ГЛАВА 8
Он знал его еще ребенком. Гортрану было пятнадцать, когда у герцога Ламберта родился второй сын, спустя годы и смерть троих малышей еще до рождения, герцогиня опять понесла и наконец-то разродилась живым и здоровым младенцем. Звонили колокола, гремели пушки, люди рассыпали по всему городу лепестки роз. Беднякам раздавали зерно и муку в честь рождения еще одного наследника. А барон Уэлч и Джошуа Ламберт трахали шлюшек в «Зеленом Драконе» леди Сьюзен. Мечтали вместе бежать на войну и найти золото Красной Орды в песках за Пятью Континентами.
Джошуа обещал Гортрану сделать его своим оруженосцем, и тот рассчитывал, что именно так и будет. Он пойдет на войну вместе с Ламбертом старшим, а никак не станет прислуживать новорожденному младенцу, но его мнение никто не спрашивал. Отец приказал оставаться в Адоре, в очередной раз напомнил Гортрану о его происхождении и о том, что ему на самом деле ничего не светит, как незаконнорожденному сыну. И если прогневит своего родителя, то будет сослан в монастырь и примет постриг, а должность оруженосца принесет славу Уэлчам, принесет им богатства, а самому Гортрану титул и даже земли.
И Уэлчу пришлось везде таскаться за венценосным ребенком, носить игрушечную саблю, присматривать, чтоб не зашибся и при этом склонять голову в поклоне каждый раз, когда мальчишка входил в залу вздернув острый подбородок и осматривая подданных высокомерным взглядом. Гортран был предан маленькому герцогу и в то же время ненавидел свое место подле него, он мечтал о сражениях, мечтал о войне и победах. Зачем ему титул из рук ребенка? Он хотел почестей из рук самого короля.
Смазливый и зарвавшийся мальчишка за которым надо было присматривать и подтирать, сопли разрушал всю жизнь Гортрана, все его мечты. Но лорд не смел ослушаться своего отца, не смел перечить и самому королю. Ему оставалось только молча принять участь и с тихой ненавистью прислуживать Моргану Ламберту. Оруженосцы не имели права на брак по любви, не могли сражаться на войне, они должны были оставаться вечной тенью своего хозяина до самой смерти. Все титулы и почести им могли дать только их господа, как и освободить от должности или разрешить жениться. Может быть кто- то и счел бы это великой честью, но не Гортран, который обладал вспыльчивым нравом южанина и мечтал о дальних неизведанных странах и морских сражениях, мечтал умчаться с другом к самым ледяным землям, любить, жениться по собственному желанию в конце концов. Ослушаться, конечно, он не мог… но мог сбежать. Назревала война с севером, одни из первых распрей с Блэром, беспорядки у границ в цитаделях. Барон Уэлч тогда сопровождал юного герцога на его вторую охоту на оленей в леса, граничащие с Севером. И он планировал оттуда не вернуться. Планировал примкнуть к войску Карла Второго, пойти в наступление на Блэр вместе с Джошуа. Гортрану казалось, что, если он отличится в бою отец и король пересмотрят свое решение сделать его оруженосцем младшего Ламберта и отправят воевать. Моргану было десять лет. Он был худощав, тщедушен и похож на девчонку с огромными сине-серыми глазами и темными кудрями до самых плеч.
Когда Гортран учил его драться, то боялся не поранить нежную кожу юного герцога или не сломать ему руку. Тот злился и топал ногами, направляя на барона деревянный меч.
— Сражайся со мной, Гортран! Я — воин. Я не рассыплюсь даже если ты меня ударишь! Сражайся или ты считаешь меня слабым и немощным? Скоро я начну побеждать тебя, и ты будешь молить о пощаде. Я стану лучшим мечом королевства!
Да, именно таким он его и считал. Случись что с мальчишкой Гортрану не сносить головы. А насчет лучшего меча слышалось смешно. Для этого надо было хотя бы победить самого Гортрана, не говоря уже о графе Шонском, который победил в прошлом турнире.
