Деревянный двухэтажный двор примыкал задней стеной к каменной стене кухни и был покрыт единой с ней крышей. На первом этаже хранились запасные каменные жернова, лопаты, грабли и топоры, лежали невода, столярный инструмент, стоял сломанный ткацкий станок. Прямо от широких ворот на второй этаж вел пологий накат, выстланный толстыми досками-тесинами, на которые могла заехать лошадь с телегой. По случаю зимнего времени двор был пуст. Справа дверь вела в амбар, где хранились в кадушках зерно, крупы и мука. Слева – устроена клеть, где (если верить ведьме и Мильде) хранили соленую рыбу, копченое мясо, сушеные грибы и моченые ягоды. А камни откуда сыплются?
Сайнем осторожно заглянул за стенку клети и увидел младшего графенка, который поспешно забрасывал что-то перегнившим сеном с пола. Не говоря ни слова, Сайнем отстранил паренька, носком сапога разметал сено и присмотрелся.
Перед ним было странное сооружение, опиравшееся на массивную деревянную раму, размером примерно три на три ладони. На раме стояли две треугольные стойки, между ними перекладина, а на перекладине – сложенный из двух досок рычаг. На длинном конце рычага крепилась сделанная из куска невода праща, а к короткому было привязано тяжелое полено. Рядом валялись еще одна толстая, вся в зарубках палка, несколько камней и тяжелый деревянный молоток. Волшебник начал понимать, что, собственно, он видит. Вероятно, палка была призвана удерживать полено-противовес от падения. Если стукнуть по ней молотком, он вылетит, полено упадет вниз, потянув за собой короткий конец рычага, длинный конец вознесется вверх, а камень вылетит из пращи – прямо в голову чересчур усердного ревизора. Мило!
– Ну и чем ты тут занят? – поинтересовался Сайнем.
Парнишка передернул плечами и, глядя куда-то в потолок над плечом волшебника, ответил:
– К весне готовлюсь. Снег сойдет, опять ваши дивы набегут, а чем встречать будем? Луками да копьями? Не смешно даже!
Волшебник потер подбородок. Даже при его подозрительности думать о покушении было смешно. Вряд ли существовал какой-нибудь более сложный и неудобный способ убийства. Скорее всего, парень говорил правду.
– Пожалуй, – сказал он. – Пожалуй, что и не смешно.
Он вышел со двора и заглянул в конюшню. Там чистили стойла трое чужан. Сайнем позвал их за собой и попросил кликнуть Гэла-десятника, который сидел на кухне и под Мильдиным наблюдением вырезал новые ложки взамен треснувших. Десятник был человеком весьма колоритным: после контузии в одном из сражений его глаза косили, а взгляд блуждал. Словом, Сайнем решил довериться опыту увечного вояки.
Вскоре весь синклит собрался в закутке за клетью. Младшие чины тут же принялись опробовать машинку в действии. Разумеется, в набегах им не приходилось сталкиваться с такими штуковинами. А вот у себя дома – очень может быть. Чужанские деревни больше всего напоминали заколдованный лес из белых каменных деревьев – башен, растущих прямо посреди огородов и пастбищ. На нижнем этаже башни чужане держали скотину, выше – запасы, а под крышей жили. Или отсиживались в дни междуусобиц, отстреливаясь от соседей сквозь узкие окна. Так что свой опыт осадных войн у чужан был. Поэтому они быстро объяснили молодому Луньку, что полено лучше отвязать, а вместо противовеса брать привязанный на веревке камень – тогда замах рычага будет резче и камень полетит дальше.
– А можно и просто веревку, чтоб дергать за нее. Так поближе будет, понятно, но зато один человек со всем справится – на праще повис, камень зарядил, потом бегом к веревке и… А с твоей сейчас и десяток человек не враз управится, если ее большую сделать. Откуда у нас столько народу?
– А еще говорят, у таори есть штуковина, которая сразу два камня кидает: один из ложки, а другой – из пращи.
– Видали, видали. Только ее совсем по-другому делать надо – там внизу две доски, а под ложкой ворот. Ворот крутишь, ложку притягиваешь, а она доски сжимает, как луки. Если не сломаются – все полетит. Тут знать надо, в чем древесину вымачивать, чтоб гнулась, а не ломалась. А таори разве ж скажут за так?
Гэл не спешил – он достал из-за пазухи кисет, нюхнул табачку, прочихался и наконец сказал:
– Одни шеламские лисы знают, зачем вам камни ворочать.
– А как же иначе? – удивился волшебник.
– Нам же на стены эту тряхомудрию ставить. А камни тогда как? Ручками носить будем? По лестнице закатывать?
– Ворот можно сделать, – тут же влез Рейнхард. – Два жернова – и взлетит камень на стену птичкой!
– Треснет твой ворот, пукнуть не успеешь, – решительно сказал Гэл. – Стрелометы делать надо.
– Ты про ползучий огонь не забыл? – Карст, один из рядовых, отвлекся от Рейнхардовой постройки и решил принять участие в беседе. – Горшок с ползучим огнем пометче зашвырнешь… – Он потер руки и хихикнул.
Сайнем ждал, что десятник резко одернет спорщика. И не дождался. Отец Гэла владел стадом в тридцать баранов и частью общинного пастбища, его дядя по матери происходил из славного рода шорников. А вот семейство Карста никогда не выбивалось из поденных работ. Разница в происхождении и положении семей двух чужан была столь разительна, что десятник мог позволить некоторый либерализм без ущерба для собственного авторитета. (Сайнема в свое время заставили зазубрить все эти подробности – без них он ничего бы не понял в отношениях своих подчиненных.)
– Против братьев огонь обращать нельзя, – веско сказал Гэл. – Сам-то помнишь, как выл, когда тебя припалило? Хорошо еще, что только пятки, до колен не дошло. А то бы ковылял сейчас дома да в овечьем навозе рылся. С голоду бы пух. Нет, нельзя.
– Ну ты скажешь!
Карст дернул подбородком, а Сайнем подумал: «То-то смотрю, у него одно плечо выше другого. А ведь совсем не хромает. Посмотреть бы хоть глазком, чем они ожоги лечат…» Потом прикинул, что свой ожог парень получил, скорее всего, как раз при стычке между двумя родами. Так что смотря с какого места поглядеть: если из-под крыши семейной башни – так перед тобой враги, а если с боевого хода замка таори – так братья родные. Бедные, как они с этой кашей в своих головах управляются? Не взбесились бы!
– Подкатятся под ворота с тараном, так забудешь, братья они или сватья, – продолжал Карст.
– Никто ворота штурмовать не будет, – отрезал Сайнем. – Очумели, что ли, все? Что у нас тут, королевская корона и золотой источник? Никто не полезет. Деревни грабить будут. Вот и надо пугнуть как следует, чтоб не грабили. Так что давайте думайте. Чтобы шуму побольше и страху нагнать.
– Улей можно сделать, – задумчиво сказал Гэл. – Мелких камней набрать, замазать в глиняный ком да высушить. Он как об землю хряпнется, так камни и полетят во все стороны.
Сайнем (в душе неизменно кровожадный и практичный) сразу стал придумывать, чем бы таким эти камни обмазывать, чтобы при ударе из них сыпались искры. Он прекрасно понимал, что на одних родственных чувствах баталию не выиграешь.
* * *
Донельзя довольный собой, Рейнхард ввалился в кухню.
