас многие чужане разбойничают на дорогах, так что никто ничего не заподозрит.
– Будет сделано, мой король.
– Боюсь, этот вызов может означать только одно: Сюдмарк собирается первым начать войну против нас, – мрачно сказал Хильдебранд.
– Да, я тоже так подумал, – согласился Рагнахар. – Скажи, дядя, может, нам прямо сейчас начать собирать ополчение?
– По-моему, выйдет плохо, – вмешался Армед. – Сейчас весна, люди не могут принести с собой много провианта, через две-три декады придется либо распускать войска, либо как-то кормить их. Травы пока мало, так что придется кормить и коней. А мы не знаем, когда именно выступит в поход армия Сюдмарка и каковы планы ее полководца. К тому же сейчас время пахоты, если мы призовем мужчин, осенью может случиться голод. С другой стороны, пока люди раскачаются, соберут деньги на оружие да вспомнят воинское искусство…
– Ничего. – Хильдебранд улыбнулся. – Я тут кое-что придумал. Мы пока что призовем совсем немногих. Прежде всего рыцарей, им давно пора вылезти из замков да порастрясти жирок. А что до пешего ополчения: пусть те, кто победнее, объединятся по четыре-пять человек да сообща экипируют одного воина. Но уж этих немногих мы обучим как следует, разобьем на отряды, пусть хорошенько узнают друг друга и приучатся воевать сообща. А когда Сюдмарк нападет на нас, мы двинем войско на юг и поднимем людей в южных провинциях, они будут сражаться под командованием нашего обученного войска. Кстати, солдатам Сюдмарка придется пересекать ваши горы, Армед. Нельзя ли уговорить твоего брата, чтобы он малость потрепал их? Намекни им, что вместе с войском повезут и солдатское жалование – в Сюдмарке солдаты не будут сражаться, если им не заплатят.
– Хорошо, я отправлю послов. Пожалуй, братец не устоит. Заодно, может, и помиримся, – согласился Армед.
– Я согласен. – Рагнахар поднялся со скамьи. – Раз уж вся знать сейчас в столице, все и решим. Завтра же собираем курию, а пока пусть готовят новый указ о наборе. Да, кстати, мне… мне нужен новый референдарий. Дядя, подскажи, какую семью из герцогских нам сейчас надо задобрить в первую очередь. Казначея и смотрителя гардероба мы оставим старого, отец ему всегда доверял, а вот стюарда и кравчего нужно бы новых, помоложе, чтобы дворец не выглядел слишком старомодно. Королева вряд ли сможет хорошо следить за двором, ей понадобятся помощники. Как только назначим референдария, пусть поговорит с нынешними стюардом и кравчим, посоветует передать должности сыновьям. А ты, Армед, сочини от моего имени письмо своему брату со всей возможной вежливостью. Спасибо, родичи, я знал, что на вас можно положиться. Спокойной ночи, Армед. А тебя, дядя, я хотел бы попросить об одной личной услуге.
Армед хмыкнул, уходя. Хильдебранд также с веселым интересом глянул на юного короля:
– Что еще тебя беспокоит, племянник?
– Послушай, ты не мог бы найти во дворце какую-нибудь разумную и опытную женщину, замужнюю или вдову, чтобы она объяснила моей супруге, что, собственно, от нее требуется. Ну что ты смеешься, дядя? Девчонка дрожит от страха. Не мне же с ней объясняться, в самом деле? Куда, спрашивается, смотрела ее мать?
Глава 27
Арнвер не соврал, лежа он действительно был еще о-го-го. В этом Сайнем вскоре убедился: стены на втором этаже оказались и не слишком толстыми, и волшебник полночи имел удовольствие слушать охи, вздохи, кряхтенье и скрип кровати. Ложка поработала на славу.
Когда Сайнему пришло время отправиться на свое тайное свидание, любовники за стеной все еще не угомонились, а вот Десси, напротив, мирно спала, сжимая в руке черепашку. Сайнем поцеловал ее в висок и вышел, затворив за собой дверь.
На улицах, несмотря на поздний час, было многолюдно, в кабаках горели факелы, разгоряченные вином гости выходили на улицу, кто-то затевал драку, кто-то пел во все горло «Как без любимой ночь длинна!», кто-то тащил в укромное место сговорчивую девицу, кто-то просто сползал по стене и засыпал, не откликаясь на невнятные призывы товарищей. Столица справляла королевскую свадьбу.
Сайнем шел к дворцу переулками, следя за тем, как поднимается над крышами домов Звезда Фонарщика. У восточных ворот его уже поджидал какой-то юный чужанин, так низко надвинувший на брови шапку, что нельзя было различить лица. Знаком приказав Сайнему молчать, он повел его по лабиринту дворов, избегая освещенных окон и помещений, откуда доносились человеческие голоса. Затем провожатый открыл своим ключом маленькую дверь в проеме одной из арок, и они поднялись по узкой винтовой лестнице в темные покои.
Чужанин опустился на колени перед большим камином, раздул огонь и наконец снял шапку, позволив длинным черным волосам рассыпаться по плечам.
– Здравствуй, Аин, – сказал Сайнем.
Он был не слишком удивлен: Аин по-прежнему пользовалась притираниями с запахом мускуса и можжевельника – еще на улице волшебник уловил аромат и заподозрил, что это может быть его старая знакомая. Однако тот факт, что сестра Армеда, вместо того чтобы готовиться к своей свадьбе с Хильдебрандом, в столь поздний час желает побеседовать с мужчиной наедине, пришелся ему не по душе. Аин трудно назвать наивной и неопытной девицей, а значит, у ее поступка есть какая-то серьезная причина. Она вела свою игру, а Сайнем ужасно не любил играть в чужие игры.
Меж тем Аин не произносила ни слова, а лишь глубоко и взволнованно дышала, облизывая якобы пересохшие губы маленьким розовым язычком и как бы невзначай демонстрируя волшебнику свою высокую грудь и лебединую шею. Эти ужимки понравились Сайнему еще меньше, и он, нарочно отвернувшись от девушки, принялся изучать резные доски над камином. Старый чужанский обычай: вешать вблизи очага доски с мудрыми изречениями, чтобы снова и снова перечитывать их в зимние вечера и учить по ним детей. Эти доски, похоже, резали уже в Королевстве, стихи на них были написаны на местном языке и касались свойств различных деревьев. Такое смешение обычаев чужан и Королевства показалось Сайнему забавным, и он с удовольствием сделал вид, что погружен в чтение.
От дуба будешь ты с теплом,
Коль стар и высох он.
Сосна, хоть даст приятный дух,
Да много искр притом.
Береза быстро прогорит,
Каштан – и не займется.
Боярышник – он всем хорош,
По осени руби.
Растает воском остролист,
Зеленым жги его.
Вяз только тлеет, словно лен, –
И не дает огня.
Бук на зиму себе бери
И тису не забудь.
Продать зеленой бузину
Не дело никому.
От груш и яблонь аромат
Тебе наполнит дом.
Пахнет ракитника цветком
От вишни в камельке.
А ясень – гладок, сероват –
зеленый иль сухой.
Бери его и жги подряд:
– Халдон! – Аин наконец не выдержала и прервала молчание, воспользовавшись именем, которое когда-то дал Сайнему ее брат. На языке чужан «Халдон» означало «живучий», «тот, кто упрямо борется за жизнь». Это было одно из самых почетных имен, в семьях его давали любимым и долгожданным сыновьям, чтобы те росли здоровыми и удачливыми.