Они напали на них в лесу. Люди во всем черном. Без знамени, без герба, в масках на измазанных сажей лицах. Гортран как раз мчался в сторону границы навстречу своей мечте, он бросил своего подопечного вместе со свитой в лесу и не знал о нападении. Его самого сбила с ног стрела, которая вонзилась в бок и сшибла Гортрана с коня. Он упал на землю, ударился сильно ребрами и сломал ногу. Он слышал, как треснула его кость… а когда приподнял голову, то увидел, как она торчит, вспоров мясо и кожу. Они приближались к нему. Двое ублюдков с закрытыми лицами, похожие на демонов. Один с маленьким топором в руках, а второй с ножом. Гортран попробовал встать, но сломанная нога и торчащая в боку стрела не позволили ему даже пошевелиться.
Кажется, он кричал. Но кто придет ему на помощь? Если он сам как подлая крыса бросил своего маленького господина. Наверное, тот уже давно мертв. И самому Гортрану лучше умереть, чем вот так опозориться.
Люди в черном приблизились к барону, лежащему навзничь на земле и едва один из них замахнулся ножом как Гортран услышал характерный свист, и стрела впилась в глаз бандита. Точнее, ее острие проткнуло ему голову и теперь торчало из глаза, заваливающегося на бок мужчины. Второй с воплем обернулся и Гортран увидел, как маленький герцог, словно пантера бросился с мечом на противника. Тот от неожиданности опешил и это стоило ему жизни, меч герцога мягко вошел в живот наемника и с воплем мальчишка выпустил здоровенному мужику кишки, а потом толкнул его ногой и когда тот упал навзничь, вытер острие меча о его плащ. Наклонился и содрал маску с лица еще живого бандита.
— Кто вас послал? Отвечай! И останешься жив!
Несчастный держал свой вспоротый живот и пытался что-то ответить, но не мог. Из его рта сочилась кровь. Герцог обошел его и подошел к Гортрану, наклонился, надломил стрелу, не обращая внимание на стон боли, затем оглядел его ногу. Несколько секунд смотрел барону в глаза и тихо сказал:
— Я мог бы вспороть живот и тебе за предательство, но я пощажу тебя. Один единственный раз. Для того, чтобы воевать необязательно стоять напротив целого войска. Большие войны случаются не на полях сражения, а чаще всего за столом в сытости и сухости.
Юный князь тащил барона до большой дороги в Адор на плаще врага, которого так и не убил.
— Вы оставили убийцу в живых… зачем? — хрипло спросил Гортран. — Когда лекарь вырезал из его бока острый наконечник стрелы.
— Самое болезненное и страшное ранение — в живот. Его смерть будет адски мучительной. Возможно дикие звери умножат его страдания. Они будут жрать его кишки, а он все еще жив, что может быть хуже этого?
И посмотрел на Гортрана своими темно-синими прекрасными глазами, а тому стало страшно. Ведь это сказал десятилетний ребенок. Этот же ребенок просил не казнить беглеца и не ссылать в монастырь. Этот же ребенок отказался от нового оруженосца и ждал пока Гортран станет на ноги и вернется к своим обязанностям. Гортран поклялся, что скорее позволит вырвать себе сердце, чем предаст герцога Моргана Ламберта. Когда Уэлч пал на колени и поднес руку мальчишки к своим губам тот тихо и спокойно сказал.
— Одно неверное движение, один лишь намек на предательство, и я лично переломаю тебе руки и ноги. — наклонился к его уху, — или накормлю тебя твоими же кишками. Обещаю.
И мнение о мальчишке изменилось. Гортран понял кто из двух братьев сможет по-настоящему править Адором….Через два года Морган стал первым мечом Королевства… А потом пришла Лють. И все подумали, что Адора больше не существует. Как и Ламбертов, истребленных страшной болезнью. Но Морган вернулся с того света. Вернулся из самой гнилой бездны и возродил Адор из пепла. Он был красив, справедлив и жесток. И герцог фанатично любил Адор, а он отвечал ему взаимностью. Это было великое и могучее преимущество перед всеми его предшественниками. Беспощадно жестокий с врагами, он сделал герцогство сильным и могучим. Адоровцы могли соперничать с самим королевством. Долгие годы Морган Ламберт был для них самом Богом.
